Тщательно изучив меня, как незнакомое экзотическое блюдо, принцесса удовлетворенно кивнула.

— Выглядишь лучше.

А затем, тяжко вздохнула и одарила меня укоризненным взглядом.

— Ты Огала совсем запугала. Чем это?

— Всего лишь припомнила некоторые моменты нашего путешествия. В свете открывшихся сведений он их переоценил по-новому.

— С твоей подачи…

— С моего намека… Просто у Огала хорошее воображение.

— Ты мне сказки-то не рассказывай. Даже хорошее воображение надо направить в нужное русло, чтобы такого эффекта добиться. А кто мог это сделать? Не подскажешь?

— Ну ладно, ладно… Подумаешь, постращала немного. Ему это только на пользу. Может о хороших манерах вспомнит.

— А что заставит это сделать тебя?

— Ничего! Нельзя вспомнить то, чего не знаешь.

— Это уж точно… Но может перестанешь все же над Огалом издеваться? Он такой безобидный…

— Ага, безобидный! Я теперь шею сверну, по сторонам оглядываясь и за тылами присматривая. Потому как, он мне эту шутку еще припомнит… Когда отойдет малость.

— И поделом.

— А что это ты за него вступаешься? Он же нахал и хам, каких специально искать будешь — не факт, что найдешь!

— Он очень милый…

— Милый? Ты в него, часом не втрескалась?

Принцесса порозовела, но все ж качнула головой в отрицании.

— Смотри, тебе же хуже будет. Думаю, не стоит разводить дискуссию о полной несовместимости принцесс и менестрелей как видов. Тебе это и так должно быть понятно… Как и то, что высшее общество подобный союз сможет оценить лишь в виде пикантной шутки. Не более… Замечу только: даже если твой папочка заделает Огала знатным вельможей, к твоей царственной персоне его все равно не подпустят. Будь уверена, среди ваших благородных и шибко знатных, уже давно очередность на твою руку расписана. С самого младенчества. А тут такой конкурент. Его просто тихо хлопнут в первой же подворотне, а всем расскажут, что камень на голову свалился. Эдакий необычный камушек, что пару десятков ножевых ран на теле бедняги оставил. Нет, конечно, ты можешь отказаться от трона, денег, положения и уйти за ним в нищую кочевую жизнь. Но тогда уж твой папочка, первым, объявит сезон охоты на бродячих менестрелей. И даже если он разжалобиться твоими слезами и предоставит вашу «семью» самой себе, в смысле: оставит на произвол судьбы — покоя тебе, все едино не видать. Потому как Огал — менестрель. Это не профессия, а состояние души. Ветреный, увлекающийся, непостоянный… Его сложно удержать на одном месте. Все, что он зарабатывает — проматывает в ближайшей таверне. А уж чтоб его от баб отвадить, придется целую роту охранников нанимать. Что ввиду отсутствия денег будет несколько проблематично. Ты готова к таким неземным радостям совместной жизни?

— Рина! Да менестрельское воображение радом с твоим, что курица перед павлином. Бледное и невзрачное. Такое напридумывала, что можно нервными коликами от смеха обзавестись. В сказительницы тебе идти надо. Недьзя такому таланту зря пропадать… Ох, Рина, Рина… Да. Мне нравиться Огал… Но как друг. С ним легко и просто. Не то, что при дворе, где сплошь и рядом одни интриганы. Он веселый. Добрый. А сколько разных историй знает… С ним интересно. Так разве это повод строить дикие предположения? К тому же, о своем долге я ни на миг не забываю. Можешь успокоиться.

Я потерла лоб. Якобы устала. На самом деле хотела спрятать от стыда глаза.

Какой кошмар! Похоже, я последние мозги проспала. Такой бред нести. Наверное, влияние Огала… Его недавние «предположения».

«А как иначе? С кем поведешься…»

Если так дальше пойдет, придется к нему в напарники проситься.

«Славненький дуэт получиться…»

С такими воззрениями ничего иного не остается. Магу ясный ум нужен. А у меня в голове одни дикие бредни толкутся… с романтическим уклоном.

Представив себя в таверне распевающей разгульную песенку, в цветастом платье и арфой в руках, я захихикала. Дабы не возбуждать в принцессе подозрений о сомнительной здравости моего рассудка (а то по прибытии в Андарру ломанется еще пристраивать полоумную колдунью в тамошний приют для душевнобольных), поделилась своим «видением» с ней. От чего на кровати стало слишком мало места. Что поделать, сей мебельный «шедевр» был изваян на одного. А двух катающихся от смеха девиц в расчет никто не принимал.

Но воображение останавливаться не спешило. Рядом с нашим дуэтом возникла Лина в поношенном платье, отгоняющая скалкой толпу девиц тянущихся к Огалу. В довершении, присоединился и Алеис, с невозмутимым видом сидящий за столиком в окружении беснующихся от вида менестреля женщин и, толкущий в ступке травку болотника.

В самый разгар веселья дверь отворилась, пропуская внутрь ранее помянутого лорда Олланни. Окинув его мутным от слез взглядом, я простонала…

— А где же ступка?

Новый взрыв хохота сотряс лачугу не хуже сошедшей с гор лавины.

Алеис остался невозмутим. Видимо давно уже записал меня в сумасшедшие и ничего иного не ожидал. Но его спокойствие при виде рыдающей от слез принцессы было непривычным. Оно-то и остудило радостный пыл. Утерев глаза уже и без того изрядно подмоченной менестрелем наволочкой, мы с принцессой приняли более приличествующий благовоспитанным девицам вид — я глубже забравшись под одеяло, а Лина, аккуратно пристроившись на краешке постели. Взглянув на лорда невинным взглядом, принцесса осведомилась.

— Что привело вас к нам лорд Олланни?

Как давеча Лина, лорд тоже не чаял нарваться на официоз. Но в стенку вжиматься не спешил. Лишь приподнял слегка бровь и отвесил весьма изысканный, не чета огалову, поклон.

— Прошу прощения за беспокойство. Я лишь хотел поинтересоваться, что вы сделали с нашим менестрелем?

— А что такое?

— Выйдя отсюда, он уселся, точнее даже, забился в угол и сидит там молчаливый, как никогда. Лишь изредка бросает на меня странные взгляды… Впрочем, если он был свидетелем того же что и я, это многое объясняет…

Вот, а еще на меня бочку катят и нехорошими словами ругаются. Тут и без меня язв хватает. Один только «их благородие» чего стоит со своими намеками… В том числе и принцессе…

«Ага, а дырки, при этом, взглядом в ведьмочке ковыряет. Дескать, вот кто на их высочество дурно влияет.»

Ну а кого ж еще виноватить? Ясное дело — испорченное дитя магического племени. Не зря ж ихний король всех магов попросил из своего королевства. Чуял, откуда ноги растут…

«Это он напрасно… На кого ж они теперь все грехи валят? Надо было хоть одного оставить. Для публичной экзекуции…»

Ничего, боги поспособствуют, доберемся до Андарры и будет у них кого всем королевством анафеме придавать. Особливо, за «тлетворное влияние» на наследницу короны… Ну да, пусть на «продолжительное удовольствие» не рассчитывают. Что-то нет во мне страстного желания в этой гостеприимной стране задерживаться дольше необходимого… Ежели там хоть часть населения такая же «милая» как наш лорд, то линять оттуда надо пока в здравом рассудке. И чем быстрее, тем лучше…