litbaza книги онлайнРоманыЛекарство от любви - любовь - Ольга Егорова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ... 79
Перейти на страницу:

Поздоровавшись, Герман бросил тоскливый взгляд в окно. Невозможно было отделаться от ощущения, что даже эти облака, медленно плывущие по небу, – тоже деталь интерьера, точно такая же собственность хозяина, как, например, плазменный монитор на столе. По крайней мере на тот промежуток времени, пока они пребывают в пространстве, охваченном пластиковой оконной рамой в кабинете Андрея Валериевича Уменкова. И солнечные лучи, и ветер за окном – за все это уже давно заплачено точно так же, как за аренду помещения.

«Едва ли, – устало подумал Герман, прислушиваясь к собственной интуиции. – Едва ли его заинтересуют мои альтруистические проекты. С таким же успехом, пожалуй, можно было бы потолковать об организации театральной студии в детском доме с памятником Пушкину, который стоит в сквере неподалеку…»

Но первое впечатление на этот раз оказалось обманчивым. Стоило только хозяину кабинета произнести пару фраз, и Герман понял – он пришел сюда не напрасно. Разговор завязался оживленный и по существу.

– Меня вдохновила ваша идея, Герман Дмитриевич. Вы даже не представляете, насколько. Я ведь сам в детском доме воспитывался.

– Вот как? – Герман не на шутку удивился. Статистика, в которую ему иногда приходилось заглядывать, свидетельствовала, к сожалению, что большинство воспитанников детских домов, выпущенных во взрослую жизнь, оказывались у станков на заводе или за прилавком с овощами и куриными ножками – и это в лучшем случаев. В худшем же… Об этом не хотелось и думать.

– Вижу, вы удивлены, и ваше удивление мне вполне понятно. Наверное, мне просто повезло, я родился на свет с каким-то несгибаемым стальным стержнем внутри. Я вообще хронический оптимист, это у меня диагноз… Ну, а идея театральной студии в детском доме мне близка еще и потому, что я сам, будучи воспитанником, в такой студии занимался. Наверное, именно оттуда и берет начало источник моего оптимизма. Впрочем, мы отвлеклись. Давайте, я немного расскажу вам о своих планах и о том, как я представляю себе эту студию. Хотите чай, кофе? Если хотите, можете курить…

Дальнейшая беседа проходила в самой непринужденной обстановке. Чай оказался удивительно вкусным, печенье – прямо-таки домашним, в последний раз Герман, кажется, пробовал нечто подобное в глубоком детстве, когда у плиты колдовала бабушка. Но главным было то, что они с Уменковым разговаривали на одном языке.

Хотя по большому счету разговаривал только Уменков. Герман почти все время слушал, превратившись на время разговора в некую копилку восторженных впечатлений. Описание процесса обучения сценической речи, сценическим движениям и мастерству – все это в устах Уменкова выглядело отнюдь не сухой теорией.

Спустя полтора часа Герман вышел из кабинета художественного руководителя театра. Теперь этот кабинет казался ему милым и уютным, интерьер – отнюдь не амбициозным, и чувство обиды за облака, проплывающие по небу, исчезло бесследно. Вместе с ним почти исчезла и тоска, заполонившая душу. Капля грусти, капля горечи осталась, притаилась на самом дне души. Казалось, грусть ушла насовсем. Но Герман знал, что рано или поздно она все равно вернется, и произойдет это гораздо быстрее, чем того бы хотелось. Но об этом он сейчас старался не думать. По крайней мере до вечера, до тех пор, пока это возможно. Реальная перспектива создать театральную студию в детском доме – сколько долгих месяцев он мечтал об этом, сколько раз звонил в Министерство культуры, в Министерство образования, сколько кабинетов обошел – не счесть! И вот теперь наконец его старания, кажется, увенчались успехом. Есть повод для радости. Только жаль, что эту радость ему не с кем разделить. И к этому, наверное, уже давно было пора привыкнуть…

«Жаль, – пронеслась непрошеная мысль. – Как жаль, что у нас не сложилось…»

Впрочем, о чем это он? Ведь дал себе слово не думать, не вспоминать. Не сложилось – и точка. Перелистнуть страницу и забыть…

Забыть.

Он шел по коридору и настойчиво повторял это слово, как заклинание, которое, вероятно, действует только в том случае, если человек повторит его сто тысяч раз. Тяжелый труд, и времени уходит много, но если оно все-таки сработает – ради этого стоит потрудиться. Он спускался по лестнице, и каждый шаг отражался гулким эхом от стен, и каждый шаг содержал в себе это слово – «забыть».

Лестница кончилась, он оказался в широком вестибюле здания театра. Еще совсем недавно здесь было шумно – юные зрители и их родители одевались в гардеробе, прихорашивались перед зеркалом, делились впечатлениями. Теперь вестибюль опустел – всего лишь несколько человек еще неторопливо застегивали куртки и плащи перед зеркалом, разглядывали афиши и фотографии актеров, развешенные на стенах.

Забыть все же придется. Потому что другого выхода у него нет. Лица актеров на фотографиях показались ему слишком равнодушными, и он не стал рассматривать их, не стал останавливаться даже из вежливости – просто прошел мимо, потянул за тяжелый железный ободок стеклянной двери, миновал небольшой узкий коридор, ведущий к выходу из здания, и быстрой походкой направился к машине, припаркованной на стоянке неподалеку.

Какой-то мальчишка стоял на перекрестке и тревожно оглядывался по сторонам. Коротко стриженный русый затылок показался отдаленно знакомым, но Герман не придал этому значения – едва ли кто-то из воспитанников детского дома мог оказаться сейчас здесь, возле здания кукольного театра. А других знакомых русых затылков у него не было. Если только…

Смутная догадка мелькнула в сознании, не успев оформиться в четкую мысль. Герман остановился на перекрестке и присмотрелся к мальчишке повнимательнее. Определенно он чем-то напоминал того самого ангела-хранителя, с которым судьба совсем недавно свела его в поезде. Свела – и развела в разные стороны, Герман был уверен, что это навсегда. Еще одна встреча могла произойти с вероятностью один к миллиону – если учесть, сколько людей живет в городе. Вероятность пустяковая, незначительная, едва ли стоило ее вообще принимать в расчет.

И все же он решил подойти поближе и убедиться в том, что ошибается. Мальчишка стоял спиной, силуэт его казался знакомым, и волосы на затылке, немного длинноватые для традиционной мальчишеской стрижки, и упругий «ежик».

Он так и не увидел его лица, но в тот момент, когда расстояние между ними сократилось до нескольких метров, уже знал, что на вероятность один к миллиону все же иногда можно рассчитывать. Это тот самый случай, это тот самый мальчишка…

Насколько бы невозможной ни казалась эта встреча.

Он подошел ближе – почти вплотную. Мальчишка, услышав шаги за спиной, обернулся. На лице мелькнул испуг, потом – растерянность, потом – удивление и, наконец, легкая тень узнавания, а вслед за ней – радость…

Радость – Герману не показалось. Этот парень, похоже, точно так же обрадовался, увидев его, как обрадовался сам Герман. Они улыбнулись друг другу. И вдруг Герман, сам от себя того не ожидая, сказал:

– Привет, Пашка.

Радость в глазах не исчезла, но тотчас была разбавлена легким испугом. Брови взметнулись вверх.

1 ... 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ... 79
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?