куда-то сползал, а рукоятка норовила заехать между ног. Он даже подумывал — а не приспособить ли меч за спину, как это делали японские самураи? Но вот как он станет вытаскивать меч из-за спины, придумать не мог. Тоже нужна привычка и умение.

К тому же был ещё один отвлекающий фактор. Ярослав совершенно не умел кататься на лошади, ну, на момент, когда попал в этот мир. Сейчас-то он научился, но от этого толку не прибавилось, практики то не много. Он основательно стёр бёдра об седло, но старался не показывать виду, что ему так непривычно. Да и альтернатива была не самая лучшая. Всё-таки четыре дня шагать на своих двоих, следом за конными, так можно ноги до крови стереть.

Все прекрасно понимали, что молодой дружинник только недавно стал ездить верхом и слегка посмеивались, но беззлобно. Зато по дороге учили парня новым премудростям, как правильно оседлать коня, чтобы подпруга была не сильно туга и не болталась. Будет подпруга сильно затянута, коня можно попортить, а если недотянуть, можно вместе с седлом грохнуться прямо на землю. А с высоты конского роста — это может закончиться серьёзными травмами.

Ещё следует внимательно следить, чтобы между седлом и спиной коня не оказалось даже крошечного камушка. Попадёт такой вот камушек под седло, конь собьёт шкуру на спине в кровь.

Ещё научили утром и вечером осматривать копыта у своего коня — не выпали ли гвозди подковы, не попал ли под подкову камушек, не поранил ли он копыто.

Но это ничего. Всё-таки Ярослава изначально пожалели, хоть это он понял спустя пару дней. Ему дали не молодого резвого коня, а старого спокойного мерина по кличке Мирный, который плавно, будто верблюд по пустыне, шагал себе вперёд, практически не раскачиваясь.

Ярослав даже представить себе не мог, что было бы, если бы ему дали молодого резвого коня, полного силы и энергии. Наверное, он бы точно себе шею свернул.

Еду в походе готовили по очереди. Ярослав уже начал привыкать, что большой начальник, каким был воевода, не чурался самых простых дел – рубил дрова для костра, сам чистил и кормил своего коня и даже варил яства во время привалов. Как будет называться блюдо, если в него засыпать много крупы, сала и лука? Кулеш, наверное? Вот, этим дружинники питались в дороге и, ничего, не жаловались. Он и сам тоже варил. Правда, под чутким руководством самого воеводы, а заодно и остальных дружинников. Конечно, в дороге разносолов не держат, но кому же охота ложиться спать голодным, если, скажем, новичок испортит ужин?

На привалах, когда Ярославу становилось скучно гипнотизировать веточку, они порой переговаривались с Клёстом. Воевода сильно волновался перед съездом и на политические темы общаться особо не хотел, зато рассказывал о других вещах. Например, рассказал о Бранске. Из описаний Ярослав понял, что Бранск отличался от тех деревень, что он видел, и села Клёстово. Во-первых, у него имелись крепостные стены. Хотя, по словам воеводы, толку от этой крепости уже никакого нет, потому что большинство домов располагалось за пределами стен. И в случае чего хорошо бы, чтобы люди успели спрятаться под защитой крепости.

Тут у Ярослава возник другой вопрос:

— Слушай, воевода, а если князя нету, и вы все в своих сёлах, кто же правит в городе?

— Правит городской совет, — назидательно принялся объяснять воевода. — Это совместно придумали воеводы семь лет назад, когда ещё мой отец правил селом Клёстово.

— Что за городской совет такой? — не понял Ярослав.

— Он состоит из уважаемых людей, их семь человек, и каждый из них правит по одному дню в седьмицу. В первый день правит один. А на следующий день уступает место другому, который идёт по очереди.

Ярослав не сразу понял, что имеет в виду Клёст.

— Зачем так усложнять управление? — спросил он. — А не проще ли было назначить кого-то одного править городом?

— Проще-то проще, — хмыкнул Клёст. — Но если управляющий будет один, то он и власть в городе захватит.

— Я вот совершенно не понимаю, как могут семеро по очереди править хоть как-то толково. Они же каждый свои дела будут делать, а в итоге ничего так и не сделают.

— Да как-то справляются, причём неплохо, — хохотнул Клёст. — Дела делаются. Каждый решает свои задачи, но только раз в неделю. Они и дела поделили между собой. Один занимается вопросами по хозяйству, другой животиной заведует, третий податями... Ну и дальше по списку.

— Понятно, — хохотнул Ярослав. — Видимо, так и зарождалась бюрократия.

— И уж поверь, — неправильно поняв усмешку Ярослава, продолжил Клёст, пропустив мимо ушей очередное странное слово, — управляющие рады-радёшеньки, что им всего один день в неделю приходится править. Они были бы счастливы хоть кому-то свою власть передать, потому как все жители города за тем, кто назначен правителем на тот день, носятся с утра до самого вечера, пытаясь решать свои дела.

— А если война начнётся, кто командовать станет? — спросил Ярослав.

— Ну, здесь сложно... — задумался Клёст. — Наверное, командовать станет тот, кто в тот день был управляющим, и так до конца войны. Вот тогда этот управляющий будет командовать войском, пока не закончится война.

— Хитро, — хмыкнул Ярослав.

А про себя подумал, ведь для умного человека боевые действия — это прекрасный шанс захватить власть в городе. Например, договориться с кем-то из воевод, чтобы тот попугал крестьян, изобразил нападение. Месяцок, например, побродит вокруг княжеского города, а пока люди будут бояться за свои жизни и ожидать нападения извне, такой управляющий втихомолку успеет за это время всех своих соперников устранить. А за счёт войск, которые потом, по случайности, окажутся не разбойниками и не бандитами-захватчиками, а войсками одного из своих воевод, сможет укрепить власть и унять возможное недовольство местных. Вот тебе и готовый князь на Бранском престоле. Но вслух свои мысли, конечно, озвучивать не стал. У воеводы Клёста сейчас и так хватает пищи для размышлений.

Хотя, с другой стороны, если так посмотреть, если воеводы такие правильные, что не решились за власть друг с другом воевать, а только договариваются и пытаются хоть как-то жить мирно, то, видимо, и горожане такие же беззлобные и бесхитростные.

С одной стороны, это опасно, потому как заведётся лисица в таком курятнике и кранты всем. С другой стороны,