Фамилия у Сереги была такая – Седов. Но после взрыва и гибели приятеля его волосы поседели, так что тут совпадало все.

– Что молчишь? Предвкушаешь? – коротко хохотнул Музон.

Остальные его не поддержали. Не видели они удовольствия в таком деле, пусть даже понимали суть.

– Охота тебе, словно девок мало, – Ментяра не защищал парнишку, просто ему был противен акт мужеложства.

– Что б ты понимал! – оскалился Музон. – Лучшая девочка – это пятнадцатилетний мальчик. А тут еще волосы длинные. Хоть на руку наматывай. Ладно. С теми вопрос решим. Васька, собирай всех наших. Покажем им, где амурские раки зимуют. Час тебе на все. А ты, Машка, пошли. Покажешь, это, чему научился.

Серега потупился, но пошел. Деваться было некуда. Один бы он давно пропал, а здесь хоть худо-бедно кормят. Пусть даже приходится расплачиваться унижениями, но что поделать? В глубине души Седой порою мстил подельникам, предавал их самым мучительным смертям, благо насмотрелся всякого, а вот наяву цеплялся за них, как мог.

Вышли действительно через час. Пешком. Горючего было в обрез, и гонять машины не годилось. Вдруг придется еще разок смотаться по деревням? В прошлый раз получилось довольно удачно. Пришлось, правда, маленько пострелять, зато добыли несколько свиней, еще кучу съестного, даже самогона, и затем больше недели гуляли вовсю. Да и сейчас кое-что оставалось в запасах. Но если не пополнять, все же рано или поздно заканчивается.

Привычно-пасмурное небо. Оно и не было иным со дня Катастрофы. Может, несколько дней еще хоть изредка выглядывало солнце, а затем, словно устыдившись содеянного людьми, окончательно спряталось за тучи. Но солнце ладно. Гораздо хуже, что начинало заметно подмораживать, и зима явно желала ворваться в мир задолго до срока.

Поневоле становилось тревожно, раз отопление приказало долго жить, и надо было как-то обеспечивать себя печками, углем, дровами… Хоть с теплой одеждой пока проблем не было. В квартирах различных тряпок имелось на любой вкус и размер. Но не в одних же тряпках дело. Постоянно кутаться не станешь, все равно необходимо тепло в домах. Опять-таки еду приготовить, потом и снег растопить – без воды не проживешь, а запасы в бутылках уже подходят к концу, хотя старались шерстить все бывшие магазины и склады подряд. Даже те, что находились в эпицентре. А что? По идее, консервам ничего не станет. Ну, банка фонит, так ведь жрать все равно хочется. Еще хорошо, Амур под боком. Лови рыбку хоть удочкой, хоть сетями. Никаких инспекций в обозримом будущем не предвидится. Разве что прибрежным бандам отстегивай. Но это уже справедливо. Должен кто-то «держать» берег.

Кто-то из наиболее прозорливых уже старательно пытался развести огородики на пустырях и прямо во дворах. Конечно, холода во многом сводили труд на нет, но жизнь не кончается зимой, и вслед за ней обязательно наступит весна. Плохо лишь, что плоды трудов может отнять каждый проходимец. В смысле, человек, который проходит мимо. Вор, одним словом. Хоть век сторожи куцые посадки.

В нужный район шли толпой. Оружие держали на виду, дабы фраера ушастые сразу видели, с кем имеют дело. До позавчерашнего дня тот квартал крышевал Куцый, но вот незадача – влез в посторонние разборки, растерял половину людей, а затем сам отошел в мир иной. По одним слухам – от раны, по другим – съел что-то не то, по третьим – заболел с летальным исходом. Но сути варианты не меняли. Часть города осталась без хозяина, и следовало скорее прибрать ее к рукам, пока это же не сделали другие.

Как всегда, улицы были почти безлюдными. Кому надо, перемещался с полной осторожностью, стараясь держаться поближе к укрытиям. Тут даже к пустому прицепится каждый, а уж если несешь что-то полезное, то запросто убьют и фамилии не спросят. При виде же вооруженной группы любой прохожий спрячется хоть в сортире. Кстати, появились в некоторых дворах и таковые будочки. Без канализации загадишь все в момент, а жить потом где? Вот кто-то и выкручивался, насколько возможно. Золотарей, понятно, не имелось, вывозить отходы никто не планировал, но ведь рано ли, поздно, власти вернутся, восстановят порядок, и вся задача: продержаться некоторое время. Пусть даже полгода или год.

– Ну, и где они прячутся? – спросил Музон, подозвав свою Машку.

– Вон между тех домов есть проход. Дальше – двор, а они живут в подвалах, – с готовностью сообщил Серега.

Впрочем, выше второго этажа давно не селился никто. Это ж сколько придется каждый день подниматься и опускаться! Да и дымок от печки, если разживешься где-нибудь буржуйкой, виден будет издалека, а дровишки к ней поднимать на своем горбу. Плюс – взрыв многому научил. С одной стороны, нижние этажи может завалить со всеми обитателями, с другой – жильцы верхних даже не имеют шансов выскочить. Нет, по нынешним временам в подвалах надежнее. Если там кажется тесно, тогда на первом этаже. Пустующих помещений в городе хоть отбавляй. Вполне возможно, на одного человека приходится многоэтажка. Если не две или три. Кто погиб в первые минуты, кто помер потом, кто сбежал из Хабаровска, а уж добежал докуда или сгинул по дороге, никому не ведомо.

Музон обвел взглядом свое воинство. Остановился было на полицейском, однако автомат являлся немалой ценностью и главным оружием, и потому рисковать не хотелось.

– Васька! Пойдешь первым. Ежели чего, не церемонься. Пусть знают наших. Возьми с собой Седого и пару человек. Мы следом двинем. И это, все соблюдайте осторожность. Мало ли… Вдруг попытаются разбежаться, а то и засаду устроить?

Сам он не верил в оба варианта. Куда бежать, раз уж остался в городе? Разве что под другую «крышу», так не факт, что она лучше. А нападать… Кишка тонка. Не тот народец, чтобы в драку вступать. Но сказал на всякий случай. Пусть осторожности не теряют. Вдруг конкурирующая фирма нарисовалась на горизонте?

– Все будет чики-чики, – заверил В Лоб Ногой. Передернул помповик, загоняя патрон в патронник, махнул рукой ближайшим браткам и решительно зашагал вперед.

Уже у цели Васька лениво, без замаха, пнул Седого ногой.

– «Шестерка», зови народ. Я, что ли, за ним бегать буду?

Братки дружно заржали и добавили несколько нелестных слов об ориентации парнишки.

Пришлось стерпеть и это. Зато повторный пинок прибавил прыти, и Серега не то чтобы шел, бежал к уже знакомому подъезду.

– Эй, люди, выходи! Разговор есть!

Но помимо обид и стыда в сердце Седого тлело некое удовлетворение. Отсюда его прогнали, как приблудного пса, зато теперь появилась возможность отыграться за недавнюю обиду. Можно даже самому кого-нибудь ударить, выцарапать глаза, а то и пырнуть ножичком. Даст же кто-нибудь перышко ради такого случая!

В доме между тем тянулось свое совещание. Собственно, населенным было не одно здание, а восемь, но люди уже привыкли искать помощи друг у друга, решать многие вопросы сообща, раз уж самая простейшая логика говорила главное: в одиночку долго не протянуть.

– Сколько можно платить дань? – Иван, пожилой мужчина, немало повидавший на своем веку, едва не плюнул с досады, но вовремя вспомнил о трудностях уборки и решил лучше не загаживать помещение.