меня тревожит. Оно стало болезненного, воскового оттенка, и каждая черточка на нем перекошена от боли.

В поисках пули Итан чуть глубже погружает щипцы в рану. После нового стона Кларка я не в силах удержаться и беру его за руку, желая разделить с ним хотя бы малую часть его мучений. Он смотрит на меня ничего не выражающим взглядом – пустым, без обычного блеска. Веки у него закрываются, а голова безвольно падает на подушку.

– Он отключился! – восклицаю я в панике.

– Ничего. Для него даже лучше, если он будет без сознания, пока я вытаскиваю пулю. Она не задела ни одного жизненно важного органа, но боль от этого меньше не становится.

И несколько секунд спустя Итан уже держит щипцами проклятый кусочек свинца.

– Вот она, сволочь!

Я смотрю во все глаза на вытащенную пулю, осознавая, что орудие преступления вовсе не такое уж маленькое.

Всемогущие боги, должно быть, это невероятно больно!

Итан кладет пулю вместе с использованными инструментами на полотенце, затем берет другие, которые нужны ему, чтобы зашить рану, и наконец дезинфицирует взятые инструменты.

С этого момента больше не слышно ни звука. Наступившую тишину нарушает только наше дыхание, в то время как я наблюдаю за точными, выверенными жестами предположительного ветеринара.

В течение пяти минут кожа на ране стянута и закреплена четырьмя стежками хирургического шва. С моих и Итана плеч сваливается огромная тяжесть.

– Ему еще долго будет хреново. Нужно, чтобы кто-то за ним ухаживал.

Итан выливает остатки антисептика на только что зашитую рану Кларка и садится на пол, опираясь спиной на кровать.

– Этот придурок вечно найдет себе приключений, – шутливо ворчит он.

У него усталый вид, но теперь, когда самое страшное позади, он становится гораздо веселее.

Я подхожу к нему и сажусь рядом на пол.

– Это уже не первый раз?

– О, далеко не первый! Это как минимум третья пуля, что мне приходится из него выковыривать, хотя по большей части я просто зашиваю ему порезы после ударов ножом или чиню его после еще каких-нибудь глупостей в том же роде.

Я тихонько вскрикиваю от ужаса, и это его веселит.

– Когда ты в банде, риска не избежать. Но, по правде говоря, Кларк берет его на себя больше других.

– Почему?

– Потому что он жертвует собой ради своей семьи.

Открываю рот, чтобы ответить, но не произношу ни слова. Кларк всегда готов прийти к своим на защиту, и я уже не раз могла в этом убедиться хотя бы на собственном примере, однако не думала, что это доходит до того, чтобы подставлять себя под пули вместо друзей.

Итан роется в рюкзаке и вытаскивает оттуда дезинфицирующий лосьон. Когда он берет меня за руку, я вздрагиваю, но, поняв, что именно он хочет сделать, улыбаюсь ему с благодарностью.

– Составные руны, это была хорошая мысль.

Глаза вылезают у меня из орбит. Статистически это кажется невозможным, однако он узнал символы на руке Кларка.

– Ты…

– Язычник? Да, так же, как и все мы… очевидно, включая и тебя.

Я уже начинаю серьезно задумываться по этому поводу. Почему, интересно, неоязычников в Анн-Арборе пруд пруди? Это Картер всем забивает голову своей религией или он настолько одержим ею, что вербует в свои ряды лишь скандинавских язычников?

– А как получилось, что ты стала помогать Сыновьям Дьявола? – спрашивает Итан.

Он поднимается с пола и начинает укладывать в рюкзак инструменты.

– Наверное, оказалась в неправильном месте в неправильное время.

Он хохочет.

– Ну да, примерно как и все мы.

Затем он пропитывает компрессы какой-то жидкостью и, наложив их поверх только что зашитой раны Кларка, удерживает их фиксирующей повязкой.

– Это смесь очень эффективных ранозаживляющих средств, которые помогают восстановлению тканей. Мне нужно, чтобы повязка с компрессами оставалась на ране не меньше часа, прежде чем я смогу перевязать его заново. Так что пойдем выпьем чего-нибудь, чтобы снять весь этот стресс.

Выходя из комнаты, бросаю последний взгляд на Сына Дьявола. Он по-прежнему без сознания, но грудь его мерно поднимается в такт дыханию. Вслед за Итаном я иду в гостиную. И пока он направляется к бару, сажусь на диван.

