Наконец, исцарапав об острые камни руки до крови, он извлек на свет грязный глиняный кувшин с луковичной крышкой, запечатанной древесной смолой или чем-то похожим. Он попробовал открыть кувшин, но не смог. Отчаявшись, Клоистер схватил стальной прут и с одного удара снес узкое горлышко кувшина. Сейчас он напоминал пьяницу, дорвавшегося до бутылки. В кувшине обнаружился небольшой свиток, завернутый в липкую кожу.

Выбравшись из пещеры, Клоистер зажмурился: лучи полуденного солнца больно хлестнули по глазам. Откинув в сторону кожаный покров, он положил свиток на капот «Лендровера» и принялся разворачивать его. Пыльный пергамент, пропахший маслом, казалось, вот-вот рассыплется в руках. Если бы его увидел сейчас какой-нибудь реставратор Секретного архива, то пришел бы в ужас от такого варварского обращения с исторической ценностью, но иезуиту не было до этого никакого дела, ведь на кону стояло нечто несоизмеримо большее, чем необходимость сохранить древнюю реликвию. Клоистер немного прищурился, чтобы разобрать полустертые письмена. Без сомнения, это греческий. Этот язык был распространен во времена Иисуса на всем Ближнем Востоке. Солнце стояло в зените, но первые строки пергамента наполнили душу священника кромешной тьмой. Прав был Эмерсон, говоря, что у каждой бездны есть своя бездна.

«Последние дни равви Иисуса Назарета — от его ученика Иуды Искариота».

Иуда Искариот! Предатель. Самая загадочная и противоречивая фигура в современной теологии. Разменная пешка в игре, которую Иисус вел за души людей. Иуда, осужденный ради искупления человечества. Не так давно Папский комитет исторических наук, возглавляемый Его Святейшеством Вальтером Брандмюллером, подтвердил, что Иуда был орудием Божьего замысла. Он повесился, если верить Евангелию от Матфея, единственному каноническому тексту, в котором упоминается о самоубийстве апостола-предателя. Но существовал апокриф, так называемое «Евангелие от Иуды», о котором упоминал в конце II века святой Иереней Лионский, отец Церкви. Копия «Евангелия от Иуды» до сих пор хранится в Секретном архиве Ватикана, хотя о его существовании мало кто знает. Отдельные его фрагменты вошли в римский «Codex Bezae» V века: этот труд упоминали другой отец Церкви, святой Епифаний, и епископ Феодор Сирский. Национальное географическое общество располагало еще одной копией IV века, найденной в Египте. Это был текст гностической секты каинитов, написанный на греческом, а потом переведенный на коптский. В нем Иуде отводилась положительная роль в осуществлении Божественного замысла.

Но «Евангелие от Иуды» не было сочинением самого Иуды Искариота: оно написано век спустя после его предполагаемой смерти. В этом апокрифическом тексте Иуда предстает героическим защитником Иисуса, его самым лучшим другом и учеником. Он любил Спасителя больше всех и сдал его Синедриону по его собственной просьбе. И самое важное, Иуда был единственным, кто знал истину…

Истина. Но если этот свиток был подлинным и принадлежал перу Иуды Искариота, здание Церкви, возведенное на фундаменте Нового Завета, сильно пошатнется. Клоистер продолжал разворачивать пергамент. Его было трудно читать, так как чернила почти исчезли. Он приблизил глаза насколько возможно и прочел:

«Скорее я отрубил бы себе руку, чем причинил зло Иисусу. Я не хотел знать того, что я знаю, делать то, что я сделал. Я любил Иисуса, как брата, как лучшего из друзей. Я чтил его как учителя. Он и был учителем. Он дал бесценные уроки. Мне все равно, был он сыном Бога или нет. Я не присутствовал при его воскресении, но знаю его чудеса. Иисус имел власть над телами и душами.

