пятно, слякоть, гнусность,

мокрый, мерзкий

умри, умри, умри!

Он не сомневался, что это был самый громкий крик в его жизни. Ни эха, ни результата не последовало. Амарал уставился на него, острие ножа зловеще поблескивало в его руке, словно пламя свечи.

Гнев Рода достиг новых высот.

Он почувствовал боль в разуме, когда шагнул вперед, ощутил судороги в мышцах, которые заставил работать. Испытал неподдельный страх перед инопланетным ядом, который могло исторгнуть это человеческое существо, но мысли о К’мелл – кошке или нет – наедине с Амаралом было достаточно, чтобы наделить Рода яростью животного и силой машины.

Лишь в самый последний момент Амарал понял, что Род освободился.

Род так и не узнал, причинил ли его телепатический вопль какой-то вред мокромирцу или нет, поскольку сделал нечто очень простое.

Со всей стремительностью севстралийского фермера он протянул руку, выхватил у Амарала нож, порвав им складки мягкой, липкой кожи, а затем рассек противника от ключицы до ключицы.

И успел отпрыгнуть, чтобы хлынувшая кровь не попала на него.

«Влажный черный костюм» опал, когда Амарал умер на полу.

Род взял ошеломленную К’мелл за руку и вывел из номера. Воздух на балконе был свежим, но убийственный запах Амазонской Скорби по-прежнему преследовал Рода. Он знал, что от одного воспоминания об этом запахе будет долгие недели ненавидеть себя.

Снаружи собрались целые армии роботов и полиции. Тело Вуша унесли.

Когда Род и К’мелл вышли, повисла тишина.

Затем чистый, сдержанный, властный голос на площади внизу спросил:

– Он мертв?

Род кивнул.

– Простите, что не подхожу ближе. Я лорд Жестокость. Я знаю тебя, К’родерик, и знаю, кто ты такой на самом деле. Все эти люди действуют по моему приказу. Вы с девушкой можете вымыться и переодеться в нижних комнатах. Затем вы сможете выполнить некое поручение. Завтра, во втором часу, я встречусь с вами.

К ним приблизились роботы, очевидно, не обладавшие чувством обоняния, поскольку ужасное зловоние нисколько их не тревожило. Люди расступались перед ними.

– К’мелл, ты в порядке? – смог пробормотать Род.

Она кивнула и слабо улыбнулась. Потом заставила себя произнести:

– Вы храбрый, господин Макбан. Даже храбрее кота.

Роботы разделили их. Очень скоро маленькие белые медицинские роботы уже снимали с Рода одежду – осторожно, умело и быстро. В кабинке шипел горячий душ, от которого пахло лекарствами. Род устал от влажности, устал от воды повсюду, устал от мокрых вещей и сложных людей, но залез в душ с благодарностью и надеждой. Он был жив. У него нашлись неведомые друзья.

И К’мелл. К’мелл была в безопасности.

Это люди и зовут любовью? – подумал он.

Чистая, щиплющая терпкость душа прогнала все мысли из его разума. Два маленьких белых робота последовали за ним. Он сел на горячую, мокрую деревянную скамейку, а они оттерли его щетками так тщательно, словно хотели снять с него кожу.

Постепенно ужасный запах исчез.

Род Макбан слишком устал, чтобы протестовать, когда маленькие белые роботы завернули его в огромное полотенце и отвели в помещение, напоминавшее операционную.

Крупный человек с окладистой рыжеватой боротой, весьма нехарактерной для Земли того периода, сказал:

– Я доктор Вомакт, кузен другого доктора Вомакта, с которым вы встретились на Марсе. Я знаю, что вы не кот, господин и владелец Макбан, и моя задача – только осмотреть вас. Вы разрешаете?

– К’мелл… – начал Род.

– С ней все в полном порядке. Мы дали ей успокоительное, и сейчас с ней обращаются как с человеческой женщиной. Жестокость велел мне отменить правила в ее случае, и я подчинился, но, полагаю, впоследствии из-за этого у нас обоих будут проблемы благодаря некоторым нашим коллегам.

– Проблемы? – переспросил Род. – Я заплачу…

– Нет, нет, дело не в деньгах. Просто по правилам поврежденных недолюдей требуется уничтожать, а не класть в больницу. Имейте в виду, время от времени я сам их лечу, если могу сделать это незаметно. Но давайте посмотрим на вас.

«Почему мы говорим вслух? – проговрил Род. – Разве вы не знаете, что теперь я могу слыжать?»

Вместо врачебного осмотра Род чудесно провел время с доктором; они пили из огромных стаканов сладкий земной напиток, который древние парусские называли чаем. Род понял, что между встречами с Редлэди, другим доктором Вомактом на Марсе и лордом Жестокость за ним все время присматривали. Он обнаружил, что этот доктор Вомакт был кандидатом в главы Инструментария, и узнал кое-что о странных испытаниях, которые требовалось пройти для этой должности. Он даже выяснил, что доктор больше него знал о материальном положении Рода и что страховые балансы Земли проседали под весом его богатства, поскольку рост цен на струн мог привести к сокращению продолжительности жизни. Наконец они с доктором обсудили недолюдей; Род обнаружил, что доктор не меньше его самого восхищался К’мелл.

Вечер завершился, когда Род сказал:

– Я молод, доктор и господин, и хорошо сплю, но вряд ли смогу уснуть, если не избавлюсь от этого запаха. Я чувствую его внутри собственного носа.

Доктор мгновенно превратился в профессионала.

– Открой рот и выдохни мне в лицо, – велел он.

Род помедлил, но подчинился.

– Великие лживые звезды! – воскликнул доктор. – Я тоже его чувствую. Что-то осталось в верхнем отделе твоей дыхательной системы, а может, и в легких. Тебе потребуется обоняние в ближайшие дни?

Рот ответил, что нет.

– Хорошо, – сказал доктор. – Мы можем притупить эту область мозга, причем очень аккуратно. Без каких-либо последствий. Ты ничего не будешь чувствовать на протяжении восьми или десяти дней, и за это время запах Амарала выветрится. Кстати, тебя обвинили в предумышленном убийстве, судили и оправдали – по делу Тостига Амарала.

– Каким образом? – спросил Род. – Меня даже не арестовали.

– Инструментарий все просчитал. У них была запись всей сцены, поскольку со вчерашнего дня за комнатой Амарала пристально следили. Сказав, что ты умрешь, будь ты хоть человек, хоть кот, он сам подписал себе приговор. Это была угроза смерти, и с тебя сняли обвинения по причине самообороны.

Помедлив, Род выпалил:

– А люди в шахте?

– Мы с лордами Жестокость и Крудельтой обсудили этот вопрос и решили оставить все как есть. Парочка нераскрытых преступлений там и сям держит полицию в тонусе. А теперь ложись, чтобы я смог избавить тебя от этого запаха.