– Воды! – сдавленно попросила Сова, еле держась на ногах. Ей хотелось лечь и забыться долгим, исцеляющим сном. Но одно невероятное и очень радостное событие сегодня все же случилось! Макаренко выполнила обещание и отомстила убийцам отца! А это принесло спокойствие и умиротворение в душу девушки, лишь одно ее тревожило… Она не знала, как обстоят дела у Руслана! Но сил пойти и узнать у Софьи уже не осталось. Она потеряла сознание и рухнула на тело противника. Через несколько минут из закоулков лабиринта вышли зачуханные девушки и, осознав, что кроме них на вокзале никого не осталось, подняли Сову и понесли ее в главный зал, где лжемайор чуть не казнил Макаренко.

Вовк Соколов надсадно кричал от боли, когда местный врач – Антон Павлович Алферов – промывал и перевязывал рану на боку. Он даже пару раз потерял сознание, прежде чем мучение закончилось и острая боль медленно переросла в щадящую. Тогда тринадцатилетний мальчик попытался сесть, но мужчина прижал плечи ребенка к койке и заявил:

– Лежи, Вовк, иначе рану разбередишь, – и несколько секунд удерживал мальчика в таком положении, пока не уверился, что он больше не станет подниматься. Тогда мужчина начал складывать инструменты и перевязочный материал в пузатую коричневую сумку. – Больше лежи и обильно пей. Завтра перевяжу рану вновь.

– Доктор, – слабым голосом прервал Алферова Вовк, – сколько мне осталось? Пара деньков-то есть?

Антон Павлович замер со скальпелем в руках. Он не знал, что сказать, но ребенок как будто читал его мысли. С другой стороны, обмануть сейчас пациента было бы правильнее, но…

– Антон Павлович, скажите правду, – вновь протянул мальчик. – Мне это важно…

– Что ж, Вовк, э-э-э… – Алферов повернулся к пациенту, отыскал в полутьме его слабую, пылающую жаром ладонь и сжал, потом долго собирался с духом, но, наконец, выдавил из себя: – У тебя два-три дня, не больше. То, что я зашил раны, ничего не даст. Они слишком глубокие, а когти хоря невероятно грязные. Либо гангрена, либо заражение крови. Судя по цвету и запаху вытекающего через дренаж гноя, ничего утешительного.

– Значит, два-три дня? – переспросил Вовк. Он словно услышал лишь одно – как доктор назначил дату его смерти.

– Может, меньше, – Алферов чуть сильнее сжал руку мальчика, затем выпустил и стал собираться быстрее.

– Спасибо, Антон Павлович. Вы мне очень помогли.

– Да не за что, Вовк, если чего… – Врач поднялся и переминался с ноги на ногу, не зная, как закончить фразу. – В общем, я так или иначе приду завтра.

– Хорошо, – слабо кивнул Вовк. – Я буду ждать.

Как только дверь кунга закрылась за доктором, мальчик выудил из-под подушки кусок вяленого мяса и позвал:

– Каин! Каин!

Откуда-то из темноты стеллажей вынырнул большой красно-черный паук и быстро засеменил восемью лапками по шкуре, укрывающей мальчика. Он приблизился к руке, протягивающей мясо, потерся об нее волосатым телом и хищно раскрыл хелицеры, потом вцепился жвалами в мясо и какое-то время отрывал от большого куска маленькие. После этой процедуры паук свернулся в ладони Вовка и успокоился, а мальчик гладил Каина и тихо ему твердил:

– Завтра решающий день, Каин. Приедут братья, будут мстить за меня, нам надо им помочь: принести огонь в точно рассчитанное место.

Вовк помолчал. Теперь он помнил все. И бункер, и Кизляка, и двадцать пять братьев, и то, что у детей никогда не было ни мамы, ни папы. И еще он теперь точно знал, как направлять мысли людей и любых тварей в нужное ему русло.