Он был спасителем народа и святым человеком. Поэтому я страдал больше, чем кто бы то ни было, когда Синедрион предал нас. Остальные друзья Иисуса думали, что предатель — я. Но они не знали правды. Я лишь хотел спасти Иисуса. Синедрион обманул и меня. Он дал мне денег, чтобы я мог купить верблюдов, нанять караван и уехать из Иерусалима перед Пасхой. Каким же я был глупцом! Каифа, верховный священник, послал со мной нескольких солдат, но не для того, чтобы схватить Иисуса, а якобы затем, чтобы защищать и сопровождать его. Но он замыслил другое. Я запутался в его лживых словах, как рыба Тивериадского моря в сетях рыбаков. Петр хотел убить меня. Я должен был бежать. Я поклялся, что повешусь на первом же дереве, которое встретится мне по дороге, но у меня не хватило мужества. Я удалился в пустыню, чтобы жить отшельником, вдали от людей. Каждый день я молил Бога простить меня. Я обрек Иисуса на смерть, и мне нет оправдания. В пророчествах древних закралась ошибка. Но Иисус желал, чтобы они исполнились, и попросил меня о помощи. После возвращения из пустыни он ходил мрачнее тучи. И он открыл мне причину своего беспросветного отчаяния. Эти слова я не забуду до конца своих дней.

Не сомневаюсь, что Иисуса сильно тяготила участь, уготованная ему Богом. Отец из сострадания открыл ему лишь часть правды. Он попросил Иисуса принести себя в жертву и оставил на произвол судьбы. Иисус тоже ждал от меня жертвы. Страшной жертвы. Однажды он спросил меня, его самого любимого и верного ученика: «Ты примешь презрение до конца Времен? Ты согласишься стать самым презренным из людей и навеки покрыть свое имя позором?» — «Ради тебя — приму». Мы заключили тайный договор, который я в неведении своем нарушил и тем самым приблизил его смерть. До сих пор, прожив до глубоких седин, я не могу понять, как это случилось. Может быть, Судьба плела в это время свой собственный замысел. На закате дней, вдали от дома, посреди ужасной пустыни, которую пересекли предки моего народа, у подножия горы Небо, с которой Моисей видел Обетованную землю, я пишу эту историю: мою и Иисуса из Назарета.

За все время, что я провел здесь, я никогда не думал браться за перо. Я даже не уверен в том, что кто-то прочтет мой труд. Конечно, люди уже позабыли Иисуса, если вообще когда-нибудь о нем вспоминали. Этот египетский юноша, Сеннефер, которого я нашел при смерти под палящими лучами солнца, никогда не слыхал об Иисусе. Но его молодая горячность, его отважное, победившее уныние сердце вошли в мой дух, как раскаленное лезвие клинка в холодную воду. Он стремился к мечте, и я тоже. Он должен был бежать, чтобы остаться в живых, я же бежал, чтобы спасти душу.

Сеннефер поведал мне простую и волнующую историю своих злоключений. В детстве он был взят в плен и отправлен в столицу Набатии Петру. Прожив там несколько лет, он влюбился в красавицу Нофрет, рабыню родом из Египта, как и он сам. Потеряв голову, он преступил грань дозволенного: девушка была наложницей господина, их хозяина, богатого и могущественного купца. Сеннеферу пришлось бежать. Он не смог освободить любимую. Он порывался вернуться и отдать себя на милость палача, но одумался. Живым Сеннефер мог принести в мир гораздо больше добра. И он не ошибся. Он разбудил меня, заставил взяться за перо, а это — благое дело.

Кто-то помнит несколько дней из жизни равви Иисуса из Назарета, но никто не знает того, что знаю я. Даже его мать, Мария, и та, другая Мария, его спутница. Я не продавал Иисуса за 30 сребреников, как говорил Петр. Я уже писал, что это были деньги на побег из Иерусалима. Но Синедрион лгал. Когда я хотел вернуть их первосвященникам, Каифа и Анна только посмеялись надо мной. Они спросили, неужели я настолько глуп, что на самом деле поверил, что они позволят Иисусу сбежать без наказания за его богохульства. Но я-то знаю, дело не в богохульстве: они ненавидели Иисуса. Проповедник из Назарета угрожал их власти. Я швырнул деньги на землю и ушел, заливаясь слезами.