всем объясним, что сокровища никто не крал и они обнаружены в целости и сохранности?

— Как говорит один мой сотрудник, — усмехнулся довольно Ладников, — «когда требуется объяснить необъяснючее и к тому же покрытое тайной, следует валить все на государственные интересы и ФСБ». Вот так мы с вами и поступим. При этом предоставим вам, Эльвира Аркадьевна, — Ярослав чуть склонился, выказывая уважение женщине, — возможность провести глубокий воспитательный процесс, пугнув хорошенько ваших «расшалившихся» детишек.

— То есть вы, Ярослав, настаиваете на том, чтобы я обманула родных и не сообщила им, что подняла ложную тревогу, высказав прямые подозрения их в преступлении, которого, как выяснилось, и не было? — уточнила самым подробным образом Эльвира Аркадьевна.

— Настаиваю, — уверил ее Ладников, подкрепив свое уверение кивком. И улыбнулся: — Хотя бы для того, чтобы не получилось, как у Апухтина: «Ну это совершенно все равно, он ли украл или у него украли… Главное то, что он был замешан в гадком деле». Нам такого не надо.

— Ба, полностью солидаризируюсь с предыдущим оратором, — поддержала Ладникова Софья и добавила: — Как посоветовала бы Дашка — не загоняйся. Как там у Раневской цитата на эту тему была? — нахмурившись, постаралась припомнить Соня. — Эм-м-м… «Склероз нельзя вылечить, о нем можно просто забыть!» — рассмеялась она. — Кажется, так.

— Почему вы на этом настаиваете, Ярослав? — спросила Эльвира Аркадьевна, со всей очевидностью, уже совладавшая со своей растерянностью и эмоциями, глядя на Ладникова спокойным и даже немного строгим взглядом. — Почему пытаетесь оградить меня и сохранить у родных уважение ко мне на прежнем уровне?

— Потому что вы бабушка Софьи, — ответил Ладников четко, с убедительной расстановкой, придерживаясь заданного ею строгого и честного тона. — Потому что я вас глубоко уважаю и убежден, что, кроме вас, никто не в состоянии объединять это большое семейство, сохранять его традиции и управлять этим замечательным родовым гнездом на столь высоком уровне. И это не пафос и не ложное восхищение, а жизненная данность. Я слышал, что Константин собирается со своей семьей перебираться в усадьбу на постоянное жительство?

— Да, — подтвердила Эльвира Аркадьевна, — они с отцом приняли такое решение. И после возвращения мужчин из командировки Костя с Аленой и Левушкой переедут сюда.

— И это правильно, — кивнул Ладников. — И замечательно. Чем больше родных и близких, объединившись, станут здесь проживать, тем сильнее укрепится род Октябрьских. Поэтому предлагаю споры на тему признаний вашей мнимой вины считать законченными в связи с достигнутым единогласным консенсусом сторон. И переходить к следующей части нашего расследования.

— Какой? — спросила Эльвира Аркадьевна, явно взбодрившись и вернув себе прежнюю уверенность.

— Воздаяние называется, — пояснил Ладников. — Как говорил Глеб Жеглов: «Наказания без вины не бывает». Добавлю от себя: и подозрений без вины не бывает, разве что специально состряпанных. Вот если на минутку представить, что бы произошло, если бы не случилось вашей забывчивости? — предложил Ладников, намеренно повторяя для Эльвиры Аркадьевны свои весомые аргументы: — Максимум через месяц ваши дочери оказались бы бездомными и обобранными. К тому же я не уверен, что Анастасии удалось бы справиться с потрясением от столь жуткого предательства, которое ее ожидало. А Павла Егоровича «полоскали» бы в судах, изгаживая его имя почем зря, и обошелся бы ему развод с женой в приличную сумму и потерю репутации. Так что я бы сказал, что приступ вашего склероза, Эльвира Аркадьевна, иначе как благословением божьим не назовешь. И заметьте, насколько вовремя он случился. Ну и кто вы после такого Провидения, как не Хранительница Истинных Ценностей Октябрьских? — добавив немного пафоса в конце своей прочувствованной речи, поинтересовался Ладников.