– Тебе, Каин, предстоит завтра очень важная миссия. А я тебе помогу. – Вовк рассчитывал с помощью паука доставить в логово зеленых огонь и отчетливо понимал, что это убьет их обоих. Каина – непосредственно, а Вовка убьет усилие, которым он будет направлять паука. Но… это должно помочь братьям! Поэтому Вовк не сомневался в правильности своего решения, он давно его принял. Теперь осталось лишь направить паучка навстречу смерти, но, судя его настроению, Каин тоже не прочь был помочь заботливым хозяевам.

Вовк гладил и гладил паука, мыслями направляясь на восток, где Вит и Ю искали третьего, вернее, последнего – Двадцать шестого – брата. Потом мальчик переносился обратно и «облетал» логово тварей в старом здании комбикормового завода в Рыбинске. Рассчитал расстояние от Ледяного города до Рыбинска и расстояние от него до Ярославля. Чтобы все случилось, как он хочет, надо отправлять Каина сейчас. Он как раз через сутки только добредет по ледяным торосам до Рыбинска и проникнет в логово зеленых. Если не поторопиться, то можно не успеть.

Вовк уже начал сосредотачиваться, как его прервали. Открылась дверь кунга, и кто-то вошел. Мальчику не нужен был свет, чтобы понять, кто это.

– Здравствуйте, дядя Кир, – прошептал Вовк, стараясь экономить силы. Глава города и отец Ю некоторое время молчал, привыкая к полутьме чужого дома.

– Спасибо, Вовк, – наконец заговорил Смирнов. – Анализ театра боевых действий показал, что ты – главное орудие, которое уничтожило последнюю волну наступления…

– Дядь Кир, забудьте! – попросил мальчик. – Да и еще ничего не уничтожено.

– Во всяком случае, это сдержит новые нападения как минимум до весны, – не унимался отец Ю. – Мы на такое количество времени и не рассчитывали! Теперь можно серьезно подготовиться, прежде… Хм… Жаль, конечно, что некоторые нас покинули. Их сила и ловкость не помешали бы нам, а наоборот… Очень жаль, что моя дочь и твой брат нас оставили!

– Дядя Кир, – прервал Главу мальчик, – Ю скоро вернется, и Вит – тоже.

– Правда? – не удержался Смирнов, потом как-то по-детски обиженно спросил: – Зачем же? Поиздеваться?

– Помочь, – очень серьезно возразил мальчик, и Кир не стал перебивать. Тон умирающего Вовка – а врач рассказал Смирнову о смертельных ранах Соколова – не позволял с ним шутить. – Они и уехали-то только для того, чтобы привести помощь.

– Правда? – опять спросил Кир. – Но я думал…

– Все мы часто ошибаемся, – слабо заметил Вовк. Глава почти физически ощущал, как тяжело мальчику. Казалось, что он лишь невероятной силой духа поддерживает разговор. Кир подошел ближе, чтобы маленький герой, спасший Ледяной город ценой собственной жизни, смог говорить не напрягаясь, и сам не заметил, как взял Вовка за руку. Мужчина чувствовал, что мальчик должен сказать нечто важное. И тот продолжал: – А некоторые… некоторые слишком горячи, чтобы спокойно объяснить, что хотят сделать. Мы же не люди, – наконец подытожил Вовк, – ты знал, что Вик нам не отец?

– Да, – прошептал Кир, отчего Вовк пораженно замолчал. – Не пугайся. Это нетрудно понять, если внимательно смотреть. Вы с ним совсем не похожи. Но это же не главное? Так? Он вам все равно отец…

– Да нет же! – возразил мальчик, пытаясь объяснить. – Он не может быть нам отцом, потому что мы – не люди! Мы – отроди!

– Прекрати! – внезапно перебил Кир. – Я вот тоже не отец Ю, и что? Да-да, взял маленькой в брошенном кунге, совсем одна была, как волчонок, голодная и испуганная. Вырастил. Я ей не родной, но разве она мне не дочь? Разве я не заботился о ней? Не беспокоился? Нет! Она моя дочь! И я вправе на нее сердиться, как на дочь, и ругать, потому что… люблю! Так и ваш Вик… Он был таким же отцом вам, как и я для Ю! Понятно?