До сих пор она делала то же, что и другие отдыхающие, – прогулялась по набережной, прошлась по галечному пляжу, побродила в колоритных переулках и поглазела на Королевский павильон. До этого дня Джульетта была в Брайтоне только однажды – во время войны, с тем самым пилотом, который недолго за ней ухаживал, а потом отравился газом из-за потерянной ноги. С ним Джульетта ближе всего подошла к заурядности брака. Они остановились в пансионе, записавшись мужем и женой, как сотни, если не тысячи до них. Брайтон – не очень-то шикарное место, но два дня им было здесь неплохо. Шел 1943 год, и война тянулась уже так давно, что приходилось хвататься за любое подобие счастья.

– Вы закончили? – спросила официантка, выхватывая тарелку.

– Да, спасибо, это было восхитительно.

Официантка, женщина лет сорока, слегка сморщила нос. Джульетта решила, что «восхитительно» – типичное словечко избалованной представительницы среднего класса из Лондона. Еда, конечно, простая – всего лишь рыба с жареной картошкой, – но очень вкусная. Джульетта была единственной посетительницей в кафе. Оно работало целый день, но сейчас его накрыло послеобеденным затишьем.

– Еще чаю? – предложила официантка, с усилием вздымая в сторону Джульетты огромный чайник, покрытый коричневой эмалью.

Официантка была не местная. В ее голосе слышалась гнусавость, типичная для дельты Темзы.

– Да, пожалуйста, – сказала Джульетта; чай был ужасен – густой и бурый, как та самая Темза в Лондоне. – Замечательно.

Официантка жила в одном из довольно запущенных таунхаусов, стоящих рядами чуть поодаль от моря. Ее имя было Элизабет Нэттресс, но когда-то ее звали Бетти Грив. Бетти, Долли и Диб, подумала Джульетта, попивая чай. Долли и Диб. Она подавила дрожь, вызванную то ли чаем, то ли воспоминаниями.

Бетти Грив развелась с мужем во время войны. Второй брак позволил ей сменить имя и документы. Но все равно это она когда-то получила из рук Годфри Тоби знак отличия второго класса, Kriegverdienstkreuz, «За заслуги перед Третьим рейхом».

Хартли неожиданно оперативно раскопал в Регистратуре нынешние координаты информаторов Годфри. Что хорошо в Хартли, так это то, что он играет не по правилам. Конечно, это же в нем и плохо. Джульетта предполагала, что Аллейн не простит Хартли за пропавшего фламинго.

Оказалось, что МИ-5 в самом деле продолжала следить за информаторами Годфри. Уолтер два года назад прыгнул под скорый поезд на станции Дидкот. («Утром, уходя на работу, он выглядел совершенно как обычно», – сказала его жена следователю.) Эдит переехала в христианскую коммуну на острове Айона. Виктора забрали в армию, и он погиб под Тобруком. Все члены подпольной профашистской сети, растянувшейся по стране, были на месте, ныне – побежденные и смирившиеся. Джульетта предполагала, что женщина в косынке с попугаями могла быть Бетти Грив, но теперь поняла, что это предположение было нелепым.

Наливая чай, Бетти явно сердилась – может, надеялась прилечь отдохнуть до вечернего наплыва посетителей, а теперь вынуждена плясать вокруг какой-то дамочки.

Мужчина за прилавком, у фритюрницы, воспользовался затишьем, чтобы прибраться. Это Стэнли Нэттресс, муж Бетти, – человек, который дал ей возможность начать другую жизнь. И Бетти, и ее муж были в белых фартуках с запáхом, словно обмотаны пеленками. Фартук Стэнли был заляпан жиром. «Мы используем только лучший говяжий сок» – гласило объявление над фритюрницей.

– Кажется, сегодня людно, хотя весна еще ранняя, – заметила Джульетта, желая завязать разговор.

– Как солнце выглянет, так у нас тут полно народу, – сказала Бетти таким тоном, словно желание погреться на солнце свидетельствовало о низком моральном уровне.

– Наверно, в войну было по-другому. Ведь здесь были все эти укрепления, да? Они отпугивали отдыхающих?

– Не знаю, меня здесь не было во время войны. Я была в Лондоне.

– О, и я тоже, – радостно сказала Джульетта. – Надо сказать, я была не согласна со всем этим. С войной и всякое такое. Слава богу, теперь можно прямо об этом говорить, не боясь, что тебя запрут за твои убеждения.

Бетти грохнула чайник на прилавок и подозрительно уставилась на Джульетту:

– Война кончена. С концами. Я про то время и не вспоминаю никогда. – Она злобно оскалилась на Джульетту. – Нам приходится трудиться круглые сутки, чтобы хоть что-то заработать на этом кафе. У нас своих забот хватает.

– Простите, я ничего такого не имела в виду, – сказала Джульетта покаянно, хотя никакого особенного раскаяния не чувствовала.

Уловив надвигающийся конфликт, Стэнли вышел из-за прилавка.

– Ты в порядке? – спросил он у Бетти, обняв ее за плечи.

Было очень трогательно видеть подобное проявление нежности со стороны такого крупного, неуклюжего мужчины.

– Мы просто заговорили о войне, – сказала Джульетта.

– Война давно закончилась. – Он посмотрел на Джульетту долгим взглядом. – Разве не так?

Интересно, что он знает о своей жене? – подумала Джульетта.

– Да, конечно, и слава богу, – сказала Джульетта, вскакивая на ноги. – Сколько я вам должна? Ах да, и есть ли у вас туалет?

Бетти фыркнула, услышав ее вопрос, но Стэнли сказал:

– На задворках есть будка, можете туда сходить.

На заднем дворе унылая девочка тринадцати лет (согласно досье, племянница Бетти, осиротевшая во время Блица и ныне живущая в семье Нэттресс) чистила картошку. До чего же полезные создания эти племянницы. Она брала картофелину из жестяного ведра, срезала кожуру и почищенную картофелину бросала в другое ведро. Руки у нее были покрыты въевшейся грязью, и время от времени она вытирала нос рукавом. Съеденные рыба с картошкой вдруг показались Джульетте не такими уж вкусными.

На бетонном покрытии двора сидел мальчик лет шести и размеренно колотил деревянным молотком по жестяному грузовику. Бетти было уже за сорок, когда она вышла за Стэнли и родила неожиданного ребенка. Из приоткрытого рта мальчика медленно капали слюни. Девочка по временам отрывалась от картошки и вытирала их тряпкой. Мальчика звали Ральф, и досье в Регистратуре указывало, что он «отсталый». За заурядность приходится платить.

Во дворе появилась Бетти, подбоченившись – готовая к драке.

– Вы еще здесь? – обратилась она к Джульетте. Она кипела злостью. – Может, своими делами займетесь?

Племянница, плотно сжав губы, уставилась на полуочищенную картофелину, которую держала в руке.

– Я именно это и собираюсь сделать, Бетти. Миссис Грив, – добавила Джульетта для ровного счета и вышла через калитку заднего двора, даже не оглянувшись, чтобы увидеть реакцию Бетти на прежнее имя.

«Есть список небольшой», думала Джульетта, стоя на перроне в ожидании поезда на Лондон. Бетти можно вычеркнуть. Она точно не заставит Джульетту ни за что платить. Разве что за рыбу с картошкой.