– Я же говорил тебе не лезть в это, – пробормотал он, снова переводя взгляд на экран телевизора.

– Шай, – позвала я. Он вздохнул и посмотрел на меня. – Раз уж ты здесь, твоя одежда здесь, ты спишь в моей постели каждую ночь, приходишь ко мне домой каждый вечер, мы, по сути, живем вместе. Так что мы должны придумать, как сделать, чтобы я не злилась.

– Хорошо, сладкая, но, как я уже сказал, я не стираю.

– Ладно, босс, чем ты тогда занимаешься? – спросила я в ответ.

– Ничем, – заявил он, и я моргнула, прежде чем мои глаза сузились, что Шай не пропустил. Я знала это, когда он предупредил.

– Не начинай. За последние девять лет я довольно часто жил в комплексе, так что я даже не позаботился о своем собственном доме. Эта сука, растившая меня после смерти мамы, ни хрена не делала для нас. Мы не только содержали нашу комнату в чистоте и стирали нашу собственную одежду, мы стирали и их одежду и убирали их дом, в то время как ее дети сидели на задницах и смотрели телевизор. Так что я сыт по горло стиркой и уборкой, и я не собираюсь больше этим заниматься. Я вынесу мусор. Я принесу продукты, так как у тебя аллергия на магазин. Буду в настроении, пойду приберусь на кухне. Если ты захочешь, чтобы я сделал что-то, что не включает стирку одежды или пылесос, мы поговорим. Но, детка, ты можешь злиться, можешь кричать, можешь попробовать нежно уговаривать, но я не стану стирать одежду и пылесосить. Ты меня понимаешь?

Мысленно обругав его тетю-суку за то, что она когда-то сделала из Шая золушку, я парировала:

– Отлично. Я не люблю заправлять машину, поэтому было бы круто, когда ты пользуешься моей машиной, если бы ты ее заправил.

– Я могу это сделать, – ответил он и его губы подергивались.

– И, – продолжила я, так как мне не понравилось, что у него подергивались губы, – складывай свою одежду в корзину, а не на пол.

– Это тоже можно сделать.

– И...

– Таб, уходи, пока ты выигрываешь, – предупредил он меня.

– Я еще ничего толком не выиграла, дорогой, – поделилась я.

– Я буду заправлять твою машину, менять тебе масло, покупать продукты, выносить мусор и бросать свою одежду в корзину. Кстати, я еще практически всегда готовлю, – напомнил он мне. – Это я готов делать. Если ты будешь пилить меня или надрывать мне яйца, я буду бросать свою одежду, куда захочу у себя дома или в комплексе, и я не потерплю, чтобы какая-нибудь женщина тыкала меня носом в это.

Он что, серьезно?

– Ты угрожаешь мне, что уйдешь? – спросила я.

– Я говорю, уходи, пока ты выигрываешь, – ответил он.

– Значит, ты угрожаешь мне уходом, – предположила я.

– Я говорю, что если ты хочешь, чтобы я был здесь, то должна понимать, какого мужчину ты выбрала. Я все выложил. Это так оно и есть. Если тебе не нравится это, я могу выбрать альтернативный вариант.

– Поэтому угрожаешь уйти, – закончила я за него.

– Ты либо принимаешь меня таким, какой я есть, детка, либо да, я нахожу место, где у меня не будет проблем.

– Что, к твоему сведению, Шай, означало бы, что у меня будет дом без дополнительных хлопот по уборке за двумя людьми и стирки за двумя людьми.

– Да, сладкая, ты также будешь спать одна, и никто не будет вылизывать твою киску, – парировал он.

Поскольку из-за этого разговора у меня чуть не взорвалась голова, я решила, что если ошметки мозга и черепа будут разбросаны по всей гостиной, он не станет убирать ее, и мне следует немедленно прекратить этот разговор.

Что я и сделала. Схватившись за ручки корзины, я рванула прочь, захлопнула за собой дверь спальни, наделала много шума, когда убирала одежду, а потом заперлась в ванной с телефоном.

Конечно же, я уселась на туалетный столик, позвонила Тай-Тай и рассказала ей о моей стычке с Шаем.

Этот разговор прошел ненамного лучше.

– Табби, дорогая, – начала она осторожно, заставляя меня напрячься, – твой отец ни разу не пропылесосил дома за все те годы, что мы вместе. Честно говоря, я даже не просила. Кейн Аллен не из тех, кто пылесосит полы.

– Ну я – не ты, а Шай – не папа, и я не просила его пылесосить полы. Мы вели переговоры, и он прервал меня, прежде чем мы пришли к компромиссу и это не круто, – ответила я.

– Нет, ты – не я, но Шай – это Тэк, только моложе, и я знаю, что это не то, что ты хочешь услышать, но он прав. Ты прожила всю свою жизнь с отцом и его братьями, дорогая, так что ты тоже это знаешь.

Это отстой, но это было правдой.

– Я люблю тебя, Табби, – тихо продолжала она, – и я выслушаю все, чем ты захочешь поделиться со мной. Я также постараюсь помочь тебе советом. Я скажу тебе, что есть множество способов, которыми твой отец заставляет меня мириться со всей его крайней ... мужественностью. Тебе просто нужно решить, стоит ли это того.

Я приняла ее совет, хотя вроде как заблокировала некоторые из его частей.

Конечно, она была права. Шай, конечно, уже сделал это стоящим того. Но я была слишком упряма, чтобы признать поражение (пока), конечно.

Я позвонила Тай-Тай, позвонила Натали (снова), не получила ответа (снова) и избегала Шая, сидя в спальне до самого сна.

Или, я бы сказала, что избегала Шая, пока Шай не решил, что с него хватит.

Я поняла это, потому что он ясно дал это понять, войдя в ванную, пока я чистила зубы. Положив руки мне на бедра, он развернул меня, приподнял, усадил на туалетный столик, вытащил зубную щетку из моей руки и бросил ее в раковину.

Затем он наклонился ко мне, положив руки на столик по обе стороны от меня, и приказал.

– Ты же знаешь, что