– Я не предлагаю алкоголь. Картер присылал мне твою историю болезни, когда ты попала в больницу. Надеюсь, не обижаешься.

Он садится в кресло напротив и протягивает мне стакан воды, тогда как сам пьет виски. Я мотаю головой в ответ и делаю большой глоток из своего стакана. Одним больше или одним меньше знающих о содержании моей медицинской карты – я уже ничего не могу с этим поделать.

– Почему ты занимаешься лечением ребят из банды?

– Я был военным хирургом, но однажды попал в аварию. У меня на руке оказалось разорвано сухожилие. После того как оно срослось, рука стала дрожать, и это положило конец моей карьере, вот так я и очутился здесь…

– Мне очень жаль…

– Ерунда. Я не думаю, то, что происходит с нами в жизни, случайно, и не думаю, что твое появление среди Сыновей Дьявола – простое совпадение. У каждого есть место, которое он должен занять. Тебя наверняка ждут великие подвиги… например, сделать этих животных чуточку человечнее.

Он подмигивает мне, и на моих губах невольно появляется улыбка. Внезапно открывается входная дверь, и в гостиную входят Сыновья Дьявола в полном составе – за исключением Картера. Босса никогда нет, когда что-то идет не так.

– Как там наш чемпион? – с беспокойством спрашивает Такер.

– Хорошо. Он пришел в себя, но потом снова потерял сознание. Ему нужно отдохнуть.

Ребята скрываются в направлении комнаты Кларка, желая лично убедиться, что его сердце все еще бьется. Вскоре они возвращаются с похоронными лицами. Выглядят они неважно: под глазами у всех темные круги.

– Спасибо, красавица-богиня, – говорит мне Сет, нерешительно улыбаясь уголком рта.

В последний раз, когда мы с ними виделись, я пожелала им всем сгореть в пламени Рагнарека, и какая-то часть меня по-прежнему продолжает так думать, поэтому я держусь с некоторой холодностью.

– Что произошло?

– Этот идиот принял на себя пулю, которая предназначалась мне! – сердито отвечает Сет.

Его явно мучает чувство вины. Он тяжело дышит и нервно потирает лоб. Я буквально физически ощущаю, как ему плохо, как сильно он терзает себя мрачными мыслями. Так что они и без моего присутствия сохраняют ту самую чуточку человечности. Наплевав на свои обиды, я протягиваю руку к его руке и крепко ее сжимаю.

– С Кларком все в порядке, – мягко говорю я ему.

Он с удивлением смотрит на меня, а потом горько и признательно улыбается. Но едва он открывает рот, чтобы чем-то со мной поделиться, ему мешает звонок: звонит его мобильный. Он берет трубку, и я догадываюсь, что на проводе Картер. Сет докладывает ему новости о раненом, а Итан в свою очередь заявляет, что для выздоровления Кларку нужен полный покой – судя по всему, это будет задачей не из простых, поскольку, по словам Джастина, младший босс завтра же утром уже будет стоять на ногах.

Сет завершает разговор и шумно переводит дух в изнеможении.

– Ну что, кто возьмет на себя обязанность караулить его, чтобы он не вставал с кровати? – спрашивает Джесси. – Я уже этим занимался в прошлый раз и в результате схлопотал правой в челюсть!

В ответ на этот вопрос взгляды всех присутствующих устремляются на меня.

Вот черт!

– Надеюсь, вы не серьезно?!

– Мы реально рискуем своей шкурой, если он разгорячится! Но тебя Кларк не тронет. И потом, ты сможешь его уговорить.

Это заявляет Такер, и он не ошибается. Однако, по правде говоря, у меня нет желания вновь с ним общаться. Скрестив на груди руки, демонстрирую свое явное недовольство, но, похоже, никто и не пытается найти другое решение. Я с сомнением смотрю на каждого из них по очереди, но в конце концов обреченно вздыхаю.

– Окей. Но я вам ничего не обещаю!

Джастин притягивает меня к себе и целует в висок.

– Ты просто супер.

– Вы хотите мне сказать, что эти пятьдесят кило смогут в чем-то убедить Кларка? – скептически спрашивает Итан.

– Мое раздутое самолюбие, конечно, от этого очень страдает, но признаюсь, что эта девчушка