– И это говорит женщина, у которой любовник с обезьяньим хвостом, – заметила Мэси.

– Ему идет, правда же?

Феникс Лайл размахивал мясистым бутоном на конце хвоста, к буйной радости детворы, собравшейся вокруг.

– Это твои воспитанники, Хана и Хам, вон те светловолосые мальчик и девочка, которые сейчас держатся за руки? – спросила Сада.

– Хан, – поправила Мэси.

– Они так по-старомодному симпатичны… Надеюсь, Идрис сказал тебе, зачем я здесь. Полагаю, мы сможем оставить прошлые обиды за бортом и поговорить конструктивно.

– Все думают, что я эксперт по Земле, всего лишь потому, что я родилась там, – заметила Мэси. – Но я не очень хорошо знаю даже Великую Бразилию, не говоря уже про Тихоокеанское сообщество.

– Я и не думала никогда, что ты – эксперт. Но твои наблюдения могут быть полезными.

– Надеюсь, ты обсудила это с Идрисом?

– Очень долго, подробно и тщательно. В конце концов он увидел мою правоту и согласился, – сообщила Сада.

– Ему следовало бы сказать тебе, что я не знаю почти ничего о Тихоокеанском сообществе, а то, что знаю, почти целиком состоит из пропаганды, которую бразильское правительство щедро разбрасывало во все стороны десять лет назад, когда чуть не началась война с тихоокеанцами. Я никогда не была на их территории. Никогда не встречалась ни с кем из них.

– Пока нет. Но встретишься, – уточнила Сада.

– Они прибудут сюда, в Стремление?

– С какой стати? Они хотят говорить с нами, – отрезала Сада. – Ведь главная сила в системе Нептуна – мы. Но я договорилась с Идрисом, что он посетит предварительную встречу – конечно, при условии, что он будет с тобой.

– Ты хочешь от меня полезных наблюдений – так я могу выдать одно прямо сейчас, – заметила Мэси. – Ты пытаешься рассорить Тихоокеанское сообщество с партнерами по альянсу. А тебе не приходило в голову, что тихоокеанцы попросту используют тебя?

Мэси могла бы сказать больше, например что и Сада, и остальные «призраки», а с ними и большинство Свободных дальних полагаются на добрую волю Тихоокеанского сообщества, которой наверняка нет и в помине. Сообщество – политический гигант, куда входят Китай, Индия, Юго-Восточная Азия, Австралия и части Африки. Пять миллиардов населения. Надеяться на то, что группке удастся заключить с гигантом выгодную сделку, – все равно что надеяться сдвинуть Луну с орбиты, пользуясь длинным рычагом и точкой опоры. Но Мэси не сказала ничего, потому что ее отвлекли отчаянные детские крики. Ребятишки гонялись за кончиком хвоста Феникса Лайла, один мальчуган подобрался слишком близко – и мускулистый хвост обвился вокруг его талии и поднял дергающегося, дрыгающего ногами ребенка в воздух.

Мэси подошла, посоветовала Фениксу развлекаться с кем-нибудь его размера и высвободила мальчика. Тот немедленно заревел, раскрасневшись, дрожа всем телом, мокро хлюпая в плечо Мэси. Феникс бестолково улыбнулся и заверил, что всего лишь развлекался, а дети вместе с ним.

– Ты зашел слишком далеко! – сердито буркнула Мэси, разозленная и грубостью Феникса, и наглой дерзостью Сады. – Ваша братия всегда заходит слишком далеко!

Сада сказала, что Феникс не хотел никому причинить вред. И добавила, что предложение участия в переговорах – искренняя просьба о помощи.

– Мэси, ты можешь здорово помочь нам всем, – добавила Сада. – И, знаешь, странным образом мне даже хочется поработать с тобой. В конце концов, мы неплохо позабавились с тобой в краях к востоку от рая. Показали фигу древним сморчкам, думавшим, что мы им открыли настоящее Шангри-Ла.

