— Вы из-за этого задержались? — с горячим любопытством спросила Дашка у Софьи. — Да? Из-за расследования?

— Из-за него, — подтвердила Соня, допивая свой кофе.

— Ну, расскажи, расскажи… — заканючила Дашка, от нетерпения дернув Софью за локоть.

— Ну скажите хотя бы, удалось вам выяснить, кто украл-то? — не менее нетерпеливо спросила у Сони Анастасия, сидевшая рядом с племянницей.

— Ладно, — тяжко вздохнул Ладников, опуская чашку с недопитым кофе на блюдце и демонстрируя всем, что сдается под натиском уговоров. — Хорошо, я расскажу о результатах следствия на данный момент.

— Да уж, будьте любезны, — саркастически хмыкнув, «попросила» Евгения.

— Буду, — посмотрел на нее не самым дружелюбным взглядом Ладников и выделил голосом: — Именно что любезен, — напомнив дамочке о тех же манерах, о которых только что упоминала хозяйка. Ну и заодно о статусах его и ее.

Впрочем, его намеки и нажимы голосом не произвели на Евгению Андреевну ровно никакого эффекта, что она и подчеркнула, громко хмыкнув в ответ на слова Ярослава.

Проигнорировав все эти ужимки и демонстрации, Ладников обвел взглядом собравшихся. Увидев одинаковые выражения крайнего любопытства и заинтересованности, отражавшееся на лицах всех сидевших за столом, он усмехнулся и сообщил:

— Мы смогли вычислить преступника.

— О-о! — раздался дружный удивленный вздох.

— Надеюсь, вы вызвали группу захвата, чтобы они тут всех причастных схватили и арестовали по всей строгости закона? — посмеиваясь, съязвила Евгения, явно пребывавшая в саркастически-боевом настрое.

— На вашем месте, Евгения Андреевна, — буквально заморозив даму отстраненным, холодным тоном, обратился к ней Ладников, — я бы не торопился с такой инициативой, поскольку имеется весьма большая вероятность, что причастной к пропаже сокровищ можете оказаться именно вы. А так да, если понадобится, мы с коллегами всенепременно вызовем группу захвата, — пообещал он.

И, отвернувшись от нее (обалдевшей от столь резкой, почти обвинительной отповеди до такой степени, что она буквально онемела до невозможности произнести слова в ответ), Ладников казенным языком изложил остальным гостям некоторые «факты»:

— Совместными усилиями и с привлечением государственных следственных органов нам удалось установить, что кража сокровищ Октябрьских была совершена неким неустановленным на данный момент гражданином, проникшим в усадьбу, при помощи современных электронных устройств, снабженных серьезным программным обеспечением и во время длительного отсутствия хозяев, когда дом находился в законсервированном состоянии.

Первым на столь шокирующую новость отреагировал Алексей Антонович. Ну, а кто еще? Передовик семьи, можно сказать, а как же.

— Вот! — истерично воскликнул он и нервно повторил: — Вот! Понятно же было с самого начала, что это мог сделать только настоящий вор, а не кто-то из родных людей! А ты! — Он резко развернулся к матери и, заходясь от негодования, кидал ей обличительные слова: — Ты! Обвинила всех нас! Подозревала, как преступников, как каких-то… — Алексей Антонович осекся, будучи не в состоянии подобрать приличествующие его возмущению слова. — И это родная мать!

— Прошу прощения, — ни тоном, ни намеком не выказав ни грана раскаяния, холодно-спокойно произнесла Эльвира Аркадьевна дежурную фразу.

— Это непростительно! — от сильного эмоционального всплеска, затопившего все его чувства, дав в конце своего вскрика «петуха», прокричал фальцетом Алексей.

— Цыц! — оборвала истерику сына Эльвира Аркадьевна.

Видимо, она слегка переборщила с металлом в тоне, поскольку заткнулся не только Алексей. Все остальные, начавшие активно обсуждать поразившее их сообщение, тоже резко оборвали всякие разговоры.

Ну, почти все. Понятное дело, большая пофигистка Дарья не удержалась от восклицания:

— Я в охрене! — пораженно протянула она, поделившись своим впечатлением от новости.

Одергивать ребенка, прямым текстом озвучившего общее шоковое состояние, не стал никто из собравшихся.

— То есть сокровища реально украли? — спросила потрясенная Мария Егоровна, глядя ошарашенным взглядом на Ладникова.

— А вы думали, что Эльвира Аркадьевна тут шутки такие шутит, что ли? — удивился в ответ на ее вопрос Ладников. — Что ради своего развлечения она будет шутить такими вещами?

— Нет, но… — как-то растерялась от его вопроса и резковатого тона отповеди Мария Егоровна.

— Нет, — тут же вступился за жену совершенно трезвый и какой-то даже деловито собранный Валентин Константинович. — Конечно, мы понимали, что Эльвира Аркадьевна не шутила, когда объявила о краже, но это казалось каким-то…

— Каким? — строго спросил Ладников и перечислил: — Глупым, несерьезным, не имеющим большого значения? Типа матриарх рода собирает вас всех под видом пропажи сокровищ просто так, потусить за городом?

— Ну, не так. Мы, разумеется, поняли, что все всерьез, — возразил Ярославу Владимир и пояснил: — Просто пока вы сейчас не подтвердили, что кража на самом деле была, это не воспринималось настолько серьезно. Может, потому что каждый из нас прекрасно понимает, что никто из родных не мог бы совершить такое преступление против семьи.

— А кто-то за родных? — официально спросил отстраненным, протокольным тоном Ладников и буквально «расстрелял» Владимира следующими вопросами: — По их наводке? За процент и долю малую? С их слов или рассказа о хранящихся в семье ценностях? Вы, Владимир, готовы поручиться за каждого здесь присутствующего, что он не имеет отношения к этому преступлению? Вы настолько уверены в порядочности и моральных качествах каждого из них?

И пояснил, добивая своими прямыми объяснениями растерявшегося от его слов Володю:

— Ведь человек, который совершил проникновение в усадьбу, был криминальным профессионалом очень высокого уровня и класса, и его кто-то нанял. Мало того, снабдил сведениями о том, что хозяева будут в отъезде, о том, где расположен кабинет, в котором находится сейф. И, между прочим, еще большой вопрос про коды-шифры и ключи. — При этих словах Ладников жестким, ледяным взглядом посмотрел прямо на Евгению. — Каким образом этому человеку удалось вскрыть сейф, не повредив его, и закрыть после кражи?

— А потому что расслабились все! — обвинительным прокурорским тоном, перехватив у Ярослава инициативу, вступила со своей «партией» Эльвира Аркадьевна, обведя при этом всех по очереди давящим, пронзительным взглядом. — В беспечности сплошной живут, и все в игрушки играют. Одна… — Она перевела взгляд-лазер на Евгению, наотмашь хлеща невестку безжалостно словами: — Совсем обалдела. — И повторила с нажимом: — Совсем. От глупости своей, от пустоты жизни, от безделья тупого и потребительства. Как паразит живет уже сколько лет, нигде не работает, ни хрена не делает, любовника завела, и туда же: что-то урвать, всех обличить, грязью облить. Муж — труженик невероятный, настоящий мужчина! Никогда слова плохого ей не сказал! Все позволял, обеспечивал все ее капризы. И вкалывает сейчас там, где опасно для жизни! Где, между прочим, заминирована территория, на которой они работают с сыном, и в любой момент с ним может случиться беда. А она, дрянь такая, втихаря подает на развод, да так хитро, чтобы опорочить его имя и денег загрести побольше. Дрянь,