Крэг читает, рисует, коллекционирует книги и через несколько лет становится видным мастером гравюры на дереве.

В двадцать один год он женился на Мэй Гибсон, которая родила ему четырех детей, но достигнутого Крэгу показалось мало, и вскоре он сообщает матери о рождении еще одной своей, на этот раз незаконнорожденной дочери Китти (мать – актриса Джесс Дорин). Узнав об измене мужа, Мэй разводится с ним и добивается официального запрета для бывшего супруга видеться с детьми.

В 1898 году печатные издания начали публиковать гравюры Крэга, желая быть в курсе дел своего ненаглядного сыночка, Эллен помогает ему издавать журнал «Пейдж» («Страница»). А через год выходит первая книга Гордона Крэга – «Грошовые игрушки», это детская книга 20 рисунков и 20 стихов к ним. В 1900-м выходит в свет новая книга «Экслибрисы».

Он неплохо зарабатывал, много рисовал на заказ, чаще всего Крэга просили изготовить фирменные знаки, он очень хорошо разбирался в символике. А 1899 году композитор, дирижер и органист Мартин Шоу96 предложил Крэгу новое дело – а почему бы не поставить совместными усилиями оперу Перселла «Дидона и Эней». «Почему бы и нет»? – подумал Крэг, но поставил оперу не в традиционном стиле, а совершенно по-новому. Так еще никто не работал не только в Англии, но, возможно, и во всем мире. Крэга тут же назвали режиссером-реформатором. Постепенно Крэг отказывается от расписанных декораций, завешивая сцену серым сукном, на фоне которого выгодно выделяются костюмы актеров, он работает со светом, цветом, пластикой актеров. Все должно жить в гармонии, работать на единую идею, сверхцель спектакля.

Крэг начал неустанную борьбу с пространством сцены, вопреки всему на свете его спектакли вырываются в зал, актеры взаимодействуют со зрителем, пришедшие на представления люди невольно вовлекаются в действо, становятся его участниками. Так, в «Ацисе и Галатее» нимфы забрасывают зал разноцветными воздушными шарами, а в «Вифлееме» между зрительских рядов шествуют пышные процессии.

Расставшись с Джесс Дорин и не сумев уговорить жену вернуться, Гордон Крэг увлекается скрипачкой Еленой Мео, которая подарит ему трех детей.

К сожалению, несмотря на громкую славу реформатора, театры не спешили приглашать бунтовщика Крэга, и он едва сводил концы с концами. Тем не менее он получает приглашение Гордон Крэг от немецкого графа Гарри Кесслера97, который хочет, чтобы Крэг поставил в Берлине в Лессинг-театре совместно с режиссером, основоположником немецкого сценического натурализма герром Отто Брамом98 «Спасенную Венецию». Союз символиста Крэга со сторонником реализма Брамом оказался более чем странным и прожил ничтожно мало. Разрыв произошел из-за ерунды, Гордон нарисовал на заднике мелом дверь, едва обозначив ее, мол, все равно никто не войдет, так чего же стараться. Заметив это, Брамм прорезал отверстие, четко следуя меловым инструкциями своего соавтора. После чего не остановился на достигнутом и навесил настоящую дверь с металлической ручкой. Этого оказалось достаточно, для того чтобы Крэг устроил одну из своих «замечательных» истерик и покинул проект. Он остался бы на улице, но все тот же Кесслер сосватал молодого гения режиссеру кабаре Максу Рейнхардту99, которое, просуществовав год, под влиянием Крэга изменило название, сделавшись не больше, не меньше «Малым театром», а далее все застопорилось на разговорах вокруг да около «Цезаря и Клеопатры», спектакль так и не был поставлен.

Вскоре после этого Крэг познакомился и сошелся с нашей героиней, которая 24 сентября 1906 года родила от него дочку Дердри, отстав от Елены Мео на девять с лишним месяцев, 3 января 1905 года Елена Мео подарила Гордону Крэгу сына – Эдварда Крэга.

