и отказываться от уготованного Богом пути с ее стороны будет неправильно.

Через несколько часов Сесилия пришла справиться о ней; к этому моменту Елизавета уже прониклась убеждением, что брак с Ричардом – это наилучший способ облагодетельствовать всех, кто был ей дорог. Она станет объединительницей и миротворицей, займет подобающее ей, как наследнице дома Йорков, место. Все это Елизавета выложила Сесилии и спросила ее мнение.

– Он не убийца, – настаивала она. – У него были свои резоны сделать то, что он сделал. Он печалится об исчезновении наших братьев. Искал их, но безуспешно.

– А если они вдруг вернутся и оспорят его права на престол? – На милом личике Сесилии изобразилось сомнение.

– Не думаю, что это случится, – сказала Елизавета, – и Ричард тоже. Есть серьезные основания считать, что Бекингем расправился с ними. Но даже если они объявятся, я с радостью уступлю им место.

– А Ричард?

Елизавета молчала.

– И будет ли он когда-нибудь прочно сидеть на троне? – не сдавалась Сесилия. – Генрих еще может совершить вторжение.

– Боюсь, вероятность этого уменьшается с каждым днем, – промолвила Елизавета. – Приятные слова и обещания – это очень хорошо, но им необходимо подкрепление силой, а имевшиеся здесь союзники Генриха повержены.

– Я не была бы так уверена в этом. Миледи Норфолк говорила мне, что Генрих сбежал из Бретани, получив известие о планах бретонского канцлера вместе с Ричардом захватить его. Теперь он во Франции, и король Карл принял его очень доброжелательно. По словам герцогини, ее супруг думает, что Карл может собрать для него армию.

Елизавета подумала, что была бы замужем за Карлом, если бы планам ее отца суждено было сбыться. Теперь, хотя и запоздало, он мог оказаться ее спасителем и направить к ней Генриха. Неудивительно, что Ричард хочет жениться на ней!

И все же не лучше ли выйти замуж за короля, который уже владеет короной, чем ждать того, который только надеется ее получить?

Сесилия, очевидно, подумала о том же.

– Может быть, вы правы, сестрица, – сказала она, – и вам нужно выйти за Ричарда. По крайней мере, тогда у меня будет достойный супруг.

– Я должна принести себя в жертву ради этого? – Елизавета улыбнулась.

Сесилия обняла ее:

– Никто не хочет, чтобы вы жертвовали собой. Но вы любимы в народе, и, если станете женой Ричарда, эти ужасные слухи утихнут. Неудивительно, что он стремится к этому союзу, его репутация будет восстановлена, и покинувшие его люди вернутся к нему.

– А если у нас будут дети, никто не посмеет сказать, что они не имеют права наследовать трон.

– И вы станете королевой!

– Это самое меньшее, говоря о моем личном стремлении к славе. Но таково мое право по рождению. И все же основная проблема в том, что Ричард – мой дядя. Многие посчитают подобный союз кровосмесительным. Мне самой, сказать по правде, от этого не по себе.

– Папы постоянно дают разрешения на такие браки. – Сесилия пожала плечами. – Короли получают то, чего хотят. Нет препятствий, которые нельзя было бы преодолеть при помощи денег.

Елизавета вскинула брови. Какой циничной стала ее младшая сестра!

– Я хочу, чтобы мой брак был абсолютно законным!

– Он и будет, если вы получите разрешение.

– Надеюсь на это! – Елизавета помолчала. – Я поступаю плохо, говоря об этом, пока бедная Анна еще жива?

– Нет ничего плохого в том, чтобы планировать будущее. К тому же дело никуда не продвинется до ее смерти. И Ричарду нужен наследник. Он только укрепится на троне, имея сына.

– Ну, могу только молиться о том, чтобы все это не коснулось ушей Анны. Она опечалится, а ей и без того плохо.

– От меня она ничего не услышит. А что до ее придворных дам с их сплетнями…

– Я знаю. Будем молиться, чтобы у них хватило такта ничего не говорить ей.

После ухода Сесилии Елизавета немного посидела в раздумьях: какой большой шаг от простого приезда ко двору до замужества с человеком, которого она до недавнего времени считала коварным детоубийцей и в невинности которого пока еще не убедилась окончательно. Каково будет лечь с ним в постель? Ей уже почти девятнадцать, и разница в возрасте в четырнадцать лет не казалась такой уж большой. Она всегда питала особую привязанность к Ричарду. В нем имелось некое неопределимое словами очарование, какая-то загадочность, которая привлекала ее. Физически Елизавету к нему не тянуло, но она никогда не ощущала в себе плотского желания к какому-нибудь мужчине. Однако давняя любовь к дяде, долго подавляемая и затем сменившаяся ненавистью, все еще шевелилась где-то в глубине ее девичьей души. Елизавета осознала, что ей хочется забыть о своих подозрениях насчет Ричарда и отдаться чувствам.

Нет, вступление в брак с ним не станет для нее чем-то ужасным. У него кривая спина? Ну и что. Под одеждой этого не видно, важен человек, а не какое у него тело. Елизавета знала, что он будет добр с ней, и предвкушала, что пройдет какое-то время и она полюбит его, как полагается супруге.

Она уже почти решилась, что выйдет за Ричарда, но факт оставался фактом: он еще не просил ее об этом. Но вот однажды после полудня, когда ей захотелось побыть одной и она снова ушла в сад с книгой, король появился в подбитой мехом накидке и шапке.

– Я рад, что застал вас здесь, Бесси, – сказал Ричард, когда она встала и сделала реверанс, недоверчиво глядя на него. – Мне нужно кое-что обсудить с вами, и мы можем укрыться тут от пытливых глаз. Вы, вероятно, слышали разговоры… Увы, двор полнится сплетнями.

– Слышала, – ответила Елизавета, – и думала, когда же вы придете и объяснитесь со мной.

Ричард искоса посмотрел на нее:

– Это верно, Бесси. Анна умирает, и мне нужно жениться как можно скорее, чтобы обеспечить себя наследником. – Он взял ее руку в свою, затянутую в перчатку, и развернул Елизавету к себе, чтобы смотреть ей в лицо. Они были одного роста. Она увидела в его отягощенных заботами глазах ту внутреннюю доброту, которая всегда притягивала ее к нему, и еще что-то новое. – Бесси, когда Анна умрет, а ей осталось недолго, я хочу, чтобы вы стали моей королевой.

Это был прежний, знакомый Ричард, но теперь Елизавета заметила в нем мужчину, с мужскими потребностями. Инстинктивно она поняла, что его предложение продиктовано не одними лишь политическими соображениями, почувствовала его желание обладать ею как женщиной, она была для него не просто выгодной партией.

Они сели вместе на каменную скамью.

– Обещайте, что выйдете за меня, когда придет срок, – попросил