— Как все прошло? — прервал его размышления голос деда Фрола. Оказывается, молодой волхв и не заметил, как оказался на автомобильной стоянке дворца Меньшиковых. Возле «Вихря» стояли Слон и Лязгун, с любопытством изучая фасад здания и суету возле рабочего подъезда, к которому подъезжали разнообразные сверкающие автомобили с посольскими номерами или с гербами русских родовитых семей.

— Все замечательно, — усмехнулся Никита, садясь в машину, где его ожидал еще один человек из «Гнезда». Худощавый темноволосый мужчина, несмотря на солнечную погоду и жаркий день, был облачен в темный костюм и в белоснежную сорочку, на фоне которой горел ярко-алый галстук с серебряной заколкой. Глаза оказались прикрыты черными стеклами очков. — Геннадий Митрофанович, можете звонить.

Мужчина в очках кивнул, неторопливо достал из внутреннего кармана телефон и по визитной карточке, которую Никите передала Ольга, набрал номер. Безмятежно уставился в стриженый затылок Слона, севшего на переднее кресло рядом с Лязгуном, бывшим сегодня водителем.

— День добрый, — звучным бархатистым голосом произнес Геннадий Митрофанович, услышав отклик абонента. — Я имею честь говорить с Велимиром Васильевичем? Ах, это его поверенный? В таком случае — я адвокат Никиты Анатольевича Назарова по особым поручениям. Вам знакомо его имя? Что ж, если мы с вами играем роль связующего звена, передайте своему хозяину, что господин Назаров готов встретиться с ним в ближайшее время. Выбор места, дня и часа — за княжичем. Всего хорошего.

Адвокат нажал на кнопку отбоя и посмотрел на Никиту тусклыми отсветами очков.

— Вы все слышали, Никита Анатольевич?

— Я так и предполагал, что Велимир сам не будет разговаривать, — усмехнулся волхв. — Но и мы лыком не шиты, Геннадий Митрофанович, а?

— Ваши действия абсолютно правильны, Никита Анатольевич, — кивнул мужчина. — Обычно таким образом человека стараются поставить в зависимое положение. Нехорошо получилось бы, если вы лично позвонили на этот номер, а наткнулись на поверенного. Этакое завуалированное оскорбление.

— Когда ждать ответ? — Никита кивнул на телефон в руке адвоката.

— Никакой конкретики, — пожал плечами Геннадий Митрофанович. — Но я уверен, что княжич Шереметев находился рядом и все прекрасно слышал. Сейчас он просто играет на ваших нервах. Думает, что играет, — поправился адвокат.

В этот момент телефон ожил и заиграл какую-то бодрую симфоническую мелодию.

— Внимательно слушаю, — важно произнес адвокат. — Да, вы абсолютно точны. Это я разговаривал с вами несколько минут назад. Мой голос тяжело забыть… Итак, что вы можете сказать?

Никита не удержался от улыбки. Господин Капитонов из адвокатской конторы, принадлежавшей Назаровым, умел витийствовать и обволакивать своим неподражаемым голосом неподготовленных к таким хитрым приемам клиентов.

— Прекрасно! Я передам решение господина Шереметева Никите Анатольевичу. Сей же час, не извольте беспокоиться!

Телефон нырнул в карман пиджака.

— Измайловский сад. Четыре часа пополудни, — отчитался о переговорах Капитонов. — Четвертая дорожка слева от входа. Довольно своеобразный по точности ориентир.

Никита посмотрел на часы. Маленькая стрелка едва перевалила за полдень.

— Едем на Обводной, — решил он. — Пообедаем без спешки дома, отдохнем перед встречей.

— Так дуэли не будет? — покосился в зеркало Лязгун.

— Сплюнь, злыдень! — возмутился Слон. — Какая дуэль? Хочешь, чтобы хозяин потом за этого мажора отвечал? Поговорят, озвучат свои позиции — и разойдутся.

— Нет, Слон, я тебя определенно из телохранителей в аналитическую службу переведу, — задумчиво проговорил Никита, пряча улыбку. — Или в советники.

