Когда через час мы подобрались к первым шатрам, обозначающим своеобразный пригород Марахи, то уже были с Ямахом лучшими друзьями. Это получилось благодаря тому, что я уважительно отозвался о его профессии, которая в среде степняков была не слишком уважаемой. Я поддакивал, говоря, что быть воином много ума не нужно, а вот быть успешным торговцем весьма не просто, а, судя по его виду, Ямах — торговец более чем успешный. Этим я завоевал его искреннее расположение, так что он даже предложил мне заходить в гости и объяснил, где в городе располагается дом его брата, в котором Ямах будет денька три отдыхать после перехода. Я в ответ пообещал наведаться сегодня же, надеясь выведать у братца много интересного.

Шатры, а также небольшие каменные домики, изредка попадавшиеся по сторонам дороги, все тянулись и не желали кончаться. Это были так называемые бедные кварталы, пристанище тех, кто не мог себе позволить жить в самом городе, где проживание было не из дешевых. Когда Марх с отцом приезжали на Большой Совет, с них содрали полтора золотых только за одну ночь под крышей, чему старый вождь был невероятно удивлен и в расстроенных чувствах поклялся, что ноги его здесь больше не будет. Сейчас же в бедных кварталах находилось много воинов, которые занимались всем, чем угодно — дрались, распивали ялинк в дружеском кругу, играли в кости… Было видно, что они довольны жизнью и уходить отсюда явно не собираются. Видимо, здесь располагался еще один отряд армии степняков, готовый отправится туда, куда укажет Викерн. Я взял себе это на заметку и продолжил неспешную беседу с Ямахом.

Через десять минут мы достигли городских стен, которые выполняли только декоративную роль, так как никем и никогда не охранялись, а ворот на них не было несколько столетий. Сами стены также представляли собой жалкое зрелище, разрушающиеся, с отломанными зубцами, они являлись свидетельством неумолимого действия времени. В арке ворот, которая только чудом сохранилась от разрушения, возникла небольшая заминка, так как в город направлялось еще с десятка два всадников, которые не пожелали пропускать Ямаха с рабами и первыми въехали в город, кинув на последних презрительный взгляд. Подождав, пока отряд проедет, мы также вошли в Мараху, город рабов, столицу кочевников, сердце степи.

С Ямахом мы вскоре расстались, так как он вместе с рабами отправился в торговые кварталы, а мне было нужно совсем в другую сторону, к торговцам лошадьми. Пообещав через часок-другой заскочить, я пожал Ямаху руку и направился за средством передвижения. В принципе, лошадь мне была не нужна, но только из-за предлога обмыть покупку, нужно было её купить. Все пьяные люди становятся намного разговорчивее, а именно это и нужно разведчику, которому нужна информация. Именно поэтому я потратил целый час, чтобы выбрать себе приличного скакуна, который был бы достоин королевских конюшен. В этом мне очень помогла память Макра, который был с лошадьми знаком не понаслышке и мог определить, какой экземпляр является самым лучшим.

Остановившись на черном жеребце, я начал торговаться. Это было необходимым условием при покупке и своего рода традиция кочевников, поэтому я решил ей последовать. До хрипоты мы с торговцем обсуждали достоинства и недостатки этого скакуна. Я кричал, что сорок золотых за него — это явный перебор, а торговец в ответ жаловался, что в последнее время лошадей отрывают с руками, так что, если меня не устраивает цена, я могу подобрать себе другого. После осмотра остальных вариантов, мы опять вернулись к ожесточенному торгу, к которому стали прислушиваться прохожие и другие торговцы. Я продолжал спектакль, хлопая себя по бокам, посылая проклятия на голову жадного торговца, который сам от процесса торга получал огромное удовольствие, это я чувствовал. С большим удовольствием я бы просто отдал запрашиваемую цену и отправился к дому брата Ямаха, но традиции, мать бы их! Такого поступка степняки просто не поймут, что привлечет ко мне совершенно ненужное внимание. Именно потому я яростно торговался и всеми силами сбивал цену.

