— Да ну тебя! — смущенно отмахнулся тракторист. — Чего тут еще делать-то? Паруса шить, ясен пень, я не мастак — как-никак по другой специальности. Саня! А ведь хороший город. Красивый такой… на Ялту похож чем-то.

— А ты, Николай, бывал в Ялте-то?

— Бывал один раз, по профсоюзной путевке. Да я ж тебе рассказывал — забыл, что ли? Слышь, может, нам и не торопиться домой-то? Деньги пока есть… Да и мужик этот, Сальвиан, заплатить обещал. Он вообще кто? Этот, как его… менеджер?

— Ну да, Коля — менеджер. Генеральный.

— Во, я и говорю — барыга! — Весников выглянул в окно, посмотрел на уже начинающее темнеть небо и улыбнулся. — После ужина пойду-ка пройдусь перед сном.

— Тут не вполне безопасно, Коля! — решительно предупредил Александр. — Лучше уж сиди дома.

— Дома скучно. А я тут, недалеко… во дворе только. На лавочке в садике посижу, о жизни подумаю.

— Ну, если во дворе…

— Да, тут… Ну не могу я день-деньской в четырех стенах. Тошно! Ты вон, Санек, где-то шляешься, меня с собой не берешь, не зовешь даже…

— Ладно, ладно, — махнул рукой молодой человек. — Иди гуляй себе в саду, дыши воздухом. Недолго нам уже тут осталось.

— Жаль, — искренне вздохнул тракторист. — Когда я еще на югах побываю? Никогда, наверно…

Что ж, определенная логика в его словах имелась.

После сытного ужина — чечевица, рыба, бобы, сыр, оливки, ну и вино, конечно же, — Весников ушел в сад, а Нгоно с Сашей принялись строить дальнейшие планы. Мало было найти место дислокации калечащих прошлое и будущее хмырей, нужно еще туда попасть, а там уж думать — как все, к чертовой матери, взорвать да убраться! Да и еще прихватить с собой Катю с Мишкой… Ведь живы они, живы — Александр почему-то был в этом убежден, будто чувствовал. Наитие, что ли…

Расположенный в северо-западной части города квартал бедняков одним краем выходил к морю, а другим — к старому кладбищу, помнившему еще кровавые ритуалы пунов и неизвестно каким чудом пережившему и римское, и вандальское нашествия. Особо пышные надгробия, конечно же, пострадали, да и ограду наполовину растаскали на кирпичи. Именно здесь, в зарослях лозняка и ивы, лет тридцать назад выстроили небольшую часовенку Святого Валентина, ныне считавшуюся заброшенной, однако те, кому нужно было, знали, в какое время здесь происходят службы. Разумеется, католические, подальше от любопытных глаз.

Сюда и привела Александра торговка рыбой Лидия — набожная пожилая женщина с добрым морщинистым лицом и поразительно светлыми глазами. Молодой человек встретился с ней на улице Медников у небольшого фонтана — как и было указано слепым Геристратием. Передал поклон, Лидия улыбнулась в ответ, попросив немного подождать, пока не продаст остатки рыбы. Впрочем, продала быстро, и вот всего полчаса спустя Саша оказался у часовни, где вот-вот должна была начаться литургия.

Собравшийся у храма народ — не много, всего с дюжину человек — с любопытством косился на незнакомую личность, не делая никаких попыток завязать разговор. Только вежливо здоровались, видать, излишнее любопытство здесь было не в чести.

Александр тоже здоровался, учтиво кивая в ответ. Как он понял, все ждали священника, который должен был вот-вот появиться. Лидия ушла, не дожидаясь богослужения, да и вообще среди собравшихся почему-то совсем не было ни женщин, ни детей, в основном крепкие молодые мужчины да пара юношей-подростков. Впрочем, очень может быть, что женщины и дети приходили сюда в какое-то другое время, по иным дням — что поделаешь, конспирация есть конспирация.

Солнце уж поднялось, на чистом светло-бирюзовом небе белели полупрозрачные перистые облака, однако здесь, в зарослях, еще царил полумрак, словно демонам ночи не хотелось уступать место светлому дню. Сильно пахло жимолостью, шиповником и каштанами — их жарили неподалеку, на склоне холма, и небольшой ветерок сносил дым сюда, к часовне.

Саша уже устал ждать: пора бы священнику и появиться, в конце концов, это просто невежливо, тем более здесь… Только он так подумал, как средь собравшихся прошелестел шепот:

— Идет! Идет! Отец Эльмунд!

Эльмунд! Молодой человек вздрогнул, услышав это имя, вдруг нахлынули воспоминания… Правда, ненадолго — высокий человек в черном плаще с накинутым на голову капюшоном, осенив паству крестным знамением, поклонился и, что-то сказав, вошел в храм. Туда же направились и все собравшиеся, снимая шапки, кланяясь и крестясь.

Честно сказать, Саша ожидал чего-то большего, нежели маленькая и тесная часовенка без всяких украшений, распятий, фресок, витражей. Узкие щели окон были наглухо закрыты ставнями, и лишь неровный свет десятка свечей разгонял тьму, а на небольшой жаровне сладко курился ладан.

Священник встал у амвона, не сняв плаща. Все затихли, и Александру вдруг показалось, будто в воздухе повисло какое-то напряжение, что вся здешняя атмосфера, полная таинственного шепота, переглядываний, подмигиваний, отличалась некой нервозностью, словно все собравшиеся явились сюда вовсе не на молитву, а за каким-то иным делом.

— Наконец мы собрались, братья! — вдруг произнес священник, что вовсе не соответствовало литургическому канону. — Собрались, чтобы покарать соглядатая, присланного мерзкими дьяволами. Какими именно, мы сейчас выясним… Держите его!

Саша даже не успел опомниться, как сильные руки схватили его, удерживая на месте так, что невозможно было пошевелиться. Одна мысль пока только и промелькнула: «Вот это попал!» И тут же — вторая: «Ошиблись? Или кто-то подставил?»

— Ты ведь явился из Тапса? — Отец Эльмунд откинул капюшон, но лица его все равно было не рассмотреть; в желтом дрожащем свете угадывались лишь борода да пышная шевелюра. — Отвечай!

Резкие, уверенные движения, звучный голос. Ага, вот священник повернул голову… Немолод уже, лет сорок пять. Борода светлая, а волосы почти седые.

— Да, я прибыл из Тапса, — отозвался Александр. — Это что, в ваших глазах преступление?

— Просто, видишь ли, один наш брат, отец Иннокентий из Тапса, предупредил нас о соглядатае — о тебе!

— И что же, он описал мою внешность? — хмыкнул молодой человек. — Назвал имя?

— Нет, но… — Святой отец неожиданно вздрогнул и запнулся, спустился по широким ступенькам, пристально вглядываясь в Сашино лицо. — А ну-ка, братья, дайте огня!

Священник высоко поднял поданную кем-то свечку… на руке его блеснул браслет… очень необычный браслет, кстати…

И вот тут-то Александр засмеялся, прямо-таки захохотал. Он сразу узнал этот браслетик, а точнее, швейцарские часы марки «Ориент», лет тридцать назад по местному времени подаренные им сыну своего побратима.

— Ну, здравствуй, отец Эльмунд, — резко оборвав смех, ухмыльнулся Саша. — Эльмунд, сын славного Ингульфа, сына Гилдуина. Смотрю, ты стал священником…

…Враг кровожаждущий