— Ну, что ж, — помолчав несколько секунд, голосом, полным прежней уверенности и достоинства, подвела итог его словам Эльвира Аркадьевна. — В таком случае мы запираем сейф и комнату, идем завтракать и осуществлять ваш грандиозный план, Ярослав Олегович?

— Идемте, Эльвира Аркадьевна, — поддержал ее решимость Ладников, внеся некоторые уточнения: — Только предварительно я свяжусь по своим каналам с Павлом Егоровичем, поставлю его в известность о неожиданной ситуации и обрисую ту маленькую инсценировку, которую нам с вами предстоит разыграть. А после пообщаюсь с коллегами, с Дмитрием Васильевичем и Кириллом. Надеюсь, я быстро управлюсь и на завтрак мы успеем.

— Думаю, Павлу понравится ваша инициатива, — легко рассмеялась Эльвира Аркадьевна.

Глава 12

Как ни странно, но никакой рокировки гостей за столом во время завтрака не произошло. Все расселись на привычные уже «именные» места. Завтрак проходил в довольно расслабленной и даже дружелюбной обстановке. По всей видимости, после вчерашних откровений и нелицеприятных высказываний в адрес друг друга наступил некий «откат» эмоций, обусловленных еще и тем, что все тайны уже открыты и отпала необходимость признаваться в чем-либо еще.

Появление Эльвиры Аркадьевны в компании Софьи и Ладникова, все же немного задержавшихся из-за Ярослава (сначала долго разговаривавшего с Павлом Егоровичем, а после общавшегося с, так сказать, ситуационными коллегами по поиску сокровищ), вызвало среди гостей явное оживление, которое не замедлил высказать в своей любимой форме язвительного подкола Алексей Антонович:

— Мама, ты настолько увлеклась процессом расследования, что сплотилась с приглашенным сыщиком и ощутила себя настоящей мисс Марпл? — спросил он со смешком.

— Помолчи, Алексей, — осадила его Эльвира Аркадьевна холодным тоном, — ты и так уже достаточно опозорился, чтобы позволять себе столь плоские шутки.

— И чем это я опозорился? — возмутился в легкой форме Алексей Антонович.

— Дурью своей, — вместо матери ответила ему Мария Егоровна. — Придержи свои подколки и дай, пожалуйста, всем спокойно поесть.

Но остановить этот «поезд», уже набравший обороты разгона, оказалось не так-то просто. Вернее, заткнуть этот «гудок» без серьезных препирательств было уже практически невозможно, тем более что большинство присутствующих за столом успели позавтракать и уже допивали кто свой кофе, а кто — чай или сок. И лишь опоздавшие с аппетитом приступили к трапезе.

— Не затыкай мне рот, Маша, и не смей меня оскорблять! — раздраженным тоном потребовал от старшей сестры Алексей.

— Скажите, Ярослав, — вклинилась в их препирательства Глафира, останавливая тем самым назревающую некрасивую перепалку брата с сестрой, — вам с Дмитрием Васильевичем и этим… как его там… ну, вторым следователем… удалось продвинуться в расследовании и выяснить что-нибудь о краже?

— Кое-что удалось, — туманно ответил Ладников, с отменным аппетитом уплетая бутерброд с домашней ветчиной и запивая его кофе.

— Расскажите! — тут же потребовала Глафира.

— Глаша, — одернула дочь Эльвира Аркадьевна, напомнив той о манерах: — Будь любезна проявлять уважение и имей терпение. Позволь Ярославу Олеговичу спокойно позавтракать.

— Да, только… — попыталась возразить Глафира, но, наткнувшись на очень суровый, холодный взгляд матери, временно заткнулась, словно мелкая птица,