Работа Крэга со Станиславским длилась с 1908 по 1911 год, Крэг согласился участвовать на том условии, что он будет одновременно и постановщиком, и художником, Константин Сергеевич работал с актерами. К сожалению, они изначально не поняли друг друга, Крэг не сумел убедить Качалова (Гамлета) и Станиславского в своих идеях: «Слишком умный, слишком думающий», – возмущался Гордон Крэг Гамлетом Качалова. По его трактовке, движения Гамлета в спектакле должны быть подобны молнии, прорезающей сцену, голос – походить на раскаты грома. При этом он показывал, как, по его мнению, должен двигаться Гамлет. Крэг привнес на сцену Художественного театра передвижные ширмы, которые помогали быстро перестраивать декорации. Кроме того, ширмы служили отражающими экранами, благодаря которым на сцене создавался совершенно необыкновенный, невиданный прежде свет. Премьера состоялась 23 декабря 1911: «Они меня зарезали! Качалов играл Гамлета по-своему. Это интересно, даже блестяще, но это не мой, не мой Гамлет, совсем не то, что я хотел! Они взяли мои “ширмы”, но лишили спектакль моей души», – напишет о постановке Крэг. На прощание актеры Художественного преподнесли Крэгу венок с надписью: «Благородному поэту театра», решительно похоронив его под ним для русской сцены.

В 1912-м Гордон Крэг вдохновится новой идеей – создать грандиозное музыкальное представление «Страсти по Матфею» Баха, добившись неслыханного ранее звучания этого произведения. Для реализации задумки он выберет старинную итальянскую церковь святого Николая в Тицино. Работа займет два года, Крэг построит конструкцию, на которой можно будет одновременно разместить более сотни исполнителей. Цель – добиться стереофонического звучания «Страстей», для этого Крэг собирался расположить хоры, солистов и оркестр на разной высоте и в различном отдалении от зрителей, создав единый музыкальный инструмент из живых людей. Первая мировая война помешала осуществиться этой мечте Крэга.

Будут и другие спектакли, книги, среди которых «Генри Ирвинг» (1930), «Эллен Терри и ее тайное “я”» (1931), статьи, журналы… Из рук королевы Елизаветы II английской в 1956 году он получит орден Кавалера почета и, давным-давно пережив Айседору, умрет в возрасте девяноста четырех лет, к нашей же истории все это не имеет более ни малейшего отношения, а мы возвращаемся к вновь оказавшейся во Франции после недолгих гастролей в России Дункан.

О, Париж!.. верный Лоэнгрин давно дожидался ее, дабы с вокзала отвезти к себе на Богесскую площадь. Мебель в стиле кого-то из Людовиков, огромная кровать под золотым балдахином. Ее ждут лучшие рестораны, но сперва, разумеется, новые наряды. Айседора было запротестовала, она уже привыкла обходиться простыми туниками, но Парис неумолим. Если любимая женщина не желает отправляться вместе с ним за новым платьем, он не успокоится, пока владельцы самых модных лавок не явятся к ней на поклон, наперебой предлагая свой лучший товар. Да что там, если надо, сам Пуаре пожалует на Богесскую улицу, дабы шить модные в этом сезоне платья для его богини!

– Поль Пуаре?!

От этого имени у Айседоры мурашки по коже. Нет, она не станет заставлять великого человека приезжать к ней в дом, точно простого купца. Она сама едет в его ателье «Дом Пуаре и raquo». С волнением заходит в украшенные изящными цветами двери, откуда льется нежный запах дорогого парфюма. Должно быть, предупрежденный Зингером о ее визите, Поль Пуаре кланяется своей гостье подчеркнуто низко. И это неудивительно, для него Айседора была и остается, как бы это сейчас сказали, иконой стиля. Следя за ее выступлениями, он рисовал соблазнительные женские силуэты в легких цветастых драпировках, это она вдохновляла на необычные, рискованные решения, заставляла быть смелым и идти до конца.