Я почти уверена, что я уже влюблена.

— Значит ли это, что ты трахнешь меня сейчас?

Он ухмыляется, хватает меня за задницу и приподнимает над кроватью, прежде чем снова быстро погружается в меня. Я ахаю.

Он замедляет темп, но каждый толчок получается жестким. Вонзаясь в меня так глубоко, как только может. Его глаза не отрываются от моего лица. Убеждаются, что я наслаждаюсь каждой секундой.

Мои глаза закрываются, а рот открывается, когда я стону, груди подпрыгивают с каждым медленным, сильным толчком внутри меня. Он не прикрывает мой рот рукой и не пытается заглушить мои стоны. Он позволяет мне кричать так громко, как я хочу.

Одной рукой он сжимает мою грудь, а другой — шею. Он надавливает ровно настолько, чтобы кровь в моих венах запела.

— Это то, что ты представляла для нашего первого раза? — он шепчет мне на ухо.

— Да. — Это слово вырывается с придыханием. — Но это в тысячу раз лучше.

— Правда? — Я слышу его улыбку, не открывая глаз. — Лучше, чем ты воображаешь?

— Намного лучше.

Он убирает руку с моей груди и опускается, чтобы пососать мой сосок. Я всхлипываю, нерешительно обвивая его ногами. Затем его рука скользит между моих ног и надавливает. Сильно.

Мои глаза распахиваются.

— Мне нужно, чтобы ты кончила снова, — умоляет он.

— Я не знаю, смогу ли я, — признаюсь я. Это первый раз, когда я кончаю дважды. Я даже не знаю, возможен ли третий. Мое тело такое измученное, что я сомневаюсь в этом.

— Черт. Тогда я собираюсь быть внутри тебя всю ночь.

Я сжимаюсь вокруг него. О боже.

Его глаза вспыхивают на мне.

— Прекрати это. Я схожу с ума, когда ты это делаешь.

— Что? — Невинно спрашиваю я. — Это? — Я снова сжимаюсь вокруг него.

Он шипит и закрывает глаза. Он толкается в меня так яростно, что я вскрикиваю. Если это то, как я заставляю его продолжать делать это…

— Я хочу, чтобы ты кончила, пока я внутри тебя, но, если ты продолжишь это делать, я кончу первым.

Я пожимаю плечами.

— Я не возражаю. Я привыкла не кончать, пока все не закончится. Вообще-то, я никогда этого не делала. Перед тобой.

В его глазах появляется ярость.

— Ну, привыкай кончать каждый раз. Я не остановлюсь, пока ты этого не сделаешь.

— А что, если я не смогу? — Я бросаю вызов.

— Ты можешь. — Его глаза скользят по моему обнаженному телу, которое вздрагивает при каждом сильном толчке его бедер. — Я знаю, у тебя там есть еще кое-что для меня.

Он смотрит прямо мне в глаза, когда его большой палец ложится на мой клитор и надавливает вниз. Я стону, цепляясь за твердые мышцы его рук. Он усиливает давление каждый раз, когда врезается в меня, и я вскрикиваю снова, и снова, и снова.

Я разрываюсь между криком удовольствия и рыданием от изнеможения. Я хочу еще, но не знаю, выдержит ли мое тело большего.

Словно прочитав мои мысли, Майлз набирает скорость. Его бедра двигаются быстрее, его большой палец все неистовее вращается между моими бедрами, и теплое ощущение распространяется по моим ногам до кончиков пальцев ног.

— Ну же, Мэдлин, — умоляет он сквозь шлепанье кожи о кожу. — Мне нужно, чтобы ты кончила ради меня. Мне нужно это увидеть.

Я могу только хныкать в ответ. Я как тряпичная кукла под ним, конечности безвольные и безжизненные. Полностью его.

Мой пульс учащается, удовольствие нарастает, как при неуклонном подъеме на американских горках к вершине перед падением.

— Ты такая чертовски красивая, когда кончаешь, — говорит он мне. — Я хочу заставлять тебя кричать для меня каждую ночь.

Боже, я тоже этого хочу. Больше всего на свете.

— Не надо. Остановись, — приказываю я, мое сердце колотится о грудную клетку в такт его толчкам.

— Не сдерживайся. — Он наклоняется к моему уху, погружаясь по самое основание, в то же время его большой палец выписывает дикие круги по моему клитору. Заставляя меня видеть звезды. — Дай мне все.

Освобождение пронзает меня, когда крик удовольствия вырывается из моего горла. Американские горки набирают высоту. Взрыв бомбы.

Каждая клеточка моего тела кричит вместе со мной.

— Черт возьми, да, — шипит он и входит в меня так быстро, как только может. Слезы текут из моих глаз, пока я кричу до хрипоты. Он растирает меня, преодолевая волну за волной моего оргазма, мои ноги дрожат так сильно, что я не знаю, когда снова смогу ходить. Он продолжает трахать меня еще долго после того, как я больше не могу этого выносить. Пока он не входит в меня в последний раз, и я чувствую, как вся его длина пульсирует, когда он изливается во м. не

Мы тяжело дышим, грудь в грудь. Я поражена, что мое сердце еще не отказало мне, когда это произошло с остальным телом.

Прежде чем я успеваю перевести дыхание, Майлз накрывает мой рот своим.

— Мне нравится трахать тебя, — шепчет он.

— Мне тоже нравится трахать тебя.

И, кажется, это самое близкое, что я могу сказать сейчас к правде. Потому что я не просто люблю трахать Майлза Мариано.

Мне нравится в нем все.

Я люблю его.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Майлз все еще тихо дышит рядом со мной в темноте, когда всплывают воспоминания. О всеобщих предупреждениях о нем.

Он следит за тобой всю ночь, а на следующий день у тебя появляется преследователь.

Так очевидно, что он твой преследователь, но ты даже не видишь этого.

Не доверяй ему, Мэдди.

Тебе не кажется, что это довольно удобно, что он единственный человек, который что-то знает о преследовании Софи?

Он сказал ей, что собирается убить ее.

Очевидно, кто это. Твой новый сосед.

Из-за него у тебя могут быть неприятности. Он может стать проблемой.

Нет. Я знаю, что он не мой преследователь. Я знаю это. Но… мама права. Я еще многого о нем не знаю. Я многого не знала о Джордане, а мы были вместе уже несколько месяцев.

Я нахожу телефон Майлза рядом со своим на прикроватном столике. У него есть пароль, от которого узел в моем животе затягивается еще туже, даже если этого не должно быть. Все блокируют свои телефоны. Это не значит, что им есть что скрывать.

Я наклоняюсь и касаюсь его руки. Он не шевелится. Я прижимаю его большой палец к экрану, и главный экран открывается.

Его телефон минималистичен, с несколькими приложениями. Kindle, Netflix, YouTube. Никаких социальных сетей, конечно.