Затем в кабинете стемнело — ночь. Опять светло — день вчерашний. Обычная работа приказа — заходят и выходят писцы, подьячие.

Вот, опять интересно. Кабинет пуст, ларец на столе. Открывается дверь, и входит кто-то из посольских — в синем кафтане. Запирает дверь изнутри на ключ, достает из-за пазухи кожаный мешок, отпирает ключом ларец, пересыпает ценности в мешок и снова запирает ларец. Горловину мешка туго завязывает и сует его за пазуху. Кафтан топорщится — мешок-то великоват.

Тогда вор — а я в этом уже не сомневался — задирает полу кафтана и подвязывает мешок за завязки к гашнику штанов. Опускает кафтан — снаружи ничего особенно и не видно. И, открыв дверь, выходит.

Я смотрел, боясь моргнуть. Запомнил отчетливо одежду и лицо. Опознать бы надо, а в первую очередь — выяснить, куда делись ценности.

Видение пропало, я же сидел в кресле и думал. Куда мог пойти вор с мешком под кафтаном? В каждой комнате приказа сидят служивые люди — писари, столоначальники, подьячие. Достать и спрятать мешок при них — нереально. На выходе стража стоит, тоже мешок не вынесешь.

Загремел замок, вошел дьяк.

— Чего надумал?

— Ценности здесь украли, когда ларец на столе стоял.

— Не может быть! — Лицо дьяка побагровело от негодования.

— Пойдем, вместе посмотрим соседние помещения.

Дьяк, заперев кабинет, пошел следом со мной. От его кабинета по коридору можно было идти влево и вправо.

— Там что?

— Людская, ну — писари. Направо — подьячие сидят, а в конце — отхожее место.

— Да? — заинтересовался я.

А ведь местечко-то подходящее — уединенное, из-под кафтана мешочек достать можно. Только вот куда его после деть?

— Пойдем-ка, посмотрим отхожее место.

— Чего я там не видел? Вонь! — сморщился дьяк.

— Тогда постой здесь — я мигом.

Я дошел до туалета. Маленькое помещение, два очка. В стене — небольшое окно, забранное крепкой решеткой. Ухватился за прутья, дернул. Нет, сделано на века — решетка даже не шелохнулась. Выглянул в окно. Эта стена выходила не во двор — в узкий проезд. Разгадка где-то рядом. Туалет, окно на улицу…

Через окно ничего не выбросишь, это ясно. Но туалет-то типа сортир! Неприятно и противно, но придется искать.

Я вышел в коридор, где меня терпеливо дожидался дьяк.

— Когда выгребные ямы чистили?

Дьяк растерялся — таких вопросов слышать ему еще не доводилось.

— Э-э-э… Сказать не могу. Тут, в приказе человек есть — так это его епархия: бумагой запастись, чернилами да перьями, а коли ямы выгребные полны — золотарей вызвать.

— Зови.

Золотарями на Руси называли ассенизаторов. Ездили они на телегах, в которых была здоровая бочка с крышкой. В телеге лежал длинный шест, к одному концу которого было закреплено ведро. Им и вычерпывали яму и выливали содержимое в бочку. Вещь сколь необходимая, столь и дурно пахнущая.

Дьяк привел — я бы назвал его завхозом, а тут — управляющий.

— Милейший, когда ямы выгребные чистили в последний раз?

— Так недавно — недели две назад.

— Зови золотарей — снова будем чистить.

«Завхоз» посмотрел на дьяка, тот кивнул —

исполняй, мол. Управляющий недоуменно пожал плечами и ушел.

— Не уверен полностью, но думаю, нам стоит посмотреть на очистку.

— Может быть — без меня? — попробовал увильнуть дьяк.

— Нет уж! Думаю — ценности найдем сегодня. Из приказа вечером никого не выпускай.

— Пойду распоряжусь.

Прав я или ошибся? Вот конфуз-то будет, коли не найдем ничего. Если обнаружим пропажу — никто и не узнает, где и как сыскали. А если «пустышка», мне от этого — в прямом и переносном смысле — дерьма не отмыться.

Прибежал управляющий.

— Золотарь приехал. Начинать?

— Погоди, за дьяком схожу.

Я зашел в комнату дьяка и почти выволок его под ручку в проезд.

Золотарь привычно снял дощатую крышку с выгребной ямы. В нос ударил зловонный запах. Дьяк брезгливо отшатнулся, и видно было, что его замутило.

— Господа хорошие, вы бы отошли — вымажу невзначай, — бросил золотарь.

— Потерпим, начинай, — поторопил я золотаря.

Золотарь приступил к своей работе. Одно ведро поднято и опрокинуто в бочку, второе… Когда я уже потерял счет ведрам, а дьяк начал терять терпение, золотарь вдруг сказал:

— Зацепилось чего-то, тяжело.

— Тащи!

Золотарь поднял ведро, поверх которого торчало нечто бесформенное.

— Несите воды, да побольше! А ты постой пока, — это я золотарю.

«Завхоз» исчез, и вскоре появился с двумя парнями, каждый из которых нес по два ведра воды.

— Лейте! — я показал рукой на ведро с находкой.

Одно ведро выплеснуто, другое…

Стал виден бок кожаного мешка.

— Ну-ка, ребятки, вытащите это…

Дьяку тоже стало интересно, и он подошел поближе.

Парни перевернули ведро, и из него на землю тяжело вывалился кожаный мешок.

— Обмойте его как следует водой и — в приказ! — распорядился дьяк.

Мешок обмыли, взяли за горловину и понесли в приказ. Дьяк шел следом, брезгливо зажимая нос и поглядывая по сторонам.

Как только мы вошли в здание приказа — свернули в боковую комнатушку.

— Несите холстины чистые! — распорядился дьяк.

Когда холстины были доставлены, завязку у мешка взрезали ножом, мешок перевернули. Присутствующие ахнули. На холстины посыпались ценности — перстни, ожерелья… Все было слегка в грязи и попахивало. Но дьяк от радости аж подпрыгнул.

— Нашлись! Языки всем за зубами держать! — он обвел присутствующих взглядом, ничего хорошего болтунам не обещающим. — Воды сюда! Отмывайте! За труды из писарей столоначальниками сделаю, возвышу!

Парни исчезли. Дьяк повернулся ко мне.

— Как догадался?

— Потом скажу. Сейчас отмыть надо да злодея задержать.

Парни на радостях тащили полные ведра воды, расплескивая ее по коридору.

Ценности отмыли, и дьяк сам пересмотрел и пересчитал дары.

— Принеси ларец! — бросил он подьячему.

Ценности были сверены по описи и уложены в ларец. Дьяк не поленился — сам спустился в подвал и запер ларец в хранилище. Вернулся довольный, глаза сияли. Хлопнул меня по плечу:

— Молодец, боярин! Я уж было духом пал, да видно — Господь ко мне Кучецкого послал. Он и вспомнил про тебя. Нет, каков умелец! Я бы сроду в нужник не полез, не подумал бы даже! Откуда будешь?