Я помрачнела. И чего этой Коринне не живется со своим мужем? Непременно нужно еще кого-то захапать. И можно подумать, она к Анри будет ходить, когда его арестуют. Но тут мне пришло в голову, что заключение продлится недолго и закончится весьма печально для Анри: наш монарх с подобными преступниками не церемонился и всегда подписывал приговор, в котором значилась смертная казнь.

Но вдруг… вдруг Анри не так уж и виноват, а просто пошел на поводу у этой беспринципной особы? Тогда в деле непременно найдутся смягчающие обстоятельства. С другой стороны, к герцогской дочери наверняка отнесутся снисходительно и постараются по возможности обелить, а вот Анри обвинят во всех смертных грехах. Но если он виноват, то и должен быть наказан.

Верить в виновность Анри не хотелось. Всегда оставалась вероятность, что Бернар что-то неправильно понял. Маленькая, совсем крошечная.

Брать бумагу и писать письмо Коринне Анри не торопился, что меня не порадовало. Все говорило о том, что пойти навстречу он не хочет, что она для него дороже меня, и это было ужасно. Желание уйти стало очень сильным, почти таким же, как обида на жениха. Удерживало только то, что сюда я приходила не мириться, а получить доступ к сейфу. Вот он, стоит за письменным столом Анри и сияет ворохом защитных заклинаний.

– Давайте хоть чай попьем, Анри, – я проглотила рвущиеся слезы и постаралась улыбнуться, – не зря же я принесла конфеты.

– Эх, Шанталь, – неожиданно вздохнул Анри, – вы как неучтенный фактор в тщательно спланированной операции – появились и все спутали.

– Я вам в чем-то помешала? – уточнила я. – Разрушила какую-то комбинацию? Но как?

Впрочем, я не надеялась, что он начнет сразу признаваться мне в своих злодеяниях. Но его вздох и слова были почти признанием. Или нет? А если да, то в чем?

– Скорее, создали новую, – уклончиво ответил жених. – И нельзя сказать, что мне не нравится этот вариант. Пожалуй, он много интереснее исходного. Во всяком случае, для меня.

Он сделал пару шагов, показалось – ко мне. Но нет, открыл дверь кабинета и что-то отрывисто бросил. Секретарше? Ну конечно, у него должна быть секретарша, которая сейчас и приготовит чай. Странно, что я не заметила, как она выглядит.

Я посмотрела на диван, около которого стоял низкий столик, такой удобный для чаепития. Но диван после слов Бернара мне самой казался подозрительным, поэтому я положила коробку на письменный стол Анри, сама села на стул для посетителей и принялась гипнотизировать сейф, в надежде, что тот сам сейчас откроется и явит мне свои внутренности во всей красе нужных кристаллов. Точнее, одного нужного. Я забеспокоилась. Если кристаллов будет несколько, как я смогу выявить тот самый? У Бернара я это не выяснила, а зря.

– Смотрю, Шанталь, мой сейф привлекает вас намного больше, чем я, – заметил жених.

– Никак не могу забыть про папку с заявлениями на папу, – доверительно сказала я. – Вот если бы вы ее мне отдали, то у меня и причин бы не было на сейф смотреть. А только на вас.

Я совсем не рассчитывала на то, что Анри шагнет к сейфу, снимет защиту и достанет так хорошо запомнившуюся мне папочку. Но это не помешало подойти поближе и заглянуть внутрь. Кроме бумаг, в сейфе ничего не было, даже коробочек с артефактами, что довольно странно. В фамильном сейфе в основном лежали артефакты и драгоценности.

– У вас здесь только бумаги… – не удержалась я от разочарованного возгласа.

– Разумеется, – ответил Анри. – А что у меня здесь должно быть?

– Не знаю. Какие-нибудь особо ценные улики или артефакты для работы.

– Все нужные артефакты при мне, редко используемые – в семейном сейфе. А ценные улики и уникальные артефакты хранятся в особом сейфе с дополнительной защитой.

– Еще один сейф?

Богиня, зачем ему так много сейфов? Хранил бы все в одном, насколько проще была моя задача. Да и самому ему неудобно: поди упомни, где что лежит.

– Уверяю вас, Шанталь, в том сейфе точно нет ничего для вас интересного, – рассмеялся Анри. – Там я любовницу тоже не прячу, поверьте.

Он протянул папку, я ее раскрыла, чтобы убедиться – да, это она, та самая, в которой компромат на папу. Компромата оказалось неожиданно много, поэтому появилась надежда, что никто не будет восстанавливать такую кучу бумаг. Папку я захлопнула и прижала к себе.

– И не стыдно вам таким заниматься? – попеняла я Анри, намекая на подлог.

– Пришлось, – неопределенно ответил он. – Уничтожить ее здесь? Или отвезете папе?

– Папе, – ответила я. – Пусть порадуется. А то он совсем загрустил в последнее время: от игры пришлось отказаться, а инора Маруа не принимает его ухаживаний.

– Не принимает? Экая она жестокая.

Анри расхохотался, непонятно над чем. Показались ли ему смешными ухаживания моего отца или дело в другом? В том, что он знал или догадывался, кто скрывается под видом иноры? Поэтому я сразу перешла в наступление.

– Не вижу ничего смешного. Неужели вы думаете, что если женщина когда-либо была вам… близка, то она не может найти свое счастье с другим? Мой отец не так уж и плох.

Во мне говорила не только обида за папу, но и оскорбление за себя саму. Как ни крути, я знала уже о двух романах жениха: с инорой Маруа и сестрой Бернара. А сколько тех, о которых я никогда не узнаю? И тем ужаснее было то, что меня тянуло к Анри, как глупую бабочку к огню: хорошо, если только крылышки опалит, а не сгорит полностью. Второе даже вероятнее с учетом тех планов Анри, о которых мы догадывались.

– Шанталь, я уже говорил вам, что слухи, связывающие меня и инору Маруа, не имеют под собой оснований.

– Да, конечно, – едко сказала я. – И то письмо, что случайно попалось мне на глаза в вашем сейфе, вовсе не любовное, а хорошо продуманная шифровка от агента, да?

– Вы мне подали замечательную идею, дорогая.

Анри опять рассмеялся, этим самым немало меня разозлив. Кристалла я не видела, папка с нужным делом была у меня в руках, так что в кабинете жениха меня больше ничего не держало. Я развернулась и пошла к выходу, но успела сделать лишь несколько шагов. Внезапно Анри оказался прямо передо мной, обнял и сказал почти нежно:

– Шанталь, вы пришли мириться или ругаться?

Я выставила перед собой папку и возмущенно сказала:

– Вы надо мной издеваетесь. Как я могу с вами мириться, скажите на милость?

– А вы хотели?

– А зачем я, по-вашему, сюда пришла?

– Хорошо, давайте мириться, – неожиданно сказал Анри и вытащил у меня из рук папку. – Потом заберете, а сейчас она нам только помешает.

Папино дело небрежно полетело на низкий столик перед диваном, при взгляде на который я сразу вспомнила слова Бернара и запаниковала. Не зря же сообщник меня предупреждал? Нет, наверное, это все-таки артефакт, только так хорошо замаскированный, что это не смогла понять не только я, но и Бернар.