— Пожалейте, Никита Анатольевич! — взмолился Слон и показал кулак Лязгуну, что, впрочем, того не испугало. — Я же привык к такой жизни, засохну и заскучаю!

— Зато Анора будет рада, — хохотнул Лязгун и молниеносно увернулся от затрещины, хотя это было удивительно в столь узком пространстве. Раздался глухой стук лба об руль.

— Дети малые! — Никита прибавил голосу недовольства, чтобы телохранители пришли в себя. — Лязгун, хватит свою голову ощупывать. Поехали домой. Времени у нас мало осталось.

* * *

Велимир мрачно разглядывал перспективу дубовой рощи, оставшейся нетронутой после многочисленных перепланировок и реконструкций парка, и пытался разглядеть среди гуляющих горожан того, кто, по его мнению, обязан ответить за оскорбление. Пусть решающее слово принадлежало императору, но именно Назаров оказался замаран в неприглядной истории.

Молодой княжич всегда мыслил категорично, не разделяя на полутона ни белый, ни черный цвета. Даже отец и старший брат Андрей давно махнули на него рукой, столкнувшись с непроходимым упрямством и нежеланием становиться гибче. Часть родственников раздражал характер Велимира, а кому-то импонировал. За спиной частенько шептались, что князю Шереметеву как раз не хватало дерзости младшего сына, но это было неправильно. Сам княжич очень уважал отца и пытался соответствовать его жизненным принципам, старательно брал самое лучшее и правильное для себя. Не всегда получалось, это факт. Темперамент и характер суть вещи сугубо индивидуальные, полученные при первом вздохе ребенка. Считалось, что вместе с Даром боги наделяют человека теми неповторимыми чертами, которые замысловато выписывают узор жизни, толкают на разные поступки. Это личину можно изменить путем хирургической пластики или умело наложенной иллюзией, а то, что дано небесами — довесок к жизни. С ним ты или мучаешься, или счастливо шагаешь до самой могилы.

Велимир почувствовал незримый толчок, который и привел его сегодня в Измайловский парк в разгар августовского жаркого дня. За ним на почтительном расстоянии переминались с ноги на ногу два телохранителя, а вокруг, в радиусе полусотни метров расстилалась «мертвая зона», в которую не могли войти горожане. Они инстинктивно чувствовали магию и обходили место, центром которого были молодой княжич в легких бежевых брюках и в светло-желтой рубашке с короткими рукавами, а также его личники, потевшие в темных пиджаках. Поверенный в делах — начинающий юрист Федька Лизунов с важным видом стоял чуть позади, беспрестанно одергивая галстук, как будто этот предмет гардероба душил его жесткой хваткой.

Он смог разглядеть Назарова даже в череде мелькающих фигур посетителей сада. Внезапный соперник за руку Юленьки Васильевой шагал по асфальтовой дорожке, небрежно затолкав руки в карманы брюк. Легкая щетина, зеленая рубашка-поло с белыми полосками навыпуск, щегольские дорогие туфли, непроницаемые черные очки — образ этакого молодого дворянина, ощущающего свою силу и правоту, почему-то неприятно царапнул по сердцу Велимира. Сразу вспомнились строчки из прочитанного досье, каким опасным противником считается «вологодский отшельник». И поэтому княжич еще больше распалял себя перед встречей.

За Никитой неотступно следовали двое телохранителей, перед которыми его личники выглядели неоперившимися воробьями, только что вылетевшими из родительского гнезда. И снова в памяти всплыло досье, где черным по белому аналитики сделали приписку: почти все клановое боевое крыло Назарова в той или иной степени прошло специфическую подготовку. Выходило, что клан молодого родственника Меньшиковых больше военная структура (нельзя забывать о женах, владевших магическими техниками большого поражающего воздействия), чем обыкновенная Семья, занятая накоплением богатств и закреплением своих позиций в жесткой иерархии аристократических родов. Конечно, не факт, что Назаров «одним махом всех убивахом». Если навалиться разом со всех сторон — даже такую зубастую команду можно разобрать на молекулы. Но какие будут потери! На подобный риск не согласится ни один здравомыслящий хозяин клана.