Ривейро покачал головой:

– Убить трех человек, чтобы потом выставить напоказ какие-то археологические находки, не имеющие особой ценности?

– Может, для самого убийцы они как раз имели ценность.

– Это мужчина? – спросила Марта Торрес.

– Возможно, – ответила Редондо. – По крайней мере, способ, которым были убиты Альберто Пардо и Хельмут Вольф, скорее характерен для мужчины. Во-первых, нужна физическая сила, чтобы задушить человека, во-вторых, чтобы отнести его тело на болото, если задушить не удалось. Если принимать во внимание возраст всех трех жертв, то, скорее всего, можно говорить о мужчине от тридцати до сорока пяти. Место, где нашли труп Карсавиной, и крайне необычный способ, которым она была убита, наводят на мысль, что у убийцы обширные познания в истории. То, как обошлись с телом, тоже очень показательно. Наш Бэтмен, – она взглянула на Торрес и Субисаррету, – причесал Карсавину, надушил ее и придал телу эффектную позу. Такое отношение указывает либо на близость с жертвой, либо на навязчивую идею превратить убийство в театральное действо.

– Но убийца обставил так лишь одно убийство, а не все три, – возразил Ривейро.

– А если убийц несколько? – предположил Камарго.

– Это исключать нельзя, – согласилась Валентина, – однако в таком случае они или действуют сообща, или копируют друг друга, потому что подпись одна и та же – монета. – Она допила остывший кофе. – Так, если вопросов больше нет, то закругляемся. Все знают, что делать. Мы с Ривейро допросим эту троицу, а потом займемся Альтамирой. Остальные, если вы наткнетесь на что-то важное, немедленно звоните.

Все закивали, и Сабадель первым направился к двери. У порога он резко остановился – в дверях возник настоящий великан, рост под два метра, массивная фигура, выступающая челюсть.

– С дороги, младший лейтенант, дайте пройти, – раздался из-за спины великана голос капитана Карусо. Вслед за великаном он вошел в кабинет. – Удачно, что все в сборе. Редондо, хочу вам представить Хайме Лермана, следственного прокурора из Германии. Сестра Хельмута Вольфа сейчас на опознании тела в Институте судебной медицины.

– Добрый день, – удивленно сказала Валентина. Она не ждала немецкого коллегу так быстро.

Вся ее группа притихла, явно впечатленная гостем. Лерман невозмутимо оглядел всех и сунул руку в карман своего костюма, явно сшитого на заказ. Он проделал это так выразительно, что Ривейро ничуть бы не удивился, достань он оружие. Но немецкий гость извлек из кармана коробочку леденцов и сунул один в рот. Немного покатав леденец во рту, он заговорил:

– Здравствуйте, лейтенант Редондо. Я наслышан о вас. Сеньоры, – он кивнул в знак приветствия остальным членам команды, – сеньорита… – исправился он, взглянув на Марту Торрес.

– Не ожидала, что вы говорите по-испански, – сказала Валентина.

– У герра Лермана двойное гражданство. Ваша мать ведь испанка, я не ошибаюсь? – обратился к гостю капитан Карусо.

– Так и есть, – подтвердил Лерман.

Говорил он с едва заметным акцентом. Улыбнувшись, немец предложил всем леденцы.

– Со вкусом бузины, – сообщил он.

Это была странная картина: в центре комнаты стоял огромный человек и протягивал раскрытую ладонь, на которой затерялась маленькая коробочка. Ривейро и Валентина обменялись недоумевающими взглядами. От Валентины не укрылось, что Карусо нервничает, хоть и пытается скрыть это за фальшивым смехом.

– Сеньор… Герр Лерман, присаживайтесь, пожалуйста.

– Можете звать меня “сеньор Лерман”, лейтенант. Спасибо.

Он казался чужеродным элементом в этой комнате. Огромная фигура, дорогой костюм, странное, почти квадратное лицо… Рядом с членами следственной группы он смотрелся как минимум необычно, но был по-своему привлекателен.

– Итак, думаю, для начала давайте обсудим, что нам известно о Хельмуте Вольфе, – сказала Валентина.

– Согласен, – кивнул немец.

Он внимательно выслушал, что Валентине и ее команде удалось узнать о Хельмуте Вольфе. Информации было не очень много. Лерман собирался заговорить, но тут в дверь постучали.

– В чем дело? – раздраженно спросила Валентина, когда дверь открылась.

– Я не хотел вам мешать, но, думаю, это очень важно, – сказал дежурный офицер. – Только что позвонил Энрике Диас, директор Фонда Комильяса.

Валентина взглядом велела ему продолжать.

– Он говорит, чемодан и сумку Ванды Карсавиной нашли сегодня на стойке администрации.

Все загомонили.

– Ого, вот это неожиданно. Они их открывали?

– Только сумку. Как увидели документы, больше ничего не трогали, сразу позвонили нам. Видимо, кто-то оставил это все там ночью.

– Так, отправьте туда криминалистов. Пусть заодно осмотрят комнаты троицы. Что-нибудь еще?

– Да, лейтенант. Новая свидетельница.

В комнате разом наступила тишина.

– Лусия Сантильяна, администратор. Она говорит, что видела Ванду Карсавину выходящей из своей комнаты с чемоданом в тот день, когда ее убили. Вечером. Она уверена, что Карсавина разговаривала с женщиной, и у той был акцент.

– С женщиной? А она не слышала, о чем они говорили?

– Ей показалось, что встреча для Карсавиной была неожиданной. Сначала они говорили по-испански, а потом вроде как перешли на другой язык. Но она не прислушивалась.

– А лица этой женщины она не запомнила?

– Нет, лейтенант, – офицер покачал головой, – но Лусия едет сюда вместе с директором фонда, чтобы дать официальные показания. Я им сказал, что так лучше всего.

– Отличная работа, парень, – похвалил капитан Карусо и взглянул на Хайме Лермана: – Вот видите, у нас просто образцовая команда!

– Иностранный акцент… – пробормотал Ривейро и многозначительно посмотрел на Валентину.

Женщина не соответствовала составленному профилю убийцы, но и исключать такой поворот в расследовании нельзя. Допрос Астрид Штраусс, назначенный на сегодняшнее утро, обещал стать очень интересным.

Фонд Комильяса

Воскресенье, после средневекового бала

В субботу вечером Ванда собрала вещи и направилась в комнату Паоло, чтобы провести с ним последнюю ночь. Но ее ожидало не романтическое воссоединение, а долгий разговор. Заснуть она так и не смогла.

* * *

Неужели то, что Паоло ей рассказал, – правда? Как такое возможно? Он поддался своим навязчивым идеям и жажде авантюр и нарушил все границы. От напряжения у Ванды раскалывалась голова, внутри все будто оцепенело. Впереди одиночество, на которое она сама себя обрекла. Все кончено, они слишком не совпадают во взглядах на жизнь.

После разговора с Паоло Ванда не только не передумала, но и окончательно убедилась в том, что их и так иллюзорным отношениям настал конец. К тому же теперь ей придется хранить в секрете его признания. Ванда намеревалась сдержать свое слово, она не предаст Паоло и никому ничего не расскажет.

В воскресенье утром Ванда встретилась со старыми друзьями, сознавая, что это последний день, который они проведут все вместе. Конечно, она прекрасно относилась и к Марку, и к Артуро, но связующим звеном всегда был Паоло. Может, они однажды и пересекутся на какой-нибудь конференции, но вряд ли уже соберутся вот так вчетвером. Ванда выглядела отстраненной