Вырытая Михаилом пещера была не столь велика, чтобы в ней мог укрыться тот огромный медведь, о котором рассказали Оливия и Антонио. Но Крашенинников не желал столкнуться в темноте даже с лисицей или крысами. Поэтому он взял пару камней и швырнул их в нору. Никакого движения внутри не последовало. Значит, можно заходить.

Однако Михаила задержал характерный запах. Да, сегодня особенно солнечно и жарко, и обильно пропитанное волной цунами побережье, да еще и выброшенный ил, в этот день источали характерный запах океана. Но здесь, у пещеры, Крашенинников снова уловил этот назойливый в последние дни запах рыбы. Он поднялся чуть выше пещеры и обнаружил, что в кустах лежит несколько камбал. Рыба была уже с душком. Михаил озирался по сторонам, снова задаваясь вопросом, откуда она могла появиться здесь. Цунами не достигло этого склона. Оно даже первого этажа казармы не достигло. К тому же и медведь, с которым столкнулись Оливия и Антонио, ел рыбу, причем у самой вершины, да еще и до того, как гигантская волна обрушилась на берега Авачинской бухты. Может, рыбу обронили птицы?

– Миша!!! – раздался вдруг пронзительный крик Оливии.

Он резко обернулся и увидел, что его любимая все еще в окне верхнего этажа их жилища. Она отчаянно махала руками и кричала:

– Миша!!! Беги!!!

Собески перестала махать руками, когда поняла, что привлекла к себе его внимание. Теперь она куда-то показывала. Куда-то чуть выше по склону.

– Бе-е-е-ги-и!!!

Он развернулся и стал судорожно искать взглядом то, что так переполошило Оливию.

Только подспудное чутье, какой-то потаенный инстинкт далеких первобытных предков, извечно пребывающих в страхе перед опасными хищниками, позволил ему быстро разглядеть то, что Оливия заметила чуть раньше. Шагах в сорока выше по склону, среди зарослей травы и кустарника, затаилось существо, которое Михаил никогда в жизни не видел. Оно было пугающих размеров и плотоядным взглядом буквально поедало человека. Организм Крашенинникова вдруг позабыл, что сегодня жаркий солнечный день. Его мгновенно прошиб ледяной пот, и холод промчался по телу, как будто это было недавнее цунами.

Существо поняло, что жертва заметила его. Разверзлась пасть, демонстрируя то, насколько широко она способна раскрыться, а заодно и жуткие острые клыки.

– Беги!!! – звенел в ушах отчаянный крик Оливии.

– Вот черт! – выдохнул Михаил и рванул назад.

Свирепый рык и звук ломаемых кустов и веток красноречиво дали понять, что существо кинулось за ним.

В страхе забыв о собственноручно вырытой для добычи глины пещере, Крашенинников оступился и рухнул прямо на ее порог. Ни секунды не задумываясь, Михаил нырнул в глубь пещеры, умоляя высшие силы, чтобы глаза не подвели его и он не ошибся в размерах неведомого хищника. Ведь если он так велик, каким его успел разглядеть Михаил, то он не сможет его здесь достать. Гигантский, похожий на росомаху зверь со всей своей яростью навалился на вход в пещеру, жутко рыча и клацая зубами. В пещеру пролезла только голова и одна передняя лапа. Зверь заслонил бьющий с улицы свет, и Михаил погрузился в смертельный мрак. От ударов лапы хищника, пытающегося достать из норы добычу, осыпалась земля и трещали деревянные распорки. Похоже, Крашенинников сам загнал себя в ловушку. Если его не достанет зверь, то убьет обрушившийся свод. Он судорожно щупал руками вокруг и швырял в зверя куски липкой глины, камни, что он забрасывал сюда…

– Прочь! Тварь! Пошла прочь! – как можно громче кричал он, швыряя вся это в зверя.

Многие хищники были не менее пугливы, чем опасны. Иногда их можно было спугнуть бешеным криком. И Михаил кричал, надеясь, что это сработает. Но тщетно. Рыча и сопя, зверь на мгновение отпрянул от входа в пещеру, но только для того, чтоб быстрыми движениями передних лап начать раскапывать вход и делать его шире.

Михаил продолжал шарить руками во тьме. Отчаянное положение требовало отчаянных мер. Он решил сорвать одну из распорок и постараться всадить деревянное бревно зверю в глотку. Демонтаж распорки грозил похоронить его здесь навсегда, но ничего иного Михаилу теперь не оставалось.

Снаружи не прекращались крики Оливии. Но теперь им вторили какие-то металлические звуки.

Высунувшись из окна, Собески яростно колотила по стене большим тазом из нержавеющей стали.

– Сюда! Сюда, тварь! Come here you piece of shit! Давай! God damn you! Иди сюда!

Зверь обернулся и заметил кричащую в окне здания женщину. Затем снова вернулся в пещеру, нюхая вход. Снова устремил плотоядный взор на Оливию. Инстинкты охотника не давали существу покоя. Он некоторое время нерешительно вертелся у норы, обуреваемый борьбой мотивов. У него было две жертвы. Но одна скрылась под землей, а другая была сейчас хорошо видна. Хищник сделал выбор…

Дневной свет вдруг проник в пещеру, и Михаилу на мгновение показалось, что существо уже разрыло вход достаточных размеров, чтоб самому пролезть внутрь. Но он отчетливо слышал крики Оливии:

– Да!!! Вот так!!! Ко мне, ублюдок!!!

– Только не это, – простонал Крашенинников и, превозмогая страх, рванулся наружу. – Нет! Стой!

Зверь одним прыжком преодолел заросли шиповника, и его широкие когтистые лапы обрушились на ржавый автомобильный корпус, коих вокруг заброшенных казарм скопилось множество еще до катастрофы. Железо со стоном прогнулось, и существо двинулось дальше.

Михаил, забыв о тропинке, пересекающей старую дорогу, ворвался в кустарник и, обдирая кожу на теле, рванулся сквозь заросли шиповника.

Еще несколько прыжков, и гигантская росомаха достигла тыльной стороны казармы. Следующий рывок, и Крашенинников с ужасом увидел, как зверь с легкостью достиг окна второго этажа. Не оставалось никаких сомнений, что зверь сейчас с такой же легкостью ворвется в окно третьего. Туда, где Оливия…

– Стой, тварь!!! – орал Михаил, преследуя гиганта. Схватив среди нагромождений остатков автомобилей полуось, он начал колотить по ржавым корпусам. – Назад, отродье сучье!

Росомаха, висевшая на окне, повернула голову. В этот момент этажом выше снова возникла Оливия. На руках ее были толстые зимние рукавицы, и этими руками она держала ведро, источающее густой пар. В тот же миг пятнадцать литров крутого кипятка обрушилось на животное. Яростно визжа, хищник рухнул на землю и завертелся волчком. С шерстью его при этом происходили невероятные метаморфозы. Она меняла цвет с бурого на лиственно-зеленый, топорщилась как хвоя и тут же облегала массивную тушу.

Набравшись смелости, Михаил бросился к зверю в надежде как следует врезать чудищу автомобильной полуосью по башке. Но продолжавший крутиться ошпаренный зверь задел его широким хвостом, и Крашенинников отлетел в сторону, выронив свое орудие.

Упав на землю, он почувствовал, как звенит в голове, и не сразу понял, что звон вызван вовсе не ударом. Совсем недалеко, где-то на склоне за южной казармой, кто-то усиленно выбивал из корабельной рынды[59] тревожный набат.