и неестественном вопле или визге, похожем на визг свиньи. Вдруг начинали сыпаться человеческие голоса, в которых каждый из друзей находил знакомые для себя интонации. Голоса звали к себе, утверждая: «Дорога из города здесь, дорога здесь. Иди за мной». Трудно было не свернуть на голос. Но тогда все должны были разойтись по сторонам и остаться в одиночестве. Люди сжимали зубы, вырывали себя из плена странных зовов, из зависимости от обстоятельств, и упрямо держались вместе. Не замедляя шага, сбились кучнее. Наконец, поле оборвалось, щупальцевый спрут зеленой травы сделал последнюю попытку, чтобы удержать людей, но, разрываемый их усилием, болезненно прошелестел и стих. Ноги людей ступили на черный асфальт дорожного полотна окраины города. Полночь была совсем близко. Ванька перешел на постоянный легкий бег. Его вела интуиция, по наитию он приблизился к нужному перевернутому дому за невысоким забором из штакетника, с узкой калиткой. И все вокруг стихло, точно какая-то сила извне подавила шумы: пропал шум шагов, шуршания одежд, дыхания. Остановились перед калиткой, прислушались. Сашка повернулась спиной к дому, громко позвала:

– Нехорошо стучать в окно, когда калитка пропускает запах Карюхи!

Буквально через пару секунд из-за темных дверей дома отозвались:

– Кто бы ни пришел, одежда не красит Карюху!

В тот же миг сбоку, из густой темноты, истошно и длинно разнесся безудержный петушиный крик, оповещая о наступлении полуночи. Спустя мгновение двери дома с пронизывающим скрипом распахнулись, на улицу вырвался волчий вой, а следом через темное крыльцо перемахнул черный зверь. Черным комом прокатился по черной земле темного двора и как вкопанный остановился в десяти шагах от калитки, блестя бешенством двух холодных недвижимых глаз и притягивая взгляд Малкина. Когда зверь начал выгибать спину и грудью припадать к земле, Сашка поняла, что волк готовится кинуться на Ваньку. Зверю не составляло труда перескочить через жиденькую калитку. Испуг, как иглой, прошил тело Катюхи от затылка до пяток, короткий и уже привычный. От корней волос пробежал морозец, мышцы напряглись, ладони вспотели. Она вытерла их о джинсы, присела и попятилась, прячась за спины парней. За этими спинами было спокойнее и надежнее. А в голове мелькнула мысль, что вновь предстоит смертельная схватка.

– Не успели, – выронила из себя.

Не отрывая взгляда от пасти зверя, Сашка на одном дыхании выдала, напоминая Катюхе:

– Мы знали, что рисковали. Ванька, Карюха в доме. Ее усыпили. Надо войти внутрь. Слышишь? Ты прав, другого случая может не быть. Волк пока что один, всего один. Это удача. Не медли.

Нащупывая штакетину забора, Андрюха намеревался оторвать ее и вогнать в волчий оскал. Брови сошлись на переносице, лоб прочертили морщины. А на спине Володьки съежилась кожа, он тоже потянулся к штакетинам. Зубы выбили дробь и заскрипели, сдавленные челюстями. Последние слова Сашки подтолкнули Малкина. Медлить нельзя. Тыльной стороной ладони пригладил торчащие волосы, стиснул рукоять меча и пинком распахнул калитку. Волк рыкнул, а на черное крыльцо из темного дверного проема выступила крупная черная волчица. Два зверя преградили дорогу к дому. Ванька поднял меч, выжидая, чей прыжок будет первым. Кто, волк или волчица? В темноте угадать невозможно. Лишь подсознательно понял, что прыгнули оба зверя одновременно. Но волк был ближе. Ванька нырнул под него, вонзая острие меча глубоко в глотку зверя и распарывая грудную клетку. Железные когти зверя просвистели над головой. Волк рухнул тяжело, издавая предсмертный хрип. Затем инстинктивно парень увернулся от мощного тела волчицы, ударил в черноту, меч вошел ей в бок, располосовал брюшину. Волчица пала на землю, и кишки вывалились наружу. Жалобно, по-звериному застонала и заскулила, исходя кровью. Ванька, не оглядываясь, шагнул к крыльцу дома. Остальные – в калитку, мимо останков поверженных зверей. Поспешили за ним. Внутри дома кто-то нашел выключатель, щелкнул. Свет от лампочки был тусклым, как будто на последнем издыхании, но достаточным для того, чтобы разглядеть на кровати спящую Карюху. На плоской подушке, матраце без простыни. Обнаженная, она лежала на спине, закинув за голову руки. Лугатик опередил всех, потормошил девушку, пытаясь разбудить. Но Сашка обескуражила:

