Перед последней битвой

Марго смотрит на заросший мхом потолок и вспоминает. Дэв был еще совсем ребенком, они часто играли вместе, Марго показывала ему картинки с динозаврами и пыталась воспроизвести их голоса. Дэв смеялся, показывая два неровных передних зубика. Кудряшки спадали ему на лоб, и большие медовые глаза заинтересованно ждали очередных воплей Марго. Дэв принимал ее за ровесницу.

– Малго – динозавлик, – картавил он.

Марго улыбается и встает с постели. Все ее тело болит, бинты на поясе пропитались кровью, несколько ребер сломано. «Я должна защитить их, должна их защитить…» Она надевает атласный халат со змеиным орнаментом. Пьет оставленное Бабушкой зелье. Застилает постель, открывает окно и выпрыгивает со второго этажа прямо на полуразрушенный мост. Марго сжимается от боли, но тут же встает, выпрямив спину. Город снова окутан туманом. Она идет медленно и слышит доносящиеся издалека звуки взрывов, выстрелы и плач гиен.

Арпине спит, положив голову на ноги Анне. Щеки девушки порозовели, она свесила руку к деревянному полу, и улитки медленно ползут по ее пальцам вверх, а потом соскальзывают вниз. Бабушка делает ей перевязку.

– У меня плохое предчувствие, – говорит Ани и закрывает глаза.

– У тебя очень глубокая рана, Ани, тебе нужно отдохнуть, – откликается Бабушка.

– Бабуль… – Ани смотрит Бабушке прямо в глаза. – Астхик больше нет. Я видела ее труп на земле.

– Может, тебе это просто пригрезилось? – Бабушка и сама не верит своим словам.

– Нет… – Ани закрывает глаза. Из них текут струйки мелкого белого песка, оставляя на щеках красные следы.

Тогда, во сне, Ани склонилась над телом Астхик. Тело лежало в саду, под деревьями.

– Я люблю тебя, – сказала Астхик и отпустила руку Ани. – Мне пора.

Тело Астхик вдавилось в траву и исчезло.

Вика смотрит из окна на уходящую в туман Марго. Кудесница выдувает в окно розовую пыль с ладони. Пыль, клубясь, летит к карлице и обвивает ее шею. Марго на секунду останавливается, оглядывается: никого, ничего. При чуть брезжащем свете она замечает, что вокруг ее тела вьются узоры из багряных змей. Белки ее глаз краснеют, тени от ресниц впечатываются в веки, ноги становятся длиннее и оказываются в фиолетовых туфлях на каблуках. Марго становится полуженщиной-полузмеей. Боль отступает. Кончики ее пальцев удлиняются и начинают извиваться.

– Вика… – шепчет она и улыбается, высунув изо рта раздвоенный язык.

Стоя в тумане, Марго поднимает руку, и выпущенный из нее в небо луч красного света прочерчивает на тучах большую улитку. Вика смотрит на небо и смеется.

– Счастливого пути, Марго, – говорит она и закрывает окно.

В центре площади царит настоящий хаос. Марат и Дэв сражаются с двуглавыми полицейскими. Дэв наполовину преображается, защищаясь от ударов чешуйками. Мэри, Зузан и Мано сражаются на одной из баррикад. Но всего через несколько секунд кто-то из полицейского начальства отрубает Мано голову. Мэри и Зузан встают бок о бок. Начальник полиции поднимает голову предводительницы женщин в черном и насаживает на свое копье.

От ярости у Мэри темнеет в глазах, но они с Зузан тут же переходят в наступление. Синий меч Мэри разрубает начальника от плеч до пояса. Мэри берет его копье, снимает с него голову и кладет на тело Мано.

Щитоносцы окружают их, постепенно сжимая кольцо. Зузан, опираясь на железную ногу, поднимается прямо по щитам и, перекручиваясь, наносит несколько мощных ударов по ошеломленным полицейским. Мэри сражается со всеми, кто нападает из тумана, и они один за другим падают замертво: ей удается выстраивать их и убивать по очереди. Шушан научила ее использовать пространство.

«Почувствуй пространство», – мысленно говорит себе Мэри. Один из щитоносцев зачарованно смотрит на нее и не может двинуться. Мэри бьет его мечом плашмя по голове, потом, пройдя вперед, обнимает его и начинает биться с остальными.

– Отступи, – говорит она юноше, – не сражайся за них.

Зрачки Мэри расширяются от удара ножом. Щитоносец испуганно отпрыгивает назад. Она теряет его из виду. Между ребрами у нее хлещет кровь.

Зузан подхватывает Мэри под руки и, опираясь на железную ногу, кузнечиком скачет к картинной галерее. Молоканин замечает их и перекрывает путь щитоносцам.

– Идите же ко мне, идите! – зовет он, протягивая к ним окровавленные руки.

Врач шшатинок осматривает Мэри.

– Рана неглубокая, сейчас перевяжу.

Мэри открывает сумку, выливает одно из снадобий Бабушки на рану, разрывает бинт зубами и перевязывает себя сама.

– Пойдем! – обращается она к Зузан.

– Мэри, ты грохнешься в обморок, нужно хотя бы час переждать! – кричит врач ей вслед. Но она уже бежит по коридору, держа меч над головой. В тумане сталкиваются мечи и щиты, мелькают ноги и руки, капли крови взлетают в воздух. Мэри продвигается вперед, разрубая встречных солдат. Зузан бежит за ней, сражаясь с выступающими из тумана полицейскими. Мэри оглядывается, и все вокруг внезапно замедляется. Пространство становится невнятным, туман поглощает части человеческих тел. Вот он, вот тот юноша, который ударил ее ножом. Мэри, встретившись с ним взглядом, идет к нему, по пути кромсая мечом нападающих. Юноша застывает на месте и не мигая смотрит на Мэри. Она же, не глядя, разрубает атакующего сбоку щитоносца пополам. Ее душит злоба, но Зузан прыгает и преграждает ей путь:

– Остановись, Мэри, пожалуйста! Он всего лишь мальчишка, выполняющий приказы. Ему же лет шестнадцать, не больше.

Мэри отталкивает Зузан и синим мечом разрубает щит юноши. Хватает его за ворот, целует и отшвыривает прочь.

– Сопляк! – бросает ему она и поднимается на одну из баррикад. Вокруг не видно ни зги. И не разобрать, кто где.

Мари и Ева стоят посредине улицы Амиряна. Из мглы слышатся крики и смех гиен. Такое впечатление, что щитоносцы сражаются против кого-то другого. Возможно, Лом и Подполковник нападают на них с тыла.

Ева идет дальше, и из серого тяжелого тумана прямо перед ее лицом выступает окровавленная морда Королевы. С ее зубов стекают красные капли. Ева стоит неподвижно, только косы слегка подрагивают, готовые в любую секунду обхватить звериную шею. Мари стоит с пилой наготове, неотрывно глядя на гиену.

– Они с нами! – раздается издалека крик Лорийца. – Гиены на нашей стороне.

Королева смотрит на Еву своими темными выразительными глазами, опускает голову, ластится, замазывая грудь Евы кровью, и тихо урчит. Ева гладит ее по большой пятнистой голове, снимает с шеи тяжелую цепь. Гиена плачет. По венам Евы течет волна беспредельной силы и печали. Одиночество.