Атака в лоб захлебнулась.

Десятка два бесей выскочили из подземного перехода и понеслись было в сторону Мечникова огромными скачками. Вновь заработало Лезвие… Каким-то чудовищным инстинктом, приобретенным за многие столетия и тысячелетия войны, беси моментально учуяли: добегут до цели немногие, – и вмиг попрятались по щелям, как клопы. Только что были, – и нету их. Два, правда оказались слишком неповоротливыми. Для них война закончилась.

Ссссссссс! Прямо над головой пролетел арбалетный болт. И еще. «Умники» стреляли из-за опоры. Павел припугнул их Лезвием. Тогда зашевелился отряд у подземного перехода. Припугнул и этих. Сссссссссс! Мечников метался на открытом месте, пытаясь найти укрытие. Еще пять минут, максимум десять, потом они начнут обходить его, подловят на какой-нибудь ошибочке и прикончат. Он жив, пока не устал танцевать под стрелами…

Все неожиданно кончилось.

Нападающие быстро ретировались, потеряв в спешке еще одного бойца. На помощь Павлу подъезжали машины Симонова. Тот, кто двигал черные фигуры на этой шахматной доске, не принял боя. Бесячьи метки быстро собрались в несколько кучек у кладбищенской стены (надо полагать, сели в машины) и потекли в сторону Шмитовского проезда, а потом все дальше, дальше, дальше… Дело кончено.

Никто из мечниковских дружинников не выжил. Они все были, как тот, первый, – мертвее мертвого. Из окна дома за путями свисала бесячья туша. В секунды, когда Мечников прямо вышел под выстрел, разбираясь с «Волгой» на мосту, у дружинника-снайпера, наверное, был выбор: подстрелить беса, который впоследствии добрался до него самого и убил, или подстрелить пищальника, выцеливавшего Павла… Кто знает, было ли у снайпера время на второй выстрел. Кажется, нет. Сомнительно, во всяком случае.

В общем, хороший выбор сделал мужчина…

Господин младший витязь никогда не курил. А тут попросил у кого-то из людей Петровича сигарету, бухнулся на траву, поднес огонек… ба! С фильтра прикуривает, как тот парень после боя за Вепревский мост. Болезнь что ли такая, профессиональная? Только тут он до конца осознал, что жив и цел. Сейчас же господина младшего витязя пробрало крупной дрожью.

А она там… как она? Рация… где? Да тем же самым куском ветрового стекла попортило, не работает. Занял чужую, вызвал второй отряд.

Ее голос!

– Машенька! У меня есть замечательная идея. Давай поженимся. А то ведь можем и не успеть. Кстати, ты цела?

– Я люблю тебя.

* * *

…опять глазами наблюдательной птички

…уже третье здание. Дом на Таганской площади с магазином «Нумизмат» на первом этаже превратился в каменный смерч и обрушился грохочущей лавиной. Весь Гончарный проезд до самой набережной лежал в руинах. Там и сям валялись перевернутые машины – как жуки лапками к верху. Между кирпично-арматурными кряжами стояла тонкая зеленоватая мгла…

Любознательная птаха не успела к началу представления. Бой продолжался вот уже час. Впрочем, пока без потерь. Бойков уступил Февде Большой Краснохолмский мост, жалея ни в чем не повинных москвичей. Там что ни выстрел – все по гражданским. С тремя дружинниками он укрепился на Гончарной улице. Щит воеводы исправно оберегал его самого со всеми подчиненными от каменных смерчей, живого огня, железных птиц, едкого тумана и прочих забав полковника. Дружинники тревожили неприятеля пальбой, противник постреливал из развалин.

