— Вот. — От волнения Юджин с трудом подбирал слова, что было крайне редким для него состоянием. Еще бы, при юридическом-то образовании! — Письмо. — Помощник положил на стол перед Эштоном распечатанное послание.

До недавнего времени сложенный вдвое, листок сразу же согнулся посередине, возвращаясь в привычное положение и таким образом мешая разглядеть текст. Эштон протянул было руку к письму, но Юджин уже успел разгладить листок за него:

— Это очень срочно. Надо немедленно передать послание его высочеству.

Эштон взял листок в руки и принялся читать. Да, адресовано действительно принцу. Взгляд заскользил по строкам. Почерк красивый, но написано неаккуратно, видно, что отправитель водил пером по бумаге в спешке и даже поставил несколько мелких клякс. Чернила тоже, по-видимому, не самые качественные… По мере того как Эштон читал, он все сильнее хмурился; добравшись же до конца письма, он был мрачнее тучи. Юджин стоял с другой стороны стола, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Теперь вы видите? — спросил он, стоило Эштону оторвать взгляд от текста. — Надо срочно передать письмо принцу.

Секретарь тяжело вздохнул.

— Сядь, — он кивнул на старенький, но уютный диван, аккуратно пристроенный напротив окна.

— Зачем? — непонимающе переспросил помощник.

— Сядь, я тебе говорю, — терпеливо повторил Эштон.

Вспомнив о субординации, Юджин присел на самый краешек дивана.

— Да, дела… — протянул секретарь. — Жалко девушку.

— Вы видели — он назначает встречу сегодня на половину двенадцатого. Уже начинает темнеть. Времени совсем мало!

— И что же ты предлагаешь предпринять по этому поводу? — Эштон поморщился, видя, как Юджин ерзает на сиденье.

— Как — что? — опешил тот. — Я предлагаю, чтобы вы доставили это письмо его высочеству, сейчас он как раз у себя в кабинете и сможет вас принять.

— Доставить письмо его высочеству? — грустно вздохнул личный секретарь принца. — Послушай меня, мальчик. Ты еще совсем молодой и горячий и не все понимаешь в вопросах государственной службы. Я кое-что объясню тебе, а ты наматывай на ус. У тебя хорошие данные, и ты можешь со временем сделать отличную карьеру, если только научишься вовремя сдерживать ненужные порывы.

— Что вы имеете в виду? — Помощник все еще не понимал очевидного.

— Я имею в виду, что доставлять августейшим особам такие новости, — Эштон потряс пред лицом Юджина бумагой, — чревато самыми тяжелыми последствиями. Реакция на письмо, как правило, обрушивается в первую очередь на курьера. Я до сих пор помню, как покойный Эдвард обошелся с одним из моих предшественников, когда тот доставил ему известие о безвременной кончине его сестры. Такие известия лучше попридержать, уж поверь моему немалому опыту.

— То есть как попридержать? — уставился на секретаря Юджин. — До когда? До завтра, что ли, когда уже будет поздно?!

— Да хоть бы и до завтра, — согласился Эштон. — Мало ли что — письмо задержалось. А если оно и вовсе не будет доставлено, то тоже не беда. Наверняка найденный изменником курьер был не слишком надежным.

— Вы внимательно читали письмо? — От волнения помощник снова вскочил на ноги. — Вы понимаете, что Говорящая умрет, если его вовремя не доставить?

— Она в любом случае умрет, — печально заметил Эштон. — Неужели ты этого не понимаешь? Или ты думаешь, что, получив это послание, принц бросит все и откажется от короны?

— Я не знаю, что сделает принц, — покачал головой Юджин, — но он как минимум должен получить это письмо. Тогда он сам решит, как быть. Возможно, ему удастся найти выход из создавшегося положения.

— Из создавшегося положения нет выхода, — возразил Эштон. — Выход один: ждать. И арестовать Вилстона в наиболее удобный для этого момент. А девушку уже не спасти. Я не стану заявляться к принцу с этим письмом и рисковать своей карьерой, здоровьем, а то и жизнью ради призрачной цели, которой изначально не суждено осуществиться.

— Но я не могу отправиться к принцу сам! — в смятении воскликнул Юджин. — Это будет грубейшим нарушением субординации. Меня к нему не пропустят, а даже если пропустят, после этого меня и вправду в самом лучшем случае ожидает тюрьма! Я не имею права тревожить наследника. Но вы — совсем другое дело. Вы имеете на это право, это ваша работа, да нет — обязанность!

— Ну хватит. — Эштон начинал сердиться. Он, понимаете, отнесся к этому юнцу со всей душой, пытается научить уму-разуму, пока не поздно, а тот вон как заговорил! Об обязанностях напоминает! — Я все сказал, и на этом наш разговор окончен. У меня дела.

Он бросил взгляд на вожделенное кресло. Пожалуй, после такого потрясения можно проспать еще минут сорок, а то и все пятьдесят.

Весь кипя от возмущения, Юджин вышел вон. Предварительно прихватив письмо со стола.

Муха все жужжала и жужжала, выписывая круги по комнате, и мешала сосредоточиться. Рауль бросил неодобрительный взгляд на свернувшуюся клубком Тони. Собака очень неплохо ловила крупных мух; порой слышится жужжание, потом — раз! — клацанье зубов, и жужжание смолкает. Но вот сейчас она что-то обленилась. Никого, кроме него самого и двух собак, в кабинете не было, и принц позволил себе опустить голову на руки. Дел больше обычного, на носу коронация, из тюрьмы бежал самый опасный в известном смысле преступник, а тут еще и судебный час. Хотя бы вопрос с Отилией удалось разрешить наилучшим образом — наилучшим из существовавших вариантов, которые все по определению были не ахти. Рауль не обнаружил у Хоулмана личных мотивов заступаться за фрейлину и решил все-таки последовать его совету. Однако это дело потребовало немало времени и нервотрепки, а как время, так и душевное равновесие необходимы ему для массы других целей.

За дверью послышался шум. Мысленно чертыхаясь, Рауль поднял голову и распрямил спину, готовясь к появлению кого-то из подданных. Прошла почти целая минута — чуть больше, чем обычно, — и все-таки в дверь почтительно постучали.

— Ваше высочество, вы позволите?

— Входи.

Сперва из-за двери появилась голова телохранителя, затем, убедившись в том, что принц готов его принять, Джон протиснулся в комнату всем телом.

— Что у тебя?

— Ваше высочество, там к вам пришел человек, и мы не знаем, впускать его или не впускать.

— Кто это?

— Помощник вашего личного секретаря.

— У Эштона есть помощник? Впрочем, почему бы и нет. Ну допустим. А кухарка ко мне случайно не пришла? На аудиенцию, чтобы обсудить рецепт нового соуса?

— Никак нет. Прикажете позвать?

Принц взглянул на телохранителя, склонив голову набок. Шутит или его предупредительность и правда настолько опережает интеллект? Хотя с каких это пор у Джона появилось чувство юмора? Если все-таки появилось, то без участия Айрин точно не обошлось.