– Бесполезно, до утра не проснется. Она в магическом сне, это сильнее гипноза. Кладите на носилки.

– На какие носилки? – вытаращил глаза Володька.

– Это филиал Обработочной, здесь должны быть носилки. Ищите.

Зашныряв по дому, Андрюха нашел тканевые носилки в кладовой. С Лугатиком развернул их на полу возле кровати. Переложили на них Карюху, подложили под голову подушку, подняли с пола. Раппопет впереди, Володька сзади. Карюха спала глубоким, крепким сном, совершенно не зная, что с нею происходило.

– Уходим, – распорядился Малкин.

Вышли на крыльцо, вынесли Карюху. И тут в уши ударил стайный вой, останавливая друзей. Все застыли, наткнувшись на многочисленные горящие точки звериных глаз за забором. Волки медленно надвигались из темноты. Их было полным-полно, будто собрались со всего города. В такую минуту вспомнишь не только родную мамочку, но увидишь, как на ладони, всю свою прошлую жизнь.

– Не успели, – испуганно икнула Катюха. Сердце сдавило предчувствием новой кровавой бойни. Она не могла привыкнуть к этому. Чувство испуга умирало лишь тогда, когда неотвратимая опасность не оставляла выбора, заставляла биться насмерть, защищаясь от перевертышей. Тогда ею овладевало желание – увидеть смерть врага и ощутить, что сама жива.

– Проклятье! – произнес Малкин, злясь, что обстоятельства резко поменялась не в их пользу. – Придется прорываться! Защищайте Карюху!

– Как прорываться? – оторопел Володька. – Их намного больше, чем было в поле.

– Не дрейфь, приятель, – оборвал Андрюха, чувствуя, как у самого холодеют пальцы от растерянности. – У тебя есть другое предложение?

– Нет.

– Не урони носилки от страха.

– Не уроню.

Волчий вой прекратился внезапно, как и возник, и тут же с десяток волков вошли в калитку и перемахнули через забор, заполнив двор и преградив людям дорогу. Ванька сдавил ладонями рукоять меча, ощущая, как металл стал нагреваться, от лезвия пахнуло жаром, оно раскалилось, словно вышло из кузнечного горна. Медленно спустился с крыльца. Волки брали людей в полукольцо. Темная масса за забором колыхнулась точками горящих холодом глаз. Зверь у распахнутой калитки повел хвостом, глухо рыкнул и присел. Прыжок был стремительным. Ванька выставил меч навстречу уклоняясь. Увидал, как раскаленное острие вошло волку в пасть и глубоко в глотку. Запахло паленым. Второй волк тоже напоролся на меч. Третий, четвертый, пятый и, вдруг, в мгновение, все перевернулось. Ванька, размахивая мечом, обнаружил, что перед ним – пустота. Исчез дом, забор, звери, асфальт, окраина города. Вокруг – густая трава по пояс и купол темноты над головой. За спиной удивленное дыхание и растерянное молчание сплотившихся друзей. Темнота кромешная, не видно друг друга и Карюху на носилках. Сашка нащупала носилки и коснулась живота Карюхи. Та на них. Сашка успокоилась. От Философа