демонстрируя ответственность. Внимательно следила за школьниками, чтобы они не разбредались и слушали лектора. Это оказалась очень даже кстати, потому что восхищённая и вдохновлённая Алиса потерялась в реальности и смотрела исключительно на экспонаты и экскурсоводу в рот.

Матвей, кстати, быстро отстал от группы.

– Неинтересно? – поинтересовался я. – Не любишь Эрмитаж?

– Да нет, Игорь Данилович. Интересно и люблю. Просто я эту экскурсию с родителями уже раза два слушал. Вот третий раз точно неинтересно.

Надо же, и моё имя запомнил, молодец – ведь мы с ним в поезде и гостинице особо не разговаривали.

– Ну я тоже её слушал, даже больше двух раз. Тогда пошли отдельно вдвоём. Тут есть немало интересных вещей, которые из-за нехватки времени в базовую экскурсию никогда не входят. И не беспокойся, вашу классную руководительницу я предупрежу, что ты со мной, остальных не бросил и порядок не нарушаешь.

Всё оставшееся время мы осматривали музей уже чисто вдвоём. Причём оказалось, что не только я смог рассказать и показать, но и Матвей может меня удивить. Парень к поездке готовился заранее, обстоятельно, с самого начала рассчитывая посмотреть те самые залы и предметы, которые никак не выходило увидеть во время стандартной экскурсии. Разве что, как он мне признался, думал сделать это в «свободное время»: уезжали мы в воскресенье, потому на сегодня после Эрмитажа было выделено несколько часов, в которые каждый мог походить по Питеру и посмотреть чего-нибудь чисто своё.

– Ну что? – я посмотрел на часы. – Экскурсия заканчивается, и мы уложились.

– Спасибо, Игорь Данилович.

– Тогда у меня предложение продолжить. Раз уж изначальный план ты выполнил, и в итоге у нас образовалось свободное время. Предлагаю продолжить экскурсию уже по городу. Я тут жил с полгода, отсюда обещаю показать несколько очень интересных мест, куда туристы захаживают редко. Согласен?

– Согласен. Только предупредить надо…

– Не сердись, но я хотел экскурсию тебе предложить с самого начала и потому вашу классную уже заранее, ещё когда мы отделились – предупредил о таком возможном варианте. Если бы ты отказался, мы бы просто вернулись к общей группе. А так, брошу сейчас сообщение, что мы пошли… Скажем, я не очень хочу пока с остальными встречаться.

Матвей медленно и задумчиво кивнул, потом сообразил – припомнил, как на меня всё утро пыталась вешаться Карина, улыбнулся и хмыкнул. А может быть, подумал про её младшую сестру, её попытки навязаться утром и по дороге в Эрмитаж ему тоже изрядно досадили.

– Ну да. Согласен, лучше по-тихому.

Световой день ещё не закончился, и как будто бы нарочно для хорошей прогулки солнце осторожно грело небо, пригласив заодно с собой тёплый, южный ветер. Эдакий бал осенней доброты и романтики от города. На Дворцовой площади нас уже ждали Алиса и Яна. Причём я обратил внимание, что, заметив одноклассницу, Матвей споткнулся. Ага, я правильно ещё вчера в поезде обратил внимание, когда оба рядом сидели – а девочка-то тебе тоже интересна. И лихорадочная работа мысли прямо чувствуется: то ли возмутиться, мол, чего вы мне кого-то в спутники навязываете, едва от другой сбежал – то ли пользоваться моментом побыть вместе. Раз уж сам первый никогда не решится с ней заговорить насчёт свидания, да и Яна вроде не торопится к нему навстречу и обходит стороной.

– Да не переживай ты. Мы вдвоём с Алисой, Яну отпустили родители в Питер при условии, что она по городу тоже только с Алисой. Наоборот удачно выходит, раз Яна с нами, а не в гостинице остаться решила. Раз нас теперь четверо, то мы сможем зайти в ещё одно очень интересное место. Но туда ходят строго парами, или хотя бы просто парень и девушка, даже если они лишь знакомые.

Судя по всему, примерно то же самое Алиса шепнула и Яне, потому дальше никаких возражений и споров не возникло. Для начала я всех повёл на знаменитое Новодевичье кладбище. Про него все слышали, все знают, что там некрополь знаменитейших людей России, но большинство туристов не догадываются проверить, что от Дворцовой площади до Новодевичьего рукой подать. Все остались в восторге, разве что Алиса начала переживать – наши молодые люди шли рядом и уже начали разговаривать, но всё равно шагали как-то по отдельности.

Я на это улыбнулся краешком губ и посоветовал не торопиться. И повёл всех перекусить, ведь мы завтракали в гостинице, а дальше самое большее каждый перехватил пирожок на ходу. В кафе, изображая вселенскую скорбь, со вздохом высказал Матвею:

– Ох, молодой человек, смотрю я за вами… Не сочтите брюзгой, и я понимаю – времена сейчас меняются, все торопятся и так далее. Но правила вежливости никто не отменял. Даже если барышня рядом с вами не ваша девушка, а просто вы в одной компании, то дверь на входе придержал и пропустил, а не как сейчас торопливо сам проскочил и чуть Яне дверью не приложил. За столом пальто помог снять, потом помог надеть. И вообще, на улице даме руку подал.

У Яны порозовели щёки, и она открыла было рот чего-то возразить, но тут Алиса подхватила мою игру.

– Яна, тебя это тоже касается вообще-то. В смысле правил поведения. И с твоей стороны именно вежливость пальто сейчас отдать и принять, а на улице руку подать.

Матвей чего-то невразумительно буркнул, Яна возражениями поперхнулась. Весь обед оба молча сверлили нас взглядами, но на выходе из кафе последовали моим замечаниям. На улице мы с Алисой чуть отстали, и она с ехидцей у меня поинтересовалась:

– Вежливость, говоришь? Смотрю, она кому-то на пользу. Но я так понимаю, это не всё на сегодня? Хитрый лис.

– Это ты у меня хитрая лисонька, а я просто старый ленивый кот. Однако – да. Ещё не всё на сегодня, признаю. Но сама увидишь.

Для начала я очень быстро, только чтобы немного растрясли прилив бодрости после еды, провёл всех ещё по нескольким достопримечательностям. А дальше мы отправились в одно очень интересное кафе, можно сказать – осколок старого Ленинграда. Там приходили читать свои стихи. Причём собирались не «непризнанные гении» – почитать друг другу свои «шедевры» и получить в ответ взаимную дежурную похвалу. В кафе заглядывали поэты, которым просто нравилось писать стихи, те, кто творил рифмованные строфы просто поскольку не смог их удержать внутри, а не ради славы и признания. Звучали стихи резкие и нежные, томные, романтические или