С высоты птичьего полета было очень хорошо видно: отряд Зеленого Колокольчика попал в сложное положение. Сама местность не благоприятствовала атакующим. Даже самая неначитанная птица знает, что у нечистой силы любая церковь шагов за сто вызывает рвотные позывы, а за пятьдесят может и жизни лишить кое-кого. Между тем, позицию дружинников сзади поддерживал Успенский храм. Попытайся Февда проскочить мимо них и продвинуться к северу по Радищевской улице, ему загородил бы путь Никольский храм. Большую Коммунистическую улицу надежно перекрывал храм Святого Мартина. А Марксистская, Таганская, Земляной вал и Большой Дровяной переулок вчистую заперла колоссальная пробка. Тут разве что на вертолете… Зеленый Колокольчик мог идти в обход либо по Воронцовской улице, либо по Большим Каменщикам. Причем во втором случае – только до Новоспасского монастыря и церкви Сорока мучеников; отсюда все равно пришлось бы поворачивать к Воронцовской. И так и этак Бойков оказывался у него за спиной. Очень плохо. И разумеется, очень хорошо для воеводы.

Или пробиться к станции метро «Таганская» и оставить дружинников с носом? Оно, конечно, хорошо бы, да только выйдет форменный конфуз, когда подземное начальство остановит состав ровнехонько между двумя станциями «до выяснения». Дружинники запрут оба выхода из огромной бутылки и… Так было в 1977-м, 1979-м и 1990-м. Наверное, хватит.

Птица видела, как по всей площади вспучился чудовищным скальным массивом асфальт, преграждая путь дружинникам. А по узенькой ровной дорожке солдаты Воздушного королевства побежали к вожделенной Воронцовской… Впереди всех несся на четырех лапах старый знакомец (еще с утра) – немного человекообразный бурый медведь.

Внимание птахи сконцентрировалось на бегущих: успеют дружинники вцепиться им в хвост, или нет! Бойков со своими людьми резво карабкался по асфальтовым кручам. Маг, верховодивший солдатами Воздушного королевства, скрестил руки на груди, расставил ноги на ширину плеч и превратил лицо в маску суровой решимости. Вот так, с добрыми старыми театральными эффектами, он собирался, видимо, встать на пути бойковцев, сразиться, задержать их, дать уйти своей команде… Или, быть может, напротив, собирался настроить неприятеля на простое и честное столкновение отважных ратоборцев, а сам припрятал в кармане каре фальшивых магических тузов… Его уродцы тоже интересовались в большей степени тем, какое лихо маячит позади, а не тем, куда они бегут.

Вместе с ними следящее пернатое было оглушено, ослеплено и ошеломлено, когда из-за углового дома Воронцовской улицы выскочили два дружинника и принялись поливать нечистую силу из пулемета и огнемета. Солдаты полковника падали, падали, падали, а мохнатое белое пугало вспыхнуло промасленной паклей. Огненный шар покатился по асфальтовой дорожке, свернул вбок, застрял в какой-то яме… Лапищи дернулись раз, другой, как крылья у испуганной бабочки, и чудовище затихло.

Это был триумф Бойкова. Маленькая военная хитрость, которую он старательно высчитывал и с добрым тщанием разыгрывал на поле боя, удалась. Бывшие люди из отрядца Зеленого Колокольчика – не беси. Обыкновенные легкий РПК одной длинной очередью выкосил добрую половину подразделения.

Птице на таком расстоянии не были видны лица дружинников. Две фигуры в хаки, две щепки для костра войны… Откуда знать ей, сколь велика разница между ветераном, отслужившим двадцать пять лет и новобранцем, которого взяли на вторую операцию – после Вепревского моста. Откуда ей знать, что Бойков обоим строго-настрого приказал: на все – про все – десять секунд, а потом уносить ноги. Десять секунд в таком бою ценятся необыкновенного высоко. За десять секунд ручной пулемет Калашникова способен выплюнуть двадцать пять патронов. За десять секунд ранцевый огнемет наделает море неприятностей. И все это – в упор. Откуда знать маленьким птичьим мозгам, как по-разному откликаются человечьи мозги на приказ! И что бывает, когда новобранец решает прирезать к своей доблести кусок больше положенного…