ходи вокруг да около. Полицейские на острове, они не успокоятся, пока не обыщут его весь. Ты же понимаешь, что им это не трудно, — он подошел к амбразуре и взглянул в окно, — можно ведь помощь полиции оказать посильную. Да, Саныч? — повернулся сыщик к дедушке.

— Не вижу пока необходимости, — abuelo тоже повернулся к окну, — но, в принципе, все зависит от нашей заинтересованности в данном субъекте, — он кивнул головой в сторону Мерзкого.

— Слышь чо, Владимсаныч, ну зачем так-то? — бандит приподнялся со стула, нервно сглотнул и продолжил — я же сам пришел, нах… Да и Марк подтвердит, что это я предложил, — он повернулся ко мне, — парень, ты не молчи, скажи им, нах…

— Abuelo, он меня спас, вытащил из домика, который расстреляли полицейские, — мне не нравился Мерзкий, но скрывать правду о том, что он сделал для меня, я не мог, — по нам стреляли из крупнокалиберного пулемета. Из-за Андрюхи, который, сдуру, начал палить в полицейских из окна, — волнение мне не давало толком объяснить, почему Мерзкому пришлось меня спасать, но похоже, дедушка понял, потому что прервал мою не очень связную речь.

— Хорошо, потом расскажешь, — он снова повернулся к бандиту, который стоял возле своего стула, — так, все-таки, ты не ответил на вопрос, что известно «Одноглазому» о золоте?

— Денис уверен, что вы точно знаете место, где спрятано золото, а еще я слышал, как он кому-то говорил по телефону, что не главное найти, где золото, гораздо важнее, какие-то коды, нах… — Мерзкий посмотрел на меня, — Марк, ты, наверное, знаешь про какие коды он говорил, ты ведь спец по всем этим «приблудам»? [2]

[2] Здесь Мерзкий говорит о компьютерных программах (жарг).

— Ты не уходи от темы, — Липский прикрикнул на бандита, — с кем он говорил про коды, подробнее рассказывай. Только не ври, мы ведь все равно узнаем.

— Слышь чо, начальник, я уже все рассказал, все, что слышал, а правда это или нет, не мне судить, я «за что купил — за то и продаю», — бандит посмотрел на Липского, нервно дернул головой, прищурился и сплюнул на пол, — мне больше нечего вспоминать, нах…

В это время в амбразуры, порывом ветра, закинуло приличную порцию воды. Непогода за окном разбушевалась не на шутку. В Карибском море начинался могущественный шторм. За плотной стеной дождя потерялось синее тропическое небо. Создавалось впечатление, что буря пришла к острову, чтобы проявить свою буйную силу и устрашающую красоту. Темные тучи закрыли горизонт, пряча весь свет, создавая плотный и даже мрачный занавес. Ветер, сопровождающий шторм, гудел в кронах деревьев, сотрясая их своей мощью и неукротимостью.

Такое ласковое море, которое совсем недавно было «светлей лазури», превратилось в неистовый океан, где волны, поднявшиеся до гигантских размеров, бились о скалистый берег с неослабевающей силой. Белоснежная пена, срывающаяся с вершины каждой волны, словно яркие пушистые перья, сияла в темноте, подсвечиваемая вспышками молний, разрывающих темный небосклон.

Удары грома разрезали тишину, заставляя сердце замирать от мощи природы. Молнии, словно световые росчерки, перекидывались с неба на воду и обратно, создавая непредсказуемые фигуры и освещая каждый уголок острова. В такие моменты, буря казалась источником невероятной энергии, который притягивал взгляды и заставлял забыть о всем остальном. Шторм был не только буйством стихии, но и напоминанием о ее величии. В этом прекрасном хаосе можно было найти неповторимую гармонию и незабываемую красоту, которая заставляла задуматься о своем месте в этом мире и бесконечности вселенной.

От, притягивающего взгляд, великолепия непогоды и мыслей о сумасшедшей силе стихии, меня оторвал чувствительный тычок локтем в бок. Скривившись от боли, я повернулся к Анюте, которая с невозмутимым видом смотрела мимо меня в амбразуру.

— Любуешься, да? — девушка укоризненно посмотрела мне в глаза, — ты же обещал рассказать, где был, — сдавленным шепотом проговорила она, глядя на меня в упор.

— Ну, чего ты, — так же шепотом ответил я, — сейчас с этим, — кивнул головой в сторону Мерзкого, — разберемся, и все расскажу.

— Михалыч, давай-ка этого парня пока в отдельные апартаменты, — дедушка отвел свои глаза от амбразуры и показал Липскому на пленника, сидевшего в углу на стуле, — развязывать его не надо, нет у меня к нему доверия. Слишком красиво поет. А мы обсудим сложившуюся ситуацию.

— Ну что, Марк, рассказывай, где скитался, как в плен попал, ну и все остальное, — дедушка подозвал меня к себе, как только собровец увел Мерзкого в коридор, — хотя в принципе мне уже многое понятно, — он улыбнулся и продолжил, — ты ведь сбежал из бункера в тот пролом в стене, когда услышал наши голоса. Так?

— Я же не знал, что это вы, — до меня уже дошло очевидное: в нашем подземелье не могло быть врагов, так как вход был закрыт, а пролом находился высоко в расщелине, куда подняться без альпинистского снаряжения было невозможно, — вы же сразу начали кричать: «Бросай оружие!», я и подумал, что меня бандиты хотят захватить.

— Понятно, а дальше то, что было? — abuelo Vlad кивнул мне ободряюще, — как ты к бандюкам попал?

— Так они как раз внизу были, под проломом, я им под ноги скатился. А вы нас, что не видели, когда мы уходили в джунгли?

— Пока Михалыч залез в вентиляцию, пока добрался до края, вас уже и след простыл. Быстро бегаете сударь, — дедушка снова кивнул, — продолжай, что я из тебя все клещами тяну.

Я в подробностях рассказал, как меня привели в домик, как допрашивали, когда появилась полиция, почему полицейские начали стрелять по домику, и как меня спас Мерзкий. Все внимательно слушали и не перебивали. Анютка морщилась как от боли, когда я рассказывал как падал вниз по скале, и как меня допрашивали бандиты. А когда я перешел к рассказу про полицейских и спятившего Андрюху, девушка вся сжалась, поднесла кулачки к лицу и не отрываясь смотрела на меня. Дедушка слегка покачивал головой в такт моим словам, как бы ободряя меня и подталкивая к продолжению. Пока я делился подробностями своих приключений, к abuelo подошел Липский, что-то тихонько сказал ему на ухо и снова вышел в коридор.

— Ну, что ребятишки, вам пора отдохнуть после трудного дня, — отправил нас в спальню дедушка, когда я закончил рассказ, — а у нас есть еще кое-какие дела. И даже не возражайте, — пресек он наши недовольные возгласы, — забыли о чем мы договаривались перед путешествием? Беспрекословное подчинение. Все, марш в койки.

Забравшись в постели, девчонки потребовали от меня нового рассказа, во всех подробностях. Но против этого я категорически возразил, ведь и правда, надо совесть