Этот суровый мужчина знал цену жизни!

А учить Бык умел хорошо, доходчиво, с пояснениями и примерами, видимо, из личного опыта. Какие только упражнения не выполняли ребята, тут тебе стрельба и на вспышку, и на звук, и по быстродвижущейся мишени, и по мишени за укрытием с использованием рикошета, и отражение внезапного нападения с тыла… Да чему только не учил их Бык!..

И всегда на первом месте стояла маскировка. Маскировка абсолютно всего: места «лёжки»,[42]мест привалов, личных испражнений, следов отхода с позиции…

«…Снайпер не сапёр — может и не отработать «объект», всякое случается, то информация не сработала, то помешало чего… — рассказывал бывало Бык ребятам на редких передышках. — Это не самое страшное. Но если снайпера обнаружат, то ли на «лёжке», то ли его следы, тогда всё — нигде и никогда пойманного снайпера не оставляли в живых. Не любят нас, ребята. И чем выше класс, тем больше не любят… Учитесь, пока есть возможность учиться, потом шанса может и не быть…»

И они учились. На совесть…

И к концу курса у каждого выработался, как и обещал Бык, свой почерк как снайпера… Ганс, например, всегда попадал в мишень точно над левой бровью… Бай укладывал свои пули почему-то за ухо или в позвоночник под основание черепа. Ну а Филин наловчился за одну секунду выстреливать дважды(!!!): в переносицу и правый глаз…

Как-то в самом конце курса Островский сделал перерыв и усадил ребят напротив себя:

— Ну что, голуби мои, кажется мне, что стрелять вы научились. Да вы и сами видите — другой уровень. Хотя…

Ответом Быку были дружные кивки головой.

— Даже почерк у каждого появился свой, а это уже класс… Ну а кто мне сможет объяснить, почему вы, каждый из вас, выбрал именно эту точку для поражения «объекта»?

— Мне так удобно… — произнёс Ганс неопределённо.

— А у меня как-то само собой… — ответил Филин.

— Ну а ты, Бай? — спросил Бык.

— Не знаю. Само как-то… — пожал плечами Бай.

— А вот я, голуби, могу, например, по характеру ранения определить темперамент снайпера и его примерно, конечно, национальную принадлежность…

— Ну, это уж совсем что-то такое нереальное, товарищ старший прапорщик! — усомнился Филин.

— Да нет, Андрей. Все реально. Хотите, объясню?

— Конечно!

— Ладно. В принципе, снайпер должен быть флегматиком, иначе ждать на «лёжке» будет очень тяжело, но даже флегматики бывают разные… Ну вот, чтобы не ходить далеко, разберём вас и ваши почерки… Ганс у нас латыш, и то, куда стреляет он, полностью объяснимо — всем известно об обстоятельности и пунктуальности прибалтов и немцев! Они не любят неожиданностей и всё делают на совесть! Вот отсюда и левая бровь — мгновенная смерть «объекта» обеспечивается на все 100!..

Бык посмотрел на ребят, которые слушали, разинув рты.

— Бай — таджик… Южная, азиатская, горячая кровь!.. Вековые устои во всём, а особенно в отношении к своему врагу!.. Вот и стреляет он по-восточному, в полном соответствии со своими традициями: результат тоже стопроцентный, но смерть наступает через 3–4 секунды… Ты, Алишер, по-восточному, даёшь время «объекту» понять, что он уже умер, и испугаться… Ты, Бай, настоящий азиатский «иезуит»…

У Бая «отвалилась» челюсть:

— Но как ты узнал, Бык? Я даже не думал об этом, просто мне так нравилось! Как?

— Это, ребятки, психология войны… И опыт… Своего врага нужно знать и понимать больше, чем он сам себя понимает, тогда выживешь…

И они поняли тогда, что они ещё ничего, или почти ничего, не знают!..

И учителем им теперь будет сама жизнь!..

Долгая или короткая, как кому повезёт…

…На Андрея сегодня раз за разом накатывали волны воспоминаний…

Видимо, зацепились какие-то струнки в душе…

«…Алишер, когда я его узнал, тогда, в 88-м, был уже женат… И уже имел маленького сына… Назвал его в честь деда Муллы — Саттар… А вот сам Абдулло… Многим казалось, что он так никогда и не женится, наш „священник“-философ!.. — Андрей улыбнулся и опять прошёлся по комнате родительской „хрущёвки“ в раздумьях-воспоминаниях. — Да так, наверное, и было бы!.. Если бы не случай!.. Или это была судьба?!! Как говорится: „Не было бы счастья, да несчастье помогло!“… Да-а!.. То наше задание в Ферганской долине, а всё больше в окружающих её горах, запомнилось всем и очень надолго!..[43]А уж мне-то — особенно!..»

22 января 1990 г. Таджикистан. Горный Бадахшан. Кишлак Кульджа.

…Транспортные Илы «Витязя» поднялись в небо в 20.00, 19 января…

В снегопад…

И путь их лежал в разрываемую горем Фергану.

Впереди было около пяти часов относительного спокойствия. Ребята дремали, пытаясь урвать последние часы отдыха… Зная всю сложность задания, так могли поступать только настоящие профессионалы — кто знает, когда удастся поспать в следующий раз? Может, только Всевышний…

Равномерный, мощный гул турбин навевал дремоту. И только Филина мучило какое-то смутное беспокойство:

«…Тяжёлый будет десант. Ох, бля, какой тяжёлый! Так прыгать ещё не приходилось — ночью, на скалы, при ограниченной снегопадом видимости… Да ещё никто не знает, какой будет ветер!.. А высота?! С кислородными аппаратами мы ещё не прыгали, а тут… Высота-то 5000 метров, а фактически у нас будет не более 700 метров — высокогорье, мать его!.. Да ещё этот мороз!.. В Москве было минус 17… А что будет там, за 30 упадёт? Надо будет лицо жиром намазать или хотя бы вазелином… Ребята, вон, все с баночками сидят. Ну да ладно… Нам бы только приземлиться, а там уж полегче пойдёт…»

Не мог знать тогда Филин, что то, что должно было произойти, он сменил бы на сотню вот таких, смертельно опасных десантов. Ну да это было потом, а пока группа Филина со скоростью что-то около 1000 километров в час приближалась к началу своего задания…

… — Ты, сынок, не торопись. Десант твой будет не из лёгких, потому я и полетел с твоей группой — летунов моё присутствие дисциплинирует… И выпускающим поработаю — вспомню молодость… — говорил Филину Батя, но, скорее, он говорил это себе. — Ты поспал бы немного, а я минут за 30 до «точки» тебя толкну…

— Попробую… — Андрей откинулся к вибрирующей обшивке самолёта.

— Вот и хорошо. — Батя говорил так тихо, что, кроме него самого, никто не мог слышать этих слов. Это были даже не слова, а скорее мысли вслух. — Поспи, мальчик… Хотя уже и не мальчик — офицер, орденоносец…А всё равно — пацан пацаном!.. Да и вся команда его… Ну, кроме разве что Тюленя… Шпанюки — авантюристы! Всё пострелять да повзрывать им… Их самих и стреляют, и взрывают, а им всё нипочём… А Филин?!. Сидит и обдумывает, что и как делать… Да им всем только за одно такое десантирование по ордену повесить нужно! Тут бы кости собрать, в таких-то условиях! Э-эх! Мать вашу!.. Мальчишки! С большими яйцами…