пылают у нее щеки, как заливает ее чувство вины. Неужели она могла думать о браке, о том, что станет королевой, когда Анна так страдает? И почему Ричард избегает общества супруги, когда она больше всего в нем нуждается? Что он за человек?

– Попросить его прийти? – спросила Елизавета.

– Нет. Думаю, он рад, что у него есть предлог не навещать меня. Я больше ему не нужна. То, что между нами было, умерло. – Анна всхлипнула. – Что ж, скоро он избавится от меня.

Елизавета взяла ее руку. Она была холодна как лед.

– О мадам, не говорите так. Вероятно, он занят государственными делами. Я скажу ему, что вы спрашивали о нем…

– Нет! – вскричала Анна. – Я не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным прийти. Это ничего не будет значить. Бесси, не упоминайте обо мне при нем, я приказываю.

– Не буду, – пообещала Елизавета. Но она и сама не говорила с Ричардом после Богоявления.

Вскоре после этого Анна слегла в постель и больше уже не поднялась. Глядя на нее, накрытую одеялом, под которым едва вырисовывались очертания исхудалого тела, слушая кашель, который становился все более мучительным и кровавым, Елизавета с неумолимой ясностью понимала, что королева больше никогда не встанет на ноги.

Анна лежала в полном изнеможении, а дамы и девушки суетились вокруг. Они старались как могли облегчить ее страдания и обменивались тревожными взглядами. Елизавета иногда сидела рядом и читала ей, но доктора качали головой и предупреждали, что нужно ограничить время, которое она проводит с королевой, так как ее болезнь может быть заразной.

Ричард приходил несколько раз, стоял и мрачно смотрел на спящую Анну. Однажды она открыла глаза и узнала его, в ее взгляде на миг засветилась радость. Покосившись на короля, Елизавета заметила слезы у него на глазах. Но он не обнял жену и даже не взял за руку, хотя она слабо тянулась к нему.

– О Анна, – беспомощно произнес он. – О моя дражайшая. – И ушел, не сказав Елизавете ни слова, но она этого и не ждала в сложившихся обстоятельствах.

Весь февраль Анна цеплялась за жизнь. На ее страдания было тяжко смотреть. Она лежала в лихорадке, сотрясаемая приступами кашля, и хватала ртом воздух, издавая такие звуки, будто тонет. По справедливости, Господь должен был бы уже забрать ее, но Он давал ей протянуть еще немного. Елизавете невыносимо было смотреть, как ее нежная тетя мучительно умирает, и она горячо молилась, чтобы та поскорее избавилась от этого ада при жизни.

Ричард иногда приходил, но все так же держался поодаль. Никому не позволяли находиться рядом с Анной долго. Доктора слишком боялись последствий, к тому же Ричард был король – король без наследника. Он не смел рисковать своим здоровьем.

Каждый раз, посещая жену, Ричард проявлял к Елизавете минимальные формы любезности, без сомнения сознавая, что оба они являются объектами пристального внимания придворных дам королевы. Он не предпринимал попыток увидеться с нею или получить ответ на свое предложение. С каждым днем в Елизавете рос страх, что он передумает и откажется вступать в столь противоречивый брак, а вместо нее найдет себе другую невесту. И где тогда окажутся ее надежды на корону? Не было никакой уверенности в том, что Генрих придет, и еще меньше в том, что он одержит победу. Елизавете оставалось рассчитывать лишь на то, что после кончины Анны Ричард настоит на том, чтобы она обвенчалась с ним.

К концу февраля Елизавета уже сходила с ума от досады. Помимо сестер, ей почти не с кем было поговорить откровенно. Обратиться напрямую к Ричарду она не могла, гордость не позволяла ей этого. Но не воспользоваться ли помощью какого-нибудь посредника? Только кого выбрать? Советников Ричарда она знала плохо. Может быть, лорд Стэнли подойдет для этой роли? Но ведь, оставляя Генриха ради Ричарда, она в некотором роде предает леди Стэнли.

В конце концов Елизавета решила написать герцогу Норфолку. Она доверяла ему, так как ее отец любил этого человека и Норфолк верно служил как королю Эдуарду, так и королю Ричарду. Он издавна проявлял дружеские чувства к ней и наверняка знал о планах Ричарда взять ее в жены.

Нелегко далось Елизавете это письмо. Нужно было выбрать правильный тон, передать, что она горячо желает этого брака, и попросить Норфолка сделать все возможное, чтобы помочь ей. Она написала:

Я молю Вас, будьте моим посредником в деле о браке с королем, так как его милость – моя единственная радость и надежда в этом мире, я принадлежу ему сердцем и мыслями, телом и всем своим существом.

Елизавета долго размышляла над этой фразой, тщательно подбирала слова. Важно было показать Ричарду, что она готова посвятить себя ему целиком, без остатка. Она добавила, что бо́льшая часть февраля уже прошла и она боится, что королева никогда не умрет. Только позже, уже отправив письмо с гонцом, Елизавета поняла, что последние ее слова звучали довольно жестоко, хотя на самом деле она лишь хотела передать свою печаль по поводу нескончаемых страданий Анны и выказать желание, чтобы Господь поскорее забрал бедную королеву на небеса. Елизавета понадеялась, что Норфолк не подумает о ней плохо, а поймет, что она всего лишь пытается обеспечить свое будущее, и тактично посодействует ей в этом.

Вскоре после полудня 16 марта произошло великое солнечное затмение. Солнце скрылось на пять минут, и мир погрузился в полный мрак. Анна, Екатерина и Бриджит испугались и уткнули лица в юбки стоявшей у окна Елизаветы. Она подумала, не является ли затмение дурным предзнаменованием, и задрожала, а когда свет вернулся, испытала большое облегчение.

Однако свет для королевы Анны померк навеки. Бедняжка тихо ускользнула из этого мира, пока ее приближенные переживали происходящее в небесах.

Елизавета плакала, глядя на неподвижное, худое как скелет тело, лежавшее на постели. Запачканные пятнами крови подушки свидетельствовали о последнем приступе кровавого кашля, который сгубил королеву, и Елизавета могла лишь облегченно вздохнуть и возблагодарить Господа за то, что мучения Анны закончились. Она ненадолго опустилась на колени и помолилась о душе усопшей, после чего вернулась в свою спальню и залилась слезами. Ричарда она не видела, но позже узнала, что он приходил почтить скончавшуюся супругу. Елизавета не рассчитывала, что он станет искать ее в такое время, но надеялась, что после похорон король придет к ней. Наверняка ему уже известно о ее письме Норфолку. Отсутствие ответа вызывало досаду, однако Елизавета понимала: надеяться на него еще рано.

Вместе с другими