мне, чтобы доказать ему, что он может доверить мне своего брата, длилось недолго. Оно прошло вскоре после того, как в «Хаосе» вырвался на свободу весь ад.

Что касается меня, я знала, что полюблю брата моего мужчины, когда Шай, Раш и я прилетели в Международный аэропорт Денвера чтобы отправиться на похороны моей бабушки, и Лэн ждал нас у входа. Шай не сказал ни слова, вероятно потому, что знал, что я попытаюсь отговорить его от того, чтобы Лэндон тоже летел, тратя время и деньги на билет на самолет, чтобы быть со мной во время того, что братья Кейдж считали моим часом нужды.

Увидев там Лэна, я была потрясена.

Лан просто обнял меня и пробормотал на ухо «в семье заботятся друг о друге».

Это было мило и все такое, но лететь в Аризону, чтобы присутствовать на похоронах женщины, которую он не знал и никогда не встречал?

Я поняла во время похорон, почему он был там, когда узнала, что устроили братья Кейдж.

В то время как Раш и я занимались похоронами, Шай поддерживал меня, Лэн не терял зря времени и занялся моей мамой. Я не знала, что он ей сказал. Я просто поняла по выражению ее лица, когда он это говорил, что она услышала его. Он все время находился рядом с ней, пока я была поблизости, в похоронном бюро, на могиле и у дедушки после.

Его послание было ясным: «не вздумай быть сукой для Табби (а она бы так и поступила, это было в стиле моей мамы, даже на похоронах ее матери). Если ты это сделаешь, я наброшусь». Видя, что он совсем не маленький и явно крутой, мама, которая могла пропустить самый откровенный намек, не пропустила сообщение Лэна.

Поэтому я пережила похороны бабушки не терпя того, что моя мама была сукой. Она даже не рискнула бросить на меня злобный взгляд. Она держалась подальше.

Я не знала, почему Лэн решил так поступить и оказать мне такую поддержку. Я просто знала, что меня приняли в семью. Когда он звонил Шаю, или Шай разговаривал с ним, а я была рядом, он просил его передать мне трубку, и мы болтали. Недолго и ни о чем важном, но дружелюбно, тепло и мило. И сейчас, хотя он толком не спал все выходные, он шутил и дразнил, и делал это от души и по-настоящему, без настороженности и фальши.

Я знала, что Шаю это нравилось.

Как и мне.

Хорошей частью того ужасного визита в Аризону было то, что Шай и Лэн получили возможность увидеть свою бабушку. Мы встретились с ней за ужином. Я сразу же полюбила ее. Это было потому, что она была вне себя от радости от того, что получила неожиданный шанс провести время со своими мальчиками, и она не скрывала этого. Это также было потому, что она дерзко флиртовала с Рашем. Это было забавно. Она была забавной, а еще она не скрывала что заметила, что Шай любит меня и сразу же включила меня в семью.

Смерть моей бабушки было отстоем, но, надо сказать, бабушка Шая была потрясающей.

– Приятно слышать, как ты смеешься, Таб. Ты сегодня молчаливая, – заметил Лэндон.

Я улыбнулась Шаю и посмотрела на его брата.

– Я в порядке.

Он склонил голову набок, не сводя с меня глаз.

– Точно?

Я пожала плечами.

– Просто дерьмо на работе, – призналась я.

– Доктор Придурок, – многозначительно произнес он.

К вашему сведению, байкеры не скрытные. Я знала это всю свою жизнь. Они были такими, какими хотели быть, и делали то, что хотели делать. Это так же касалось их разговорчивости. Если им нужно было что-то сказать, они говорили это. Хотя некоторые из них могут быть тихими, интроспективными или таинственными, большинство из них любят болтать.

И я знала это потому, что Шай рассказал Лэну о придурке у меня на работе.

Поэтому неудивительно, что Лэн знал о докторе Придурке, потому что доктор Придурок не успокоился. Слухи, подтвержденные его настроением, утверждали, что его сотрудник позвонил жене доктора Придурка и сообщил, что ее муж ей изменяет. Все прошло не очень хорошо, и он спал на диване в своем офисе в течение недели, пока не нашел новую квартиру.

Для меня это означало, что я снова по какой-то непостижимой причине была его целью, и он довольно значительно усилил издевательства.

Сначала я рассказывала Шаю о злоключениях «Табби и доктора Придурка». Сейчас я этого не делала. Он злился, и чем больше я говорила, тем больше он злился. Учитывая, что мой домовладелец всего лишь настаивал на годовой аренде, и Шай явился к нему и заставил передумать, я не хотела заставлять его вмешиваться в ситуацию с доктором Придурком, что он уже обещал сделать.

Так что я перестала говорить об этом.

Достаточно сказать, что все приятные стороны нашей с Шаем дружбы, за время которой мы влюбились и начали строить отношения, закончились. Это не означало, что все перестало быть удивительным. Достаточно сказать, что жизнь есть жизнь, и не все всегда было идеально.

Например, Шай разбрасывал свою одежду по всему полу, и это сводило меня с ума. Я решила смириться с этим, но потом, после того как я собирала их и ложила в корзину, Шай исчезал всякий раз, когда я шла в прачечную.

С этим я решила не мириться.

– Если у меня есть парень байкер, который отлично справляется с оргазмами и имеет естественный талант быть милым, это значит, что в придачу к этому я получила и неоплачиваемую работу прачки? – спросила я раздраженно, когда в последний раз возвращалась из прачечной и увидела Шая перед телевизором с пивом.

– Не стирай, детка, – сказал он телевизору.

Не мне, а телевизору. Он не смотрел на меня и уж точно не смотрел на корзину, которую я тащила.

– Ты знаешь магическое заклинание, которое можно наложить на одежду, и она станет чистой? – фыркнула я, бросая корзину с чистой одеждой в свое кресло.

Наконец он посмотрел на меня.

– Нет.

– Но кто-то стирал тебе вещи раньше, потому что твоя одежда до меня была изношена, но она не была грязной.

Его взгляд стал пустым, прежде чем он тихо посоветовал.

– Не спрашивай.

Боже.

Но я сделала это.

– Твои суки делали это для тебя, – заявила я, положив руки на