Наконец мы остановились на тридцати двух золотых и пяти серебрушках. Просто я почувствовал, что торговец начинает беспокоиться, и понял — вскоре мы достигнем реальной стоимости коня, поэтому резко закруглился, обозвав лошадника помесью барана и козы, и начал отсчитывать требуемую сумму. Кстати, это тоже было в порядке вещей. В процессе торга можно было ругать друг друга как угодно, даже особо ценились сочные выражения, ради которых к разговору и прислушивались зрители, но главное — не касаться ни родителей, ни других родственников, иначе можно нажить кровника. Сунув деньги в руки хозяина, я прикупил еще и седло, особо не торгуясь, а потом пошел прочь с этого рынка. Последней моей покупкой сегодня стали два больших кувшина хорошего ялинка.

Когда я подъехал к дому брата Ямаха, то уже совсем стемнело. Меня встретили радушно, отвели в гостевую комнату и даже (неслыханная честь!) предоставили бадью с водой, чтобы я смог смыть с себя дорожную пыль. Это было весьма кстати, поэтому я аккуратно закрыл дверь, подперев её кинжалом, чтобы никто посторонний не смог войти, а потом сбросил маскировку и с наслаждением вымылся. После водных процедур я со вздохом одел свою грязную одежду и вновь натянул облик Лароха. Как только я закончил, хозяева пригласили меня на торжественный ужин, к которому я захватил те самые кувшины с ялинком.

Брат Ямаха, Ялник, оказался его точной копией и также пошел по торговой стезе, но в отличии от своего родственника, занимался исключительно кожаными изделиями. Даже показал мне куртку, которую пошили его рабы. Я естественно оценил и качество выделки кожи, и мастерство закройщика, и двойные швы, над которыми мастер возился ни один день… Короче, беседа налаживалась и оживилась еще больше, когда я предложил распить принесенные с собой кувшины и отметить мое удачное приобретение. Естественно, все согласились и наша мужская компания прогудела далеко за полночь, до того момента когда усталые хозяева уже с трудом ворочали языками. Я же пил мало, да и чтобы напиться этой бурдой, называемой ялинком, нужно было сильно постараться. Больше всего это пойло напоминало соджи — рисовую водку, популярную в Корее, которую я однажды из спортивного интереса решил попробовать. Вердикт — градусов мало, вкус напоминает отрыжку, короче — гадость!

Когда «уставшие» хозяева решили закончить на сегодня, я спросил у них, где тут поблизости можно снять крышу над головой, а в ответ на что услышал предложение остаться у них, на что и согласился. Братья, покрикивая на слуг-рабов, на пошатывающихся ногах проводили меня все в ту же гостевую, куда я загодя притащил свои сумки, а потом разошлись по своим комнатам, пожелав мне напоследок спокойных снов. Я лег на мягкую подстилку, пожалев, что степнякам понятие кроватей неизвестно, и принялся ждать, пока суета в доме стихнет. Заодно я запустил процесс лечения организма, устраняя последствия тех нескольких пиал ялинка, которые мне пришлось в себя влить, поддерживая компанию.

Спустя десяток минут я начал зевать, а еще через некоторое время понял, что сейчас засну, поэтому встал и начал неслышно расхаживать по комнате, систематизируя информанию, полученную от братьев-торгашей. Беседа дала хороший результат. Благодаря моим незаметным наводящим вопросам брат Ямаха рассказал практически все нужные мне сведения, даже не пришлось прилагать дополнительных усилий. Так, например, я узнал, что сейчас имперцев в Марахе всего шесть человек, так как сегодня утром отсюда уехал целый караван, сопровождаемый тремя советниками, которые по слухам, были целиком и полностью черными колдунами. Они взяли с собой большую охрану и повезли что-то к горам. Что это было, не знал даже Ялник, но догадывался, что после заключения перемирия к горцам отправили кое-какие товары для продажи.