– Что смешного я сказал? – поинтересовался Лос.

Впервые с начала нашего разговора он выглядел озадаченным.

Я проигнорировал его вопрос и обратился внутрь себя:

«Как продвигаются дела?»

«Постепенно. Жди».

«Но меня сейчас трахнут!»

«От этого не умирают. Расслабься и постарайся получить удовольствие».

«Издеваешься?!»

«Нет, просто адекватно описываю ситуацию. Если она станет критической, я возьму управление на себя».

«И что тогда?»

«У нас есть шанс вырваться отсюда, но очень маленький и его можно использовать только один раз».

«Что нужно делать?»

«Тебе – ничего. От тебя уже ничего не зависит. Когда придет время действовать, я все сделаю сам».

– Так что я сказал смешного? – продолжал настаивать Лос.

– Ничего, – ответил я. – Это истерическое.

–Ты не похож на истерика, – заметил Кофоха.

– По-настоящему достойное существо не показывает своих чувств, – заявил я, постаравшись придать лицу гордое выражение. – Истина всегда сокрыта внутри, а то, что видно снаружи, суть тень истины, недостойная осознания. Почему вы так удивлены? Разве вам неведомо то, что я говорю?

Крокодилы переглянулись, их физиономии выражали полнейшее непонимание. Я продолжал:

– Вижу, вы еще не познали истину. Так знайте – путь вселенной непостижим, мы не можем воспринять его таким, каковой он есть, но мы должны. Судьба проносит разум сквозь пространство и время, обгоняя звук и свет, и враг, пораженный молнией, топит обидчика в слезах. Внемлите гласу чистого разума – когда узник открывает глаза, цепи осыпаются.

– Что он несет? – пробормотал Кофоха себе под нос.

– Кажется, проповедует, – ответил ему Лос. – Кого только не встретишь в Сети.

– Такое происходит не каждый день, – продолжал я. – Безумные колдуны торгуют временем, но проведя рукой по голове возлюбленной…

– Проведи рукой по моей голове, – перебила меня Дугорс. – И хватит нас грузить, мы уже все поняли.

– Ничего вы не поняли, – возразил я. – Любую дверь можно запереть, любую войну можно выиграть, любую глупость можно написать, а любую песню можно спеть. Любые обстоятельства можно преодолеть…

– Попробуй, – неожиданно сказал Лос. – Вот тебе обстоятельство – ты не можешь вернуться отсюда в Сеть. Попробуй преодолеть это обстоятельство.

– Зачем? – я изобразил удивление. – Зачем мне покидать место, где я нашел таких прилежных слушателей? Лучше слушайте дальше. Нет богов, в которых можно верить…

– А как же Джу? – спросила Дугорс. Память тела подсказала, что Джу – богиня любви и красоты, местный аналог Венеры.

– Джу не является исключением, – отрезал я. – Ведь что, по-твоему, есть вера?

– Не знаю, – растерялась Дугорс.

– Тогда как ты можешь отрицать, что нет богов, в которых можно верить? Не противоречь тому, что не в силах уразуметь, лучше раскрой уши и вникай. На чем я остановился… Любое имя можно назвать, любую мечту можно исполнить, любой шрам можно увидеть…

– Достаточно, – перебил меня Лос. – Не понимаю, то ли он действительно сумасшедший, то ли издевается. Но это очень легко выяснить.

– Он забавен, – сказала Дугорс. – Может, дослушаем до конца?

– А если это формула психоломки? – не унимался Лос. – По-моему, ему пора занять место в станке.

– В каком станке? – поинтересовался я.

– Сейчас увидишь, – отрезал Лос. – Сам пойдешь или помочь?

– Любую помощь можно принять, – провозгласил я. – Помоги.

Лос немного растерялся, но промедлил всего лишь секунду, а затем он схватил меня за левую руку, Кофоха – за правую, и они потащили меня в коридор, из которого я пришел. Я сразу понял, что каждый из них намного сильнее меня. Боюсь, Вудсток не соврал, мне действительно подсунули не самое лучшее тело.

Я попытался упереться, но мышцы отказались повиноваться.

«Психоблок, – подтвердил мои догадки Вудсток. – Ты физически неспособен оказывать сопротивление. Периферическая нервная система не выполняет распоряжения мозга».

«Куда меня тащат?»

«Понятия не имею».

«Тебе еще долго осталось?»

«Чуть—чуть».

«Ты предупредишь, когда настанет время?»

«Потом».

«Не понял».

«Сначала начну действовать, а потом предупрежу».

К этому времени наш путь подошел к концу. Мы стояли в коридоре напротив одной из десятков внешне неразличимых дверей, и когда Лос и Кофоха остановились, я по инерции врезался в нее и обнаружил, что она заперта. А потом произошел провал в памяти.

«Вот и все», – сказал Вудсток.

«Что все?»

Я сидел на жестком стуле, взгляд упирался в компьютерный терминал, вмонтированный прямо в стену. Я оглушено помотал головой, но глюк не проходил. Я находился на Блубейке, в единственной нормальной комнате нашей с Эзерлей квартиры.

«Что случилось?» – спросил я.

«Проблема успешно решена, – заявил Вудсток. – Я заблокировал нервные волокна, ведущие к имплантатам и измененным нервным узлам. Враги утратили контроль над твоим телом, и силовое решение стало возможным».

«Ты всех поубивал?»

«Нет, только двоих. Лоса и Кофоху».

«А Дугорс?»

«Она провела нас к выходу».

«Нас – это кого?»

«Нас с тобой».

«А Эзерлей?»

«При чем тут Эзерлей?»

«Как это при чем?! Ее надо спасти!»

«Невозможно».

«Почему?»

«Без моей помощи ты не справишься, а я не буду тебе помогать».

«Почему?!»

«Я могу помочь только тогда, когда опасности подвергается твоя жизнь».

«Если я снова приду туда, моя жизнь будет подвергаться опасности».

«Если ты придешь туда по доброй воле, я не стану вмешиваться. Я защищаю тебя только от тех опасностей, которые нельзя было предотвратить. А если ты сознательно рискуешь жизнью, это твои проблемы».

«Но я не могу оставить Эзерлей среди маньяков!»

«Это твои проблемы».

«Когда я приду туда, это станет и твоей проблемой тоже».

«У меня не бывает проблем. Я не боюсь смерти».

«А ты вообще живой?»

«Я не могу выразить корректный ответ в твоей системе понятий».

«А если попробовать?»

«Скорее живой, чем нет».

«Разве инстинкт самосохранения присущ не всем живым существам?»

«Я не вполне живой».

«Ладно, бог с тобой. Но я не могу оставить Эзерлей у этих уродов. Есть какой—нибудь способ вытащить ее оттуда, не подвергая себя опасности?»