– Насколько я помню, ты до самого конца так и не сказала мне, что собираешься делать. Такого больше не будет.

– Обсуди наши дела со своим партнером, героем-пилотом, – посоветовала Сада. – Вообще переговори с кем хочешь. Времени достаточно. Тихоокеанский корабль прибудет на орбиту Нептуна через тридцать дней. Но, надеюсь, рано или поздно ты сделаешь правильный выбор – ради себя же и всех, кто живет в твоей привлекательной грязной яме.

Двое мужчин сидели на выцветших от времени брезентовых раскладных креслах в тени большого ангара рядом с посадочной полосой, направленной прямо в разноцветный техасский закат. Кэш Бейкер приканчивал третью бутылку пива «Антарктика», полковник Луис Шуарес пил холодный чай. Оба болтали о прошлом, делились новостями. Когда Кэш сообщил, что он теперь в АР-корпусе, повисла тишина. Наконец Луис нарушил молчание:

– Ох, парень, чего мне не хватает на Луне, так это закатов.

– А у нас тут замечательные, – похвастался Кэш. – В особенности когда ветер с северо-запада и в воздухе пустынная пыль – как сейчас. Кстати, пыли чертовски много. Мы посреди засухи. Причем дрянной. Но, думаю, вряд ли вы на Луне много слышите про наши засухи.

– Наверное, меньше, чем следовало бы, – согласился Луис.

– Но я тебя не виню. У тебя работа и семья.

– Я знаю – мне повезло.

– Эй, ладно уже, – сказал Кэш. – Я тут не пытаюсь давить на слезу. Я понимаю, что знатно облажался, но дело прошлое. Проехали и пошли дальше.

Снова повисло молчание.

– …Все-таки самые лучшие закаты я видел у Сатурна, – выговорил Кэш, чтобы хоть как-то продолжить беседу. – Солнце идет за кольца, светит из-за сатурновского лимба. Здорово.

– Чудесный вид, – согласился Луис.

– Будто взрыв тысячи водородных бомб.

– Ты и в самом деле помнишь эту хрень?

– В смысле до того, как меня приложило? Я сейчас уже сам не понимаю, – признался Кэш. – Я просто знаю, что мы с Верой Джексон на той операции влетели в атмосферу Сатурна. Глубокая разведка, хм. Я знаю, что эти пираты – ну, которые зовут себя «призраками» – послали за истребителями дроны, а мы ушли от драки, выскочили в открытый космос. Но я знаю, потому что я смотрел видео много раз. Я все надеялся, что у меня хоть что-то отзовется в памяти. А потом я понял, что не могу отличить свои воспоминания от того, что показано в том видео. Я даже не уверен, был ли я там.

– Ты был, не сомневайся.

– Ты ее встречал потом? Ну, Веру? – спросил Кэш.

– Мне кажется, она вернулась в Европу. Не знаю, летает она еще или нет, – сообщил Луис, отхлебнул чаю и добавил: – Ты хоть раз общался с ней с глазу на глаз?

– Вот это я очень хотел бы вспомнить.

– Думаю, ты уж точно пытался с глазу на глаз – как и все мы, – заверил Луис. – Она – чудесная штучка. Суровая – но чертовски красивая. Но деловая донельзя.

– Из того, что я видел, – пилот она отменный.

– Ну да. Мы все не очень-то хотели тащить европейцев в нашу программу. Но политики согласились, пришлось идти на компромисс. Никто не получил того, чего по-настоящему хотел, все на полпути. Для политики оно, может, и самое то – но не когда пилотируешь боевые самолеты. Сам знаешь, когда начинается дело, всегда жмешь до упора. Какие уж тут компромиссы. Но хотя тогда я бы ни за что не признался, сейчас скажу откровенно: кое-кто из тех европейцев знал, как оно в небе. А Вера Джексон была лучшей из них. Почти как мы.