— Брось пистолет, дружок. А то я удалю тебе гланды вместе с кадыком.

По всей долине пестрела поклажа, брошенная туземными носильщиками в безудержном порыве убежать подальше. Многие тюки и упаковки разорвались, а выпотрошенное добро разлетелось по земле, часть вещей повисла на нижних ветвях колючего кустарника.

Контингент Флинна благополучно мародерствовал — занятие, в котором бравые вояки демонстрировали непревзойденные навыки и изобретательность. Деловые, как шакалы возле добычи льва, они не брезговали подбирать все, что валялось, и тут же устраивать дележ найденного с мелкими потасовками.

Немецкий офицер молча сидел возле одного из колес. Перед ним с «люгером» в руке стояла Роза. С холодным безразличием они неотрывно наблюдали друг за другом. Сидевший сбоку Флинн рассматривал содержимое германских карманов, Себастьян с готовностью ему ассистировал.

— Это морской офицер, — заявил Себастьян, с интересом разглядывая немца. — У него якорь на кокарде.

— Басси, сделай милость… — отозвался Флинн.

— Да-да, хорошо, — с готовностью согласился Себастьян.

— Заткнись! — все же закончил свою просьбу Флинн, не поднимая глаз от офицерских вещей, которые он кучкой складывал перед собой.

Однако Себастьяну за время общения с Флинном удалось приобрести достаточную толстокожесть, так что он не моргнув глазом продолжал:

— Интересно, а для чего морскому офицеру понадобилось катать по бушу эти штуковины? — Себастьян с любопытством посмотрел на колесо и потом все же решил, как умел, обратиться к немцу. — Bitte, was ist das?[28]— Он указал на колесо, но молодой офицер даже не взглянул на него — не отрываясь, он словно завороженный смотрел на Розу.

Себастьян повторил свой вопрос, но когда его вновь проигнорировали, слегка пожав плечами, наклонился, чтобы вытащить какой-то листок бумаги из небольшого вороха перед Флинном.

— Не трогай. — Флинн ударил его по руке. — Я читаю.

— Можно, я тогда хоть на это взгляну? — Себастьян показал на фотографию.

— Смотри не потеряй, — предупредил Флинн.

Положив фото себе на колени, Себастьян стал его разглядывать — на нем были три молодых человека в белых бушлатах и морских фуражках. Держась за руки, они широко улыбались для фотографии. За ними высилась надстройка военного корабля с орудийными башнями. Один из троих был их нынешним пленником, сидящим теперь возле колеса.

Повернув снимок обратной стороной, Себастьян прочел: «Бремерхафен. 6 августа 1911 года».

Флинн с Себастьяном были настолько поглощены своим занятием, что Роза с немцем, соединенные какой-то невидимой нитью, оказались будто бы совершенно одни.

Гюнтер Раубе был поражен. Глядя девушке в лицо, он испытывал неведомое ему доселе смешанное чувство страха и восторженного возбуждения. Несмотря на то что ее лицо оставалось практически безучастным, он ощущал затаенные в ней страсть и желание. Он не мог объяснить, что возникло между ними, но у него было предчувствие, что должно произойти нечто важное. Это будоражило его — он чувствовал, как волнение нарастает внутри, затрудняя дыхание. Но наряду с этим присутствовал и страх, который разливался в брюшной полости, словно теплое оливковое масло.

— Что это? — хрипло прошептал он, будто они были любовниками. — Не понимаю. Скажи мне.

Он чувствовал, что она не знает его языка, но от произнесенных слов в ее глазах что-то мелькнуло. Они потемнели, точно грозовое облако над зеленью моря. Раубе осознал, что она красива. Как от внезапной боли, он вздрогнул от мысли, что чуть не выстрелил в нее из того самого «люгера», что был теперь у нее в руке.

«Я же мог ее убить». Раубе вдруг захотелось протянуть руку, чтобы прикоснуться к ней. Он медленно подался вперед, и Роза выстрелила ему в грудь. От выстрела его вновь отбросило к железному каркасу колеса. Он так и остался лежать, глядя на нее.

Методично и размеренно она опустошала обойму пистолета. «Люгер» то подпрыгивал, то замирал в ее руке. Каждый раздававшийся выстрел казался оглушительно громким, на белой рубашке Раубе словно по волшебству появлялись раны, начинавшие кровоточить по мере того, как он валился на бок, так и не сводя с нее тускнеющего взгляда.

Пистолет щелкнул впустую, и Роза выронила его из руки.

Сэр Перси держал квадратик картона на расстоянии вытянутой руки, чтобы разобрать то, что было написано на обороте.

— «Бремерхафен. 6 августа 1911 года», — произнес он. За столом напротив него сидел капитан флагманского корабля. На краешке казенного стула с жесткой спинкой ему сиделось как-то не очень уютно. Он было полез правой рукой в карман, но тут же, словно что-то вспомнив, виновато остановился.

— Ради Бога, Генри, да курите вы эту свою штуку, если уж так приспичило, — проворчал сэр Перси.

— Спасибо, сэр. — Капитан Генри Грин с благодарностью вновь полез в карман, вынул оттуда шишковатую трубку из древесного корня и стал набивать ее табаком.

Отложив фотографию, сэр Перси взял в руки потрепанный листок бумаги и стал изучать нарисованные там от руки круги с соответствующими обозначенными стрелочками пояснениями. Эти примитивные художества являлись произведением Флинна Патрика О’Флинна и прилагались к его отчету.

— Так вы говорите, все это оказалось среди дипломатической почты из посольства в Лоренсу-Маркеше?

— Именно так, сэр.

— И кто этот… — сэр Перси сверился с листком насчет имени, — Флинн Патрик О’Флинн?

— Похоже, он — майор португальской армии, сэр.

— А имя?

— Эти ирландцы повсюду, сэр, — улыбнулся капитан. — Под его предводительством — отряд, который делает вылазки на германскую территорию. И они заработали себе репутацию отчаянных ребят.

Хмыкнув, сэр Перси бросил листок на стол, заложил руки за голову и посмотрел на висевший напротив портрет лорда Нельсона.

— Ну что ж, Генри, расскажите, что вы думаете по поводу всего этого.

Капитан поднес горящую спичку к трубке, смачно затянулся, чуть махнул спичкой, чтобы затушить пламя, и начал говорить, попыхивая кольцами дыма.

— Начнем с фотографии. На ней — три немецких офицера инженерной части на баке крейсера. Тот, что в центре, и был убит упомянутыми «отчаянными ребятами». — Капитан выпустил очередное кольцо дыма. — По данным специалистов из разведки, это крейсер класса «Б», с девятидюймовыми орудиями.

— Класса «Б»? — переспросил сэр Перси. — У них лишь два крейсера такого класса.

— «Баттенберг» и «Блюхер», сэр.

— «Блюхер»! — тихо повторил сэр Перси.

— «Блюхер»! — согласился Генри Грин. — Предположительно уничтоженный судами флота ее величества «Бладхаундом» и «Орионом» во время боевых действий в районе восточноафриканского побережья в период между шестнадцатым и двадцатым сентября.