мелькнула на холме, и ко мне. Я и выстрелил. А никого, тишина только… Ну, а потом вы на дороге, через несколько минут».

«Мы же в форме гвардейской. Чего сразу не вышел?»

«Там тоже были и в гвардейской, палили в меня только так. Да и не соображал уже… Думал, ну всё, подойдите, недолунки, я вам покажу, как солдаты Царской Армии умирать умеют!»

В общем, оказав Сивому первую целительную помощь, мы благополучно добрались до ущелья. Где на меня, вытаращив глаза, уставился Хомяк — не ожидал он такой встречи, в третий-то раз.

* * *

— Да уж, потаскало тебя, — пригладив усы, сказал Хомяк, — И всё равно, сгинь моя Луна, где же наша смена?

Я пожал плечами.

Как мне пояснил сержант, из-за этого похода Царя к Храму чернолунников в рядах армии пока что царит самый настоящий бардак. После ухода Жёлтой Луны их уже давно должны были сменить, и даже появлялся царский гонец, обещал ждать приказа, но до сих пор все, как в воду канули.

— И этот ещё, староста который… — выругался Хомяк, — Тоже мне, подстилка лунная. Сам безлунь до мозга костей, а всё в подлунные метит. Я ему говорю, пиши в столицу, мы тут уже неделю торчим, свой пот нюхаем.

— Бабу охота, — протянул Сивый, — А в этой Ночёвке они все тут праведницы, в какую не ткни. Паломники прут и прут, а на нас всем насрать.

— А что «комок»? — спросил я, — Который там, в долине.

— Да бросили мы утку такую, чтоб местные не совались, мы гонцу так и сказали. Там Вертун чихнул, хомуса до хрена навалило, но никаких «комков» не было. Они ж, ночёвские, в эту долину ходят, ищут хомус и копают, а тут мы, не пускаем, для Царя бережём. Вот и злые на нас, черти местные.

Эта новость меня удивила. Вот так и бывает, когда одна ложь на другую накладывается, а дальше работает испорченный телефон. А может, кто-то и специально его испортил.

Сивый с ленцой кивнул:

— Странно это всё. Последние дни вообще странные. Кто-то шныряет, тени мерещатся.

Я только кивнул. Да этот отряд и не представляет, какие вокруг них дела-то крутятся.

— И не выспаться, — зло бросил Хомяк, — Устал я, Василий.

— Вот чует моя задница… — начал Сивый, почёсывая щёку.

— Она у тебя всегда что-то чует, чушка сивая. Вот и ловишь на задницу всяких «угольков», — при этих словах Хомяк выразительно покосился на меня.

Видимо, помнил ту историю под Межедаром, где ему довелось узнать, что я — Иной, да ещё в облике «уголька» покромсал несколько других «угольков».

Я едва заметно покачал головой, намекая, что тот «уголёк» — это не я.

— Да ну твою-то Пробоину, какого хрена он так далеко от Красных Вертунов делает? — проворчал Хомяк, будто бы своим мыслям, — А ну-ка, взвод, быстро магострелы подняли. Чего-то у меня… кхм… тоже задница чует, что надо ухо востро держать.

Я посмотрел на ущелье, ведущее в долину, потом обернулся на дорогу, по которой мы спустились. А ведь залётный «уголёк», по всем законам магической природы, без подпитки давно должен был бы где-нибудь заснуть.

Даже неудачники-заговорщики, у которых, судя по всему, день сегодня вообще не задался, меня так не заинтересовали...

Глава 24. Догадавшийся

Прошла уже пара часов с того момента, как мы сюда пришли. Солнце медленно клонилось к закату, и в воздухе так и висела накопленная за день жара.

Земля и камень, окружающие нас, здорово нагрелись за день, и теперь с удовольствием отдавали тепло назад. При этом даже не было ветерка — мы все просто медленно варились на солнце, по очереди сменяя свой пост в тени смоковницы.

Соваться в ущелье, которое и в жару гудело от количества крылатой гадости в нём, никто не хотел. Насекомые тут были такие злые, что даже прокусывали армейскую форму.

Глядя на ущелье, я всерьёз задумывался, а не сжечь ли всё там дотла? Мне кажется, у меня бы получилось. Впрочем, после этого там всё равно не расположишься, если не захочешь отравиться угаром.

«Тим».

Тихий, едва слышный голос Эвелины звучал в голове, когда я долго держал камешек «псарэса» и слушал эфир вокруг. Да и то, мне кажется, это скорее я нафантазировал, но одно я мог сказать точно — Незримая тоже хотела, чтобы я пошёл туда, в долину с Жёлтым Карликом.

Вот только когда дело касается чернолунников, точно не знаешь, твои это мысли или внушение.

Я чуял в округе несколько невидимых пульсаров, и они мерцали перед моим мысленным взором в странном танце, будто пытались о чём-то предупредить. Если б я умел их читать… Что там, опять засада?

Пробоина медленно ползла от горизонта вверх. Красная Луна тоже никуда не собиралась уходить.

Не знаю почему, но мне вспоминалась та самая ночь в Царском Лагере, когда я вытащил Эвелину… кхм… точнее, она доскакала на мне до берега озера, где Привратник открыл Вертун. И потом я телепортировался в пустыню.

Эта картинка так и лезла мне в голову. И ещё странная уверенность, что мне нужно идти в долину ночью…

Нервничали все.

Хомяк и Сивый ругались без остановки, его солдаты пару раз подрались. Влад таскался за мной по пятам, Громов то и дело таращился на небо и тёр виски. Даже Мягонький сломал карандаш об свой блокнот и знатно выругался.

Что-то назревало, и это чувствовали даже безлуни.

С водой, к счастью, тут проблем не было. Чуть в стороне можно было залезть на скалу, насколько позволяла крутая тропа — там в небольшой расщелине, поросшей мхом, из трещины сочилась вода. Она испарялась тут же, по большей части уходя обратно в трещины, но если подложить флягу, то за несколько минут она набиралась полностью.

— С той стороны ущелья река на склоне горы, — махнул рукой Хомяк, — Это с неё вода.

— Ручеёк зачуханный, — вставил Сивый.

— Ага, зачуханный, недолунок ты драный! Дождь ливанёт, и отсюда можно бежать сразу на хрен, когда ручеёк из ущелья хлынет, — Хомяк чуть спокойнее добавил, обратившись уже ко мне, — Местные нас сразу предупредили.

В общем, с водой проблем не было, но у отряда Хомяка заканчивалась еда. Привезённой нами провизии хватило, чтоб солдаты перебили голод, но завтра снова следовало отправляться