Впрочем, чему удивляться? Торрнволд всегда отличался бешеным нравом и племянника таким же вырастил.

— Позвать? — хладнокровно спросил Коннарт.

Наступил момент истины: убоится бастард или нет? Какова истинная цена его показной храбрости? Насколько много в нём крови ван Хоннаров?

— А давай! — махнул тот рукой, вызывая довольную улыбку короля.

Всё-таки не испугался. Что ж, посмотрим, как он отреагирует на Феаллу, которая, на самом деле, с нетерпением ждала, когда же её позовут, ибо ей страсть как хотелось познакомиться с новым родственничком. И устроить ему проверку на вшивость.

Места в башне было не так уж много. Драконье тело заняло практически всё свободное пространство, вселяя в Лондарра животный ужас, правда, где-то там, в глубине его души затаился… восторг. Тот самый, который сидел во всех ван Хоннарах, разве что просыпался не сразу.

Вот и в бастарде он проявился отнюдь не с первого раза. Впрочем, ему было о чём подумать на досуге, поразмыслить, насколько правильно воевать с собственной кровью, особенно когда она такая дивная. Это был вопрос не одного дня и даже не одного месяца, но вода камень точит, а Коннарт обладал хорошим терпением, если дело не касалось Елены.

И отсюда вытекал серьёзный вопрос: что делать с этим треклятым отбором? Часть родителей оставшихся девиц находились за решёткой, причём среди претенденток были и те, которые не пытались ни приворожить его, ни убить.

— Всё это чушь, — решительно постановил Коннарт, едва проснулся на утро после того, как поймали последнего из основных заговорщиков. — Никаких танцев, завтра же идём в Храм за благословением.

— Господин? — не сказать, что камердинер был удивлён таким заявлением, он в принципе устал удивляться, ибо много чудного происходило в последнее время.

— Приготовь мне белый костюм, я не намерен больше тянуть драха за хвост! — торжественно постановил Коннарт, сам же вскочил и направился в ванную – наводить лоск.

Нет, он прекрасно понимал, что Елена – крепкий орешек, но именно сейчас его охватила невероятная уверенность, что всё получится. Порой, король был слишком самонадеян…

Елена-почти-не-Жардетта

Утро встретило меня… королём. Весь в белом он ждал меня в малой гостиной на завтрак. О, как меня к нему готовила Эрилла – отдельная песня! Я ещё толком проснуться не успела, а она умудрилась меня причесать, одеть в самое красивое из имевшихся платьев и выпроводить навстречу судьбе.

Она так и приговаривала: «Сама Судьба свела вас, не иначе! Никогда не думала, что такое может произойти по-настоящему, а не в детской сказке».

Кстати, о ребятне…

— Вы в курсе, что в нас играют дети? — выдала я после того, как поздоровалась и присела на любезно отодвинутый стул.

Лично королём, между прочим, отодвинутый.

— В нас – это в кого? — дотошно уточнил Коннарт, усаживаясь напротив меня.

— В королевский отбор невест, — хмыкнула я и поведала, наконец, ту историю, свидетелем которой стала, кажется, целую вечность назад.

Столько всего произошло с тех пор, хотя по факту времени прошло не так и много.

— Событие и впрямь достойное осмеяния, — иронично и весьма для меня неожиданно изрёк Коннарт. — Если бы не Тарр, настоявший на этом фарсе, сам бы я никогда такого не устроил.

— Тарр? — кажется, не одну меня поставили в неудобное положение.

Ох уж этот ушлый Бог!

— Да, он сообщил Жрецу свою волю, а тот уже мне. — Увидев, что слуги наполнили наши тарелки, Коннарт подал им сигнал удалиться.

Мы остались наедине. Впервые, на самом деле, и это почему-то меня смутило.

— Я окончательно определился с выбором и собираюсь завершить весь этот бедлам, — огорошил меня король.

Нет, я подозревала, что неспроста этот завтрак в белом, но чтобы вот так! Учитывая, что некогда я довольно резко высказалась насчёт своего наплевательского отношения к его статусу…

А он рисковый!

Я молчала, как партизан на допросе. Мелькнула мысль, что, возможно, я неправильно его поняла, поэтому сильнее стиснула зубы и ждала, что будет дальше. Коннарт сделал глоток сока, видимо, волновался, а после продолжил:

— Несмотря на твоё происхождение, резкий характер и полное пренебрежение нашими устоями… — он запнулся, увидев, сколь убийственно я на него смотрю.

Это он меня сейчас комплиментами осыпал?

— Не пойми неправильно, я понимаю, что ты не из нашего мира, более того, восхищён твоим умом и силой духа. — Он снова глотнул сок. — Да и твоя красота не может оставить равнодушным.

— Красота? — брови сами собой полезли вверх, а злость испарилась.

Да, я сильно изменилась, но не настолько, чтобы назвать меня красивой.

— Твоя истинная красота, — уточнил Коннарт. — Оболочку я уже давно не замечаю.

Точно, он ведь и целовал явно меня, а не Жардетту.

— Допустим, всё, что вы сказали об уме, характере и непокорности я зачту как похвалу, — начала я осторожно. — Более того, не буду скрывать – вы мне нравитесь. Отсутствие успокоительного эликсира пошло вам на пользу. Но хочу предупредить сразу: я не намеренна кардинально изменяться. Серьёзно, мне тридцать лет, я взрослый человек со сформировавшимся мировоззрением и привычками.

— Тридцать? — в свою очередь изумился Коннарт.

— Тело Жардетты моложе, но нутро-то моё. — Пожала плечами.

— В любом случае, отступать от своего решения я не намерен, мой выбор пал на тебя. Окончательно! — сказал и замолк.

Многозначительно так и в то же время напряжённо.

Я не знала, что ответить, точнее, с чего начать. Убить за подачу? Хотя, чего это я, ожидала от него падения на одно колено и торжественного предложения сердца и почек? А также обручального кольца, о котором здесь нет даже понятия (если опираться на память Жардетты, опят же). Да и на колени в Моривии падать не принято. Нигде. Ни перед Богом, ни перед королём. Поклоны, реверансы – это да, но без привычного для земного средневековья фанатизма. Разве только если особенно сильно накосячил, вроде того случая, когда незадачливая дева проткнула монарший бок отравленным кинжалом.

Вот только брак – дело серьёзное, и, пусть он довольно сильно изменился, а меня к нему тянет, это не повод с радостным визгом пускаться во все тяжкие. Разводов-то здесь нет. Тем более у короля.

— У нас на Земле не принято скоропалительно принимать такие серьёзные решения, — говорила без улыбки, чтобы ненароком не обидеть. Хотя хотелось, потому что вид у него был презабавный: серьёзный и в то же время обескураженный. — Сначала мы долго общаемся с человеком, ходим на свидания, пробуем жить вместе, и только потом, поняв, подходим мы друг другу или нам не по пути, делаем окончательный выбор.