больше, чем на одну треть. Теперь с некоторых участков снималось артвооружение. Однако после вторичного доклада И. В. Сталину нам было разрешено сохранить на разоружаемых участках часть артвооружения.

По вопросу об УРах, строительство которых началось в 1938–1939 гг., Генштабом 8 апреля 1941 г. были даны командующим Киевским и Западным ОВО директивы следующего содержания: «Впредь до особых указаний Слуцкий, Себежский, Шепетовский, Изяславский, Староконстантиновский, Остропольский укрепрайоны содержать в состоянии консервации. Для использования указанных укрепрайонов в военное время подготовить и провести следующие мероприятия:

— создать кадры управлений укрепрайонов;

— для завершения системы артиллерийско-пулемётного огня в каждом узле обороны и опорном пункте создать площадки для деревоземляных и бутобетонных сооружений, которые необходимо будет построить в первые десять дней с начала войны силами полевых войск;

— на основании проектов и технических условий Управления оборонительного строительства Красной Армии рассчитать потребность вооружения и простого внутреннего оборудования;

— в расчёте сил, средств и планов работ учесть железобетонные сооружения, построенные в 1938–1939 гг. в Летичевском, Могилевском, Ямпольском, Новоград-Волынском, Минском, Полоцком и Мозырском укрепрайонах.

В отношении приведения в боеготовность вооружений УР-х дотов и дзотов на рубежах старой госграницы был допущен просчёт во времени. Директива Генштаба требовала приведения их в боевую готовность на десятый день начала войны. Но фактически многие рубежи УРов были захвачены противником раньше этого срока. УР-ы на старой госгранице не были ликвидированы и полно стью разрушены. Они были в основном сохранены на всех важнейших участках и направлениях, и имелось в виду дополнительно их усилить. Но ход боевых действий в начале войны не позволил полностью осуществить эти меры и должным образом использовать старые укрепрайоны. Относительно новых укрепрайонов наркомом обороны и Генштабом неоднократно давались указания округам об ускорении строительства. На укреплении новых границ ежедневно работало почти 140 тыс. человек. Вот одна из директив Генштаба по этому вопросу от 14 апреля 1941 г.: «Несмотря на ряд указаний Генштаба Красной Армии, монтаж казематного вооружения в долго временные боевые сооружения и приведение сооружений в боевую готовность производиться недопустимо медленными темпами. Народный комиссар обороны приказал:

1. Всё имеющееся в округе вооружение для укрепрайонов срочно смонтировать в боевые сооружения и последние привести в боевую готовность.

2. При отсутствии специального вооружения установить временно в амбразурные проёмы и короба пулемёты на боевых станках и, где, возможно, орудия.

3. Приведение сооружений в боевую готовность производить, несмотря на отсутствие остального табельного оборудования сооружений, но при обязательной установке броневых, металлических и решётчатых дверей.

4. Организовать надлежащий уход и сохранность вооружения в сооружениях.

5. Начальнику Управления оборонительного строительства немедленно отправить в округа технические указания по установке временного сооружения в железобетонные сооружения.

О принятых мерах донести к 25.4.41 в Генштаб Красной Армии. Начальник Генштаба Красной Армии генерал армии Г.К. Жуков.

При обсуждении доклада обращает внимание выступление генерал-майора, командира дивизии Бирюзова С.С., который «остановился на двух положениях: 1. Развитие производительных сил, развитие технической мысли, военной мысли в контексте создали синтез, т. е. новое оперативное искусство, отличное от оперативного искусства периода 14–18 гг. В чём суть этого нового? В том, что операции ведутся с решительными результатами, по окружению и уничтожению в большом масштабе, тогда как в период 1-й мировой войны стратегия не нашла решения этому вопросу.

Опыт недавних войн и проходящей сейчас войны показал, что операции приведут к положительным результатам — окружению и разгрому крупных сил. Пусть противники Германии были не готов ы, но они имели вооружённые силы. Окружение во Фландрии одного миллиона войск и уничтожение их почти полностью — это факт, достойный изучения, это происшедший исторический факт, который должен быть изучен и на основе этого сделано определённое заключение.

Следовательно, если мы введём новые формы наступления, они зиждутся на том, что наличие новых мощных мехсоединений и авиации позволяет вершить операцию с положительными результатами. Вопрос обороны должен противостоять этим действиям и нужно найти методы противостоять этому наступлению. Генерал армии Тюленев со всей полнотой показал какие новые формы построения оборонительной операции сейчас применяются. Это полоса заграждений армейских, причём она не одна, одна — перед главной оборонительной полосой тактической обороны, вторая между тыловой полосой корпуса и тыловой полосой армии.

Таким образом, оборона перешла в глубину противодействия силам мехчастей противника. Однако это целиком не решит участь обороны. Здесь, кажется, нужно будет рассматривать оборону не изолированно, не абстрагировано, а нужно оборону обязательно увязать конкретно с существующим театром военных действий и с военными действиями, происходящих на этом театре. Не может быть такого положения, в особенности на нашем театре, чтобы на огромных фронтах большой протяженности всюду проходила оборона. Ничего подобного. На отдельных участках глубины будет оборона, на других участках — будет наступление».

Начальник Военной академии им. М.В. Фрунзе, генерал-лейтенант Хозин М.С. в своём выступлении сказал: «Генерал армии т. Тюленев правильно здесь изложил основы армейской оборонительной операции. Он правильно сделал вывод, что, если наша Красная Армия преследует оперативную доктрину наступательную, то было бы ошибкой думать, что под этой доктриной подразумевается сплошное наступление на всех участках фронта. Поэтому к оборонительным действиям Красной Армии придётся прибегать. С теми положениями, которые выдвинул тов. Тюленев, я также согласен. Мне только хотелось заострить внимание товарищей на следующем вопросе. Если мы говорим, что оборона наша должна быть глубокая, ПТ-ая и ПВ-ая, то она должна состоять из полосы предполья, главной зоны обороны, оперативной зоны обороны и тыловой зоны обороны».

Далее он выдвинул предложение: «насколько целесообразно сейчас строить оборону, главным образом, в её тактической зоне или главной зоне обороны… Здесь по духу уставных положений, которыми мы сегодня руководствуемся, получается так, что две трети сил всех обороняющихся войск находится, на так называемом, переднем крае и, по сути говоря, в глубине остаётся 1/3, тем самым не остаётся той глубины, которая должна быть и которая должна именно затянуть противника и не дать ему возможности прорвать наше расположение».

Поэтому он высказал такое мнение, «не лучше ли нам соответствующим образом перевернуть нашу оборону в тактической зоне, т. е. сделать так, чтобы она, по мере продвижения противника в глубину, встречала бы большее сопротивление. Второе обстоятельство надо учесть, что современный противник будет атаковать на всю глубину и в первую очередь будет под ударом передний край глубиною 2–3 км, до полковых резервов, где 2/3 наших сил будет поставлено под артиллерийский и танковый молот. Поэтому ему кажется, что главную зону надо сделать так, чтобы такое распределение сил и средств должно быть.

«Второй вопрос. В докладе т. Тюленева не был достаточно полно освещён вопрос инженерного оборудования армейского района обороны. Его оборудование вытекает из оперативного замысла и является как бы инженерным выражением