Если бы не эта девушка, он бы так все и оставил и выписал бы свидетельство о том, что его пациентка умерла от сердечного приступа; но эта девушка - горничная, а следовательно, болтушка, - возможно уже рассказала работнику фермы о том, что произошло. С другой стороны, если она никому ничего не разболтала, он не собирался просить ее сохранять молчание, поскольку, по его мнению, стоит только сказать женщине, чтобы она не болтала, как она сразу же начнет болтать еще больше. Он сожалел, но ему нужно было защищать свое положение. Ведь будет посмертное разбирательство, и он должен будет сообщить о невероятном факте, что женщина, которую он лечил в последние пять лет и которая, по его мнению, имела полный паралич нижних конечностей, вдруг прошла от кровати к камину без помощи костылей, а это достаточно большое расстояние. Все это было совершенно невозможным.

Теперь он мягко сказал:

— На сегодня все, Эмили.

— Да, сэр. — Она медленно вышла из комнаты, закрыла за собой дверь и, проходя через холл, взглянула на лестницу, по которой спускался Лэрри. Они посмотрели друг на друга, но ничего не сказали, и Эмили пошла на кухню. Она подошла к деревянной скамье возле очага, села на нее и, крепко сжав руки, прижала их к коленям и стала смотреть на огонь.

Хозяйка умерла; и это было плохо для нее и для него. Но миссис Берч всегда говорила, что подставит его, и она это сделала. Да! Она добилась своего. Потому что теперь доктор говорит, что она никогда не могла самостоятельно выбраться из кровати и что она умерла от удара по голове. А кто мог ударить ее по голове? Только ее муж. Конечно, была еще она, Эмили, но они не смогут ничего ей приписать, ведь она ничего от этого не получала, в то время как он... С ее смертью Берч получит все, из-за чего на ней женился. По крайней мере, таков будет приговор Эбби и всех остальных.

Чем больше доктор расспрашивал Эмили, тем больше она это понимала. Как он сказал, она не видела хозяйку лежащей на полу. Когда она вошла в спальню, хозяйка лежала на кровати. Конечно, лежала поверх сбитых простыней, но она могла и сама их сбить в сторону руками... А что, если он ударил ее, когда был у нее утром, а потом разыграл спектакль с лестницей и разбиванием окна?..

«Не будь дурой...» Она поднялась, взяла кочергу и сунула ее в огонь. Если Берч насмерть стукнул ее чем- то тяжелым, то как хозяйка могла задвинуть задвижку на двери?

Эмили выпрямилась и стояла, держась рукой за полку над очагом. Берч был в беде, в большой беде, и вокруг так много людей, которым очень хотелось бы, чтобы он был втянут в эту историю, а больше всех этого хотел старый Эбби.

Если вызовут полицию и они расспросят Эбби, то первое, что он скажет, что они жили как кошка с собакой и что шум их ссор можно было услышать на другом конце фермы, особенно голос хозяина. О да, он, несомненно, подчеркнет это, этот Эбби. Потом информация попадет в газеты под крупными заголовками.

Почему она всегда оказывалась замешанной во всякие трагедии? Сначала ушел Сеп, потом Кон, а теперь хозяйка. Но трагедия заключалась не в том, что хозяйка ушла, а в том, что может случиться с Берчем.

Неожиданно Эмили опустила голову на свою вытянутую руку. Рыдания сдавили ей горло, слезы жгли глаза, когда она подумала, что умрет, если с ним что-нибудь случится. Да, она умрет!

Газеты северо-востока Англии никогда не отставали от крупных ежедневных изданий Лондона в публикации последних новостей, а северяне очень любили крупные заголовки. Они не всегда читали то, что написано под ними, потому что заголовки говорили сами за себя. Стоило в мае 1900 года появиться заголовку «Снятие осады с Мафекинга», как эти слова дали повод для празднований. Потом, в январе 1901 года, когда умерла старая королева, заголовки были просто огромными.

