учебный год до сих пор начинается в сентябре – выучить новые уроки жизни или подвести какие-то итоги. Вроде тепло, но уже не лето. Листья уже начинают облетать, но деревья ещё стоят одетые, просто немного обновили раскраску на более модную. День уже стал короче, но не гаснет сразу после обеда, как зимой, а ночь ещё не пугает тьмой и холодом. Вроде бы уже осень, но пока нет дождей и грязной слякоти под ногами. Вместо них ветер сегодня гнал сухую пыль, однако дышалось легко, а не душно, как в жаркую летнюю засуху.

Весна – это всегда лёгкий, игристый предвестник лета. И неважно, пылающая синяя даль и радостный пересвист птиц или затянутая облаками мрачная и мертвенно-бледная пелена. Неважно, каким год будет дальше – счастливым или печальным, весёлым или грустным, весна этого не знает и не скажет, она лишь пообещает, что всё это будет. Весна – прелюдия новой жизни. Сентябрь же нечто иное. Тяжёлый от зерна колос склоняется к земле, усталый крестьянин приостанавливает свой шаг на тропинке, рыбак придерживает лодку, а охотник, сидя у бледного в вечерних сумерках огня, прищуривает глаза. Уходит за горизонт светило, облака, сверкавшие и прозрачные летом, с началом осени становятся резкими и тёмными. Сентябрь – вестник скорого дыхания грядущей зимы. И наступит ли для тебя новая весна и следующий год, ты пока ещё не знаешь.

Я поморщился от новой горсти пыли, которую ветер бросил мне в лицо – под вечер погода разбушевалась, и с хрустом смял ботинком пустую жестянку, кем-то брошенную мимо мусорки. Уныло подумал, что причина моего тоскливого настроения вовсе не в сентябре, пасмурной погоде или близкой зиме. Просто наше приключение в коттедже, так его назовём, всё-таки обрело свой насквозь гнилой привкус.

Когда я говорил «прошлая жизнь быльём поросла, но контакты остались», соврал я без вранья. То, как я жил в лихие девяностые за Уралом, и в самом деле вспоминать категорически не хотелось, да и прошлая довольно тёмная личность официально похоронена где-то в тайге как очередная жертва криминальных разборок. Но из биографии как из песни слова не выкинешь. Один мой тогдашний знакомый, впрочем, далеко не самый худший человек, за эти годы сделал неплохую карьеру в московском офисе «Роснефти». Тут даже был вопрос не в его текущей должности, а в том, что мужик был ушлый и имел «прямой выход» наверх, отсюда мог постучаться в нужные двери. Уже ленивый, толстый и лысый он, естественно, не узнал во мне парня, с которым двадцать лет назад весело шлялся по барам Сургута. Однако рекомендаций «от того самого друга в Сибири» оказалось достаточно для встречи. А уж когда хозяин кабинета просмотрел материалы, которые я подготовил по результатам обыска в коттедже и информации, добытой Алисой – она смогла увидеть в голове фотографа некоторые сведения и зацепки по реальным заказчикам, у мужика взгляд загорелся, и аж руки затряслись.

И вот сегодня, полторы недели спустя, история неожиданно продолжилась. Данные не просто проверили и подтвердили. Дело оказалось не в одном лишь шантаже и деньгах, остро была замешана политика, и часть ниточек от Апполинарии тянулась куда-то за рубеж. Через того же мужика из «Роснефти» мне передали искреннюю благодарность от серьёзных людей – вещь полезная, но в нагрузку порекомендовали на выходные уехать из города куда подальше. Собираются зачищать…

От этого у меня и гулял холодок вдоль позвоночника. В реальной жизни не будет как в кинобоевиках погонь, перестрелок, громких арестов и судов с адвокатами под вспышки фотокамер. Плевать, что девяностые давно закончились, логика службы безопасности в подобной ситуации не зависит от страны и эпохи. Организаторы и исполнители несостоявшейся провокации просто исчезнут. В лучшем случае – когда вытрясут информацию – обнаружат труп «жертвы грабежа в подворотне», чтобы у родственников хотя бы могила была поплакать. А отсюда совет «уехать на выходные» стоит принять со всей серьёзностью. Но как это поднести Алисе, чтобы её лишний раз не тревожить? Мы на выходные покидать город не планировали.

У лифта меня опять поймала та самая бабка с демонами. Специально караулила, что ли?

– Здравствуй, Игорёк.

– Добрый вечер, Раиса Андреевна. Как ваше здоровье?

– Ох, спасибо, сынок. Держусь вот. А знаешь, ироды-то надо мной опять какие-то свои заклинания лопочут, – она перешла на шёпот: – Я там дверь святой водой окропила, помогло ненадолго, замолчали. Только потом опять свои бесовские заклинания читать стали на басурманском языке. Ты бы, милок, со мной всё-таки сходил…

– Обязательно, – тут как раз приехал лифт. – Извините, спешу сейчас, но в выходные к вам загляну.

– Ох, спасибо…

Тут дверь лифта захлопнулась, а я сам себе неожиданно улыбнулся. Иногда и от таких дурацких встреч польза бывает. Разговор с нашей «изгоняющей дьяволов» поднял настроение и помог взять себя в руки. Можно не светить дома кислой рожей, а там что-нибудь да подвернётся.

Квартира с порога встретила меня обалденно вкусными запахами. Так-то мы решили, что ужин делаем по очереди или кто первый придёт, если второй задерживается. Но само собой получилось, что последние недели три по большей части готовила Алиса. Не то чтобы ей так нравилась стоять за плитой, хотя Катино влияние и ощущалось. Просто девушка впервые ощутила себя хозяйкой на собственной кухне, где она может готовить себе что хочет и когда захочет, а не что другим надо и по приказу. Со временем пройдёт, но пока, честно признаюсь – мне это рвение очень нравилось. Сегодня, судя по запаху, на ужин котлеты.

Я как раз зашёл на кухню, когда Алиса, наконец, отвлеклась от сковороды и обернулась:

– С возвращением. И чего ты такой весёлый, аж улыбка как у кота?

– Абрахам опять псалмы учит. Раиса Андреевна опять крестится и бесов гоняет.

– Звукоизоляцию им надо нормальную, – фыркнула Алиса.

– С его басом не поможет. Он и через вентиляцию пробивает, и через перекрытие. Абрахам на Новый год во дворе будет детям Деда Мороза изображать – сама убедишься.

– Да я и так поверю, – рассмеялась Алиса.

В молодости наш сосед из Америки занимался в консерватории, после переезда музыкальную карьеру бросил, но голос остался. Псалмы же у баптистов… мне нравятся, однако на слух нашей пенсионерки да ещё на английском звучит и впрямь как заклинание.

– У бабки обострение, – тяжко вздохнул я. – Раиса Андреевна дошла до того, что дверь Абрахаму и Саре святой водой мажет. Выкручивает