— Я хочу, чтобы это было у тебя, — сказал он, пока она развязывала бант и разворачивала упаковочную бумагу.

Едва увидев коробочку, Бетани догадалась, что лежит внутри.

Интуиция не подвела ее — она обнаружила лежащую на подушечке пуговицу, ту самую, что она видела в антикварном магазине в Новом Орлеане. Очевидно, Энни рассказала отцу об этой вещице, и он тут же ее заказал.

— Тебе нравится?

— Очень, — выдохнула она, вспоминая историю о солдатах и их возлюбленных.

— Всякий раз, как будешь смотреть на эту пуговицу, — произнес Грант, склоняясь к Бетани, — вспоминай обо мне, пожалуйста.

В тот вечер, находясь рядом с Ройсом, Руфь чувствовала себя так, словно прошедшие годы мистическим образом исчезли и им снова по восемнадцать лет. Они говорили без остановки, не испытывая неловкости или смущения, пока Руфь не осознала, что уже полночь и они находятся в одиночестве.

Бетани и Энни отправились в номер, а Крейг, должно быть, ушел домой. Грант, очевидно, вернулся в Орландо, хотя она не припоминала, когда именно он уехал. Руфь не замечала никого и ничего вокруг, кроме Ройса. Она слышала лишь его голос. Весь окружающий мир растворился в зыбкой дымке.

Прощаясь перед дверью ее номера, Ройс пригласил Руфь в гости в свой дом на Индиан-Ривер. Руфь согласилась. Он ни разу не упомянул об обстоятельствах их расставания пятьдесят лет назад, но она чувствовала их незримое присутствие даже в самых счастливых воспоминаниях. Руфи очень не хотелось ворошить прошлое, но она понимала, что, пока они не поговорят об этом, нечего и надеяться на светлое будущее.

Мысль о том, что придется заново пережить всю ту боль и стыд, не давала пожилой даме заснуть. Руфь встала до того, как проснулись невестка и внучка. Она тщательно оделась и наложила макияж. Влажность воздуха во Флориде летом была очень высока, и Руфь не ожидала, что ей удастся сохранить прическу в течение длительного времени, но попытаться все же стоило.

Ради Ройса.

— Бабушка, что это ты делаешь в такую рань? — простонала Энни, когда Руфь вышла из ванной.

— Уже почти восемь часов.

— Ты обычно так рано не встаешь, — заметила девушка. Обычно именно Руфь нежилась в постели дольше всех. — Ты уже сделала утреннюю гимнастику?

— Да, — ответила она, приглаживая непослушный локон. — У меня встреча с Ройсом.

— Тогда все понятно, — подала голос Бетани.

— Кстати, тебе понравился Крейг? — спросила Руфь внучку.

Она была всецело поглощена Ройсом, однако заметила, как мило молодые люди беседовали.

— Он очень хороший! — с энтузиазмом воскликнула девушка.

— Ты собираешься снова с ним увидеться? — поинтересовалась Руфь.

— Мы договорились, что он отвезет меня на реку смотреть ламантинов и дельфинов. — Энни потянулась. — Бабушка, ты никогда не говорила мне, что во Флориде так красиво.

— Она обладает непередаваемой и уникальной красотой, как и все северо-западное тихоокеанское побережье.

— А в котором часу вы вернетесь? — садясь на кровати и приглаживая растрепанные волосы, спросила Бетани.

— Не знаю… Я позвоню тебе позже. Энни едет с Крейгом, а ты что будешь делать целый день? — Руфи была ненавистна мысль, что ее невестке придется сидеть в гостиничном номере или слоняться в одиночестве по городу. Она надеялась также, что Грант ненадолго задержится на своей скучнейшей конференции риелторов.

— За мной заедет Грант, — заверила Бетани свекровь. — У него утреннее совещание, и к обеду оно закончится. Мы встречаемся около часа дня.

— А утром чем займешься?

Бетани выбралась из постели.

— Думаю, поваляюсь у бассейна, почитаю. Да и вязать надо, так что мне есть чем заняться. Не беспокойтесь обо мне. — Она помахала Руфи рукой. — Наслаждайтесь обществом Ройса.

— Я так и сделаю. — Пожилая дама бросила взгляд на часы.

— У вас с Ройсом все в порядке? — поинтересовалась Бетани, вкладывая в свои слова особый смысл.

Руфь неуверенно пожала плечами:

— Я… я еще не знаю. Мне пока не представилось шанса поговорить с ним… обо всем. — Она с беспокойством посмотрела на невестку. — Я позвоню тебе во второй половине дня, хорошо?

— Разумеется. — Бетани послала ей воздушный поцелуй, а Энни тепло улыбнулась бабушке.

Уверенная, что у нее есть в запасе несколько минут, Руфь поспешила в фойе отеля, отчаянно нуждаясь в чашечке кофе. К ее удивлению, Ройс уже поджидал ее, читая газету.

— Доброе утро! — поздоровалась она.

При виде Ройса сердце ее забилось быстрее. Она не могла поверить в то, что прошло долгих пятьдесят лет. Когда она была рядом с ним, то испытывала ощущение чего-то очень знакомого и близкого, сравнимого с тем, когда заново вспоминаешь язык, на котором говорил в далеком детстве. Но сумеет ли Ройс когда-нибудь ее простить?

Ройс сложил газету и поднялся.

— Руфь… — начал он, но тут же замолчал.

— Ты рано, — нервно произнесла она. — Знаешь, я очень плохо спала ночью, — призналась она в надежде, что он поймет смысл ее слов.

Ройс нахмурился и отвернулся:

— Я и сам глаз не мог сомкнуть.

— Я хотела бы поговорить с тобой.

Он кивнул:

— Полагаю, так и надо поступить. — Он положил ее руку на сгиб своего локтя. — Нам многое нужно обсудить, но прежде, чем мы начнем, я хочу, чтобы ты знала — для меня большое счастье снова видеть тебя.

— Я могу сказать тебе то же самое. — Руфь и мечтать не могла, что ей будет дарован второй шанс с любимым человеком, и намеревалась не упустить его снова.

Они подошли к его машине, и Ройс распахнул перед ней дверцу, как всегда делал, когда оба были подростками. Даже будучи восемнадцатилетним оборванным мальчишкой, он всегда вел себя как настоящий джентльмен.

Вместо того чтобы сразу отвезти Руфь к себе домой, он направил машину в сторону Орхид-Айленд.

— Куда мы едем? — спросила Руфь.

— Я подумал, что день следует начать со стаканчика свежевыжатого апельсинового сока.

Она решила, что он повезет ее на ферму своих родителей.

— Твой отец продал рощу, не так ли?

— Именно так. — Ройс искоса посмотрел на нее. — А купил ее мой брат.

— Арни? — удивилась Руфь.

— Бенни, — поправил ее Ройс.

Бенни был старшим братом, а Арни, как теперь вспомнила Руфь, младшим.

Приехав на ферму, Ройс повел машину вдоль аккуратных рядов апельсиновых деревьев и затормозил возле дома.

— Помнишь выпускной бал? — спросил он.