Конечно, заголовки в декабре 1901 года, которые сообщали о человеке по фамилии Маркони, заявившем, что получил беспроводные сигналы через океан, были совсем обычными, хотя гласили: «Маркони наводит мосты через Атлантику». Однако этого было вполне достаточно для того, чтобы начались споры в пивных, клубах и во время обеденных перерывов на верфях. Даже на некоторых кухнях, когда глава дома хотел произвести на семью впечатление своим знанием того, что происходит в мире, рискуя быть одернутым своим сомневающимся отпрыском, который говорил: «Ну да, папа, а на следующей неделе ты собираешься отправиться на трамвае на Луну, ведь правда?»

Потом в марте 1902 года умер Сесил Родс. «Похоронная процессия в пять миль на похоронах Сесила Родса», — кричали заголовки. «Похоронен на вершине скалы», — говорили заголовки. Но кто такой Сесил Родес Те, кто был лучше информирован, говорили, что он родился в Англии, но стал колонистом в Южной Африке, где был избран премьер-министром. В газетах были написаны длинные названия, связанные с ним: Бечуаналенд и Машоналенд, да еще Матабелеленд; последние две страны он преобразовал в Родезию. Потом он оказался замешанным в каких-то темных делах и был вынужден уйти в отставку. Но все эти заголовки были затенены заголовками, посвященными коронации короля Эдуарда VII и королевы Александры в июне того же года.

Но никакие заголовки, ни большие, ни маленькие, не имели того эффекта, какой имели заголовки, появившиеся в газетах северной Англии в октябре 1903 года. Особое впечатление они произвели на население города Феллберна и деревни Фарли-Дин и касались скандала, связанного с тем выскочкой, который превзошел себя. Прибил больную жену в постели, а потом изобразил, что она упала на каминную решетку, и это при том, что она была парализована и прикована к постели много лет. Ну, они ничего другого и не ожидали и надеялись, что его повесят, потому что он нарушил покой в деревне. Она сильно изменилась, после того как из нее уехало семейство Гудир и Джон Ролстон.

Хотя заголовки в газетах были впечатляющи, но они не заходили настолько далеко, чтобы утверждать, что Лэрри Берч убил свою жену. Но это и не требовалось; все, что им нужно было сделать, это представить факты и дать публике возможность составить свое собственное мнение...

Дознание по поводу смерти Роны Берч состоялось на второй день после ее смерти, а на четвертый день коронер и присяжные выслушали все, что мог сказать по этому поводу ее муж. Был также выслушан доктор и, наконец, горничная. И как сказал коронер, свидетельские показания были путаными и противоречащими друг другу, поэтому он откладывает дознание на неделю, начиная с этого дня.

Эмили спустилась с двуколки у задней двери, ее ноги все еще дрожали. Они начали дрожать в тот момент, когда она вошла в зал суда в то утро. И вообще все ее тело теперь дрожало. Она понимала, что чувствуют члены суда, и знала, что ни один из них не поверил ни ей, ни ее хозяину, но они поверили доктору, когда тот сказал, что, по его мнению, совершенно невероятно, чтобы его покойная пациентка могла пройти расстояние между кроватью и камином, поскольку она не могла даже проползти это расстояние, потому что, когда он видел ее последний раз, она была очень слаба.

Однако у Эмили появился один слабый лучик надежды, когда доктор признал, что он уже давно не осматривал ноги пациентки, поскольку она всегда яростно протестовала против любой формы обследования. Когда его спросили, сколько времени прошло с последнего обследования покойной, он слегка растерялся, но признал, что несколько месяцев, да и тогда это был беглый осмотр. Но он поторопился добавить, что три года назад он проконсультировался с доктором Балкином, который был известен в графстве, как специалист в этой области, и тот подтвердил, что миссис Берч была парализована от талии и ниже, а также предположил, что паралич может прогрессировать.