С тех пор в его ежедневнике появилось много новых записей, но все были конкретными – об интересных местах на Острове и в его окрестностях, о магазинах, полезных людях.

А вот среди старых записей было больше отвлечённых. И не только говоры, диалекты и легенды. Ещё цитаты, стилизованные под древних мудрецов, но написанные самим Даниловым-младшим. Даже он сам теперь видел их наивность и юношеский максимализм, бьющий через край.

«Никогда не взывай к жалости творящего зло. Сделай так, чтобы жалость понадобилась ему самому».

Или:

«Предать может только тот, кому веришь. Враг предать не может. Поэтому цените своих врагов».

Были там и редкие записи философского характера, которые даже сейчас казались ему неплохими. Вот такие:

«Отсутствие выбора – лучший способ быть счастливым».

Но и их наивность он теперь, после жизни на Острове, видел. Их писал подросток, которым Саша больше не был.

А ещё он понял, что свалить с Острова – не такая уж глупая идея. Что-то заваривалось. Отдельные крысы уже бежали. И даже если под крысой-шпионом имелся в виду не он (с чего бы? Он ничего не знал и ничего не передавал, кроме книжек!), то попасть в подвал к Электрику теперь легче лёгкого. Надо или сдриснуть отсюда, пользуясь экспедицией, или идти с повинной. И то и другое опасно.

Нет. Всё-таки он не готов сжечь мосты. Его многое тут держало. И не только Анжела. Наверное, больше всего привычка. Он решил. Остаётся.

* * *

К половине седьмого казармы «Бойцовых Котов» напоминали разворошённый улей. Или, скорее, осиное гнездо. На пчёл они мало походили.

Приехал сам Михайлов. С цепурой на шее и в кожаной куртке, по виду из какого-то редкого зверя типа медузы-горгоны. С ним был его сын, толще, чем отец, пацан лет десяти, тоже с цепью. Отпрыски магнатов, конечно, занимают высокую ступень в иерархии и не останутся без куска хлеба с икрой. Подросшие могут быть крупными «менеджерами» на заводах. Но никто из них ещё не стал авторитетом, не командовал братвой на поле боя, и их не воспринимали как наследников. Власть на Острове давала только собственная сила, то есть харизма и крутизна.

Привели заспанного священника из храма, почти такого же упитанного, как олигарх. Фигурой он немного напоминал грушу.

Магнат произнёс перед общим строем короткую речь. Со своим обычным нахрапом и косноязычием («ну», «типа») Михайлов потребовал от них, чтобы они «навели порядок» и «порвали гадам жопу на фашистский крест». И ничего конкретного.

Священник-поп перекрестил бойцов, напутствовал и благословил на ратные дела. Мол, вы добры молодцы, и дело ваше правое. Аминь.

Они ушли, и Туз обозначил задание уже более конкретно.

Но сам полковник с отрядом ехать не собирался. У него, как оказалось, были важные дела по обеспечению безопасности города.

Командиром карательной экспедиции был назначен Режиссёр. К слову, звание лейтенанта было у «котов» совсем не маленьким. Выше только два капитана и Туз.

Бегали и суетились как наскипидаренные даже те, кто в рейд не шёл. Провиант, боеприпасы и другая снаряга давно погружены, машины подготовлены, но всё надо проверить ещё раз, чтобы потом не было мучительно больно.

Но вот подготовительные мероприятия позади.

– По коням! – голос Туза ни с чьим нельзя спутать.

Грохоча ботинками по плацу, бойцы садились в грузовики, без суеты, зная свои места.

Ворота части распахнулись. Караульный в будке махнул рукой.

Первым должен был идти «Кактус» – так наёмники называли бронированный джип «Фалькатус-М» футуристического дизайна с пулемётом и бульдозерным отвалом.

За ним пойдут три одинаковых закамуфлированных грузовика – армейские КамАЗы, обшитые бронёй, тоже с пулемётами на турелях. Предпоследним будет ехать неприметный микроавтобус «Ford Transit» асфальтовой камуфляжной расцветки с эмблемой отряда, который, хоть и поставлен на мощную колёсную базу, всё равно выглядел как мелкая собачонка рядом с впереди идущими машинами. Это штабная машина. Из неё при необходимости тоже можно стрелять через люк в крыше.

Замыкать колонну будет ещё более неприметный УАЗ-«Патриот», арьергард или тыловой дозор. Именно в нём предстояло ехать Саше «Подгорному».

Всего шесть транспортных средств, хотя в гаражах и боксах Михайлова стоят тысячи разнообразных автомобилей. А ещё десятки тысяч ржавеют на площадках под хлипкими навесами на территории его объектов и предприятий. Почти все на разбор, многие уже наполовину «раздетые».

Отправлять в рейд больше не имеет смысла. Бензин дорог, запчасти и того дороже. Часть из них добывали, а остальное привозили морем. Топливом Остров себя не обеспечивал, оно тоже где-то закупалось с помощью бартера. Ходили слухи о какой-то нефтяной платформе на шельфе. Но большинство автомобилей были оснащены газогенераторами на дровах. Имелись и экзотические паровые машины. На них частенько ездили купцы. Для магнатской же техники имелось более качественное и традиционное в прежние времена горючее: солярка и бензин, называемый «восьмидесятый».

Заурчали моторы. Полетела грязь из-под колёс. Колонна двинулась в путь.

Они ехали по Малому Проспекту, растянувшись. В свой походный порядок колонна построится, проехав Мост. А пока надо было выполнить распоряжение Туза и забрать какое-то снаряжение из ремонта в частной мастерской. Похоже, речь шла о рациях.

– Если кто-то может быть хуже материковых вшивней… то это наши местные быдланы, – сказал Режиссёр, закуривая. – Они только и ждут, чтоб в спину ударить. Сукины дети.

Одобрительным поддакиванием встретили трое подчинённых его слова. Чувствовать себя белой костью, в противовес немытым и неграмотным чужакам, было приятно. Саша тоже изобразил одобрение.

Стоило им заговорить о пролах, как те им встретились.

У подъезда дома, где находилась мастерская, – Младший упорно называл парадные подъездами – стояли два городских стражника в зелёном камуфляже, с винтовками. Рядом крутилась толстая торговка с полным лотком, прикрытым серой тряпицей. Судя по корявой надписи, там были сосиски в тесте.

Городовая стража набиралась из мобилизованных на время работяг, освобождённых от смен на мануфактурах и фабриках. Некоторые были ещё и пеонами, то есть находились в долговом рабстве у одного или другого магната. И хотя их кормили чуть лучше, чем на заводах, уровень мотивации был гораздо ниже, чем у «котов» или «енотов». Поэтому бойцы стражникам не доверяли, и было за что. При первом шухере те сразу драпали. Могли и на ту сторону. Предварительно стрельнув в спину бывшим товарищам.

Кирпич для них, может, и не был своим… но боялись они его точно меньше, чем собственных хозяев. А ненавидели гораздо меньше. Бывало, и убегали к нему. Потом, понятно, в основном об этом жалели. Там, за Поребриком, как рассказывали,