— У меня есть мой дар, и мне хотелось бы его сохранить. А на ваши ценности я не претендую вовсе, как и на земли, это тоже можно прописать.

Наверное, я сказала что-то правильное, нужное, потому что выражение лица Уинтропа снова неуловимо изменилось. На нем появилось нечто хищное, собственническое, отчего у меня ослабли колени, а сердце пропустило удар.

На обед мы попали еще нескоро.

Ведь договор, особенно такой необычный как наш, следовало всесторонне обсудить, а после скрепить поцелуем-другим, так что после пришлось поправлять платье и прическу. Лишнего себе, впрочем, Уинтроп не позволил, хотя я многозначительно поглядывала на заваленный бумагами стол и предлагала его освободить.

После еды он действительно показал мне, как двигать предметы эффективнее, еще раз продемонстрировав, что человек слова и ему можно доверять. В том числе, как ни пафосно это звучит, свою жизнь.

Ведь разводов в Сандаре, увы, не предусмотрено. А значит — пока смерть не разлучит нас!

Сразу же в храм мы не пошли.

Герцог решил, что нам нужно получше узнать друг друга. Подозреваю, все еще опасался, что я передумаю и таки сбегу посреди церемонии, а зачем ему такое позорище на приличном мероприятии? Потому старательно обольщал меня, задабривал полезными дарами в виде книг по истории, магии и технике, а также разговорами обо всем и совместными обедами. В свет не выводил, за что я ему была чрезвычайно признательна — мне одного раза хватило.

Потом, когда поженимся, придется, конечно, но пока что мне это сомнительное удовольствие хотелось отсрочить любой ценой.

Как-то незаметно мы стали почти каждый вечер проводить в крошечном саду позади лавки предсказаний. Уинтроп приходил после работы, мы устраивались на плетеном диванчике под бдительным оком местрис Вайн, что из гадалки временно переквалифицировалась в компаньонку, и беседовали с ним часами.

Он оказался отличным собеседником — остроумным, немного язвительным и начитанным. Зачастую свидание сводилось к тому, что мы спорили до хрипоты по поводу деталей рун какого-нибудь заклинания, а после долго и со вкусом мирились.

Местрис Вайн в такие моменты очень вовремя предпочитала возвращаться за шалью или чаем в дом.

В общем, ничего удивительного в том, что когда Уинтроп — или Мэд, как он настоятельно просил его называть — внезапно опустился на одно колено на покрытую первым инеем землю и торжественно попросил у меня согласия на брак, я не задумываясь его дала.

— Завтра поедем ко мне, познакомлю тебя с матушкой. Нормально познакомлю, — сообщил он между поцелуями. — А то вы с ней тоже начали не с той ноги, и теперь она в некотором недоумении.

Мое хорошее настроение как корова языком слизала.

— Может, попозже? — промямлила я, отстраняясь.

Подумав, слезла с колен дознавателя и уселась рядом. Выстроила, так сказать, дистанцию.

Он тяжко вздохнул.

— Когда, после свадьбы? — ехидно поинтересовался Мэд. — Местрис Уинтроп и так ждет не дождется, когда наконец сможет с тобой нормально пообщаться. Вы же женщины, должны найти общие темы для разговора.

— Это вряд ли, — пробурчала я, отводя глаза.

Возможно, я излишне себя накрутила, но вобла мне не понравилась с первого взгляда. И с чего это ей втемяшилось со мной общаться? Жили по отдельности, и дальше будем…

Тут меня осенила нехорошая догадка.

— А где обитает твоя матушка? — уточнила я, чувствуя как холодеют руки.

— В моем столичном особняке, разумеется, — удивился Уинтроп.

Да, этот момент я при составлении контракта как-то упустила.

Мэд привлек меня обратно и какое-то время мне было не до пессимистичных размышлений.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы с ней поладили, — шепотом попросил он, прижавшись наконец своим лбом к моему. — Она растила меня одна, отец умер когда мне было лет восемь, но и до того не слишком интересовался моими успехами. Я его видел разве что по праздникам, когда мы все собирались за столом или ехали куда-то в гости.

Понятно. Маменька положила себя на алтарь благополучия сына и теперь ждет дивидендов в виде беспрекословного повиновения. Не напрямую, конечно, но настоящая женщина отлично умеет вертеть мужчиной, особенно если это ее ребенок.

Эх, зря я согласилась. Но сбегать в Хакон, наверное, уже поздно…

Экипаж заехал за мной к обеду на следующий день. По такому случаю Уинтроп взял выходной, и мы вместе покатили к нему в гости. В особняк, который в скором времени станет и моим тоже.

Если сумею отвоевать его у свекрови, разумеется.

Возница всю поездку косился на меня с подозрением и опасениями. Я сначала недоумевала, а потом узнала его. Тяжеловато, без потеков крови и синяка в пол-лица.

Тот самый, пострадавший безвинно во время нашего похищения!

Похоже, и сейчас ждет засады.

К счастью, обошлось в этот раз без проблем. Открытое по случаю неплохой, пусть и слегка морозной погоды ландо проехало по усыпанной гравием дорожке и остановилось перед белым крыльцом с мраморными колоннами. Скромное жилище дознавателя расположилось посреди сада, сейчас почти облетевшего, но летом наверняка радовавшего глаз ухоженной зеленью.

Нас встретил дворецкий, но Уинтроп сам помог мне сойти с двух узких ступенек, разом обозначив для окружающих наши нежные отношения.

— У местрис Уинтроп гостья, но она сказала сразу вас проводить, — вполголоса, оглядываясь на меня, сообщил статный старик с белоснежной гривой и бакенбардами. Видно было, что к хозяину он относится скорее по-отечески, чем подобострастно.

Мэд помрачнел и предложил мне локоть. Я не задумываясь его приняла — привыкла уже. Лишь позже до меня дошло, зачем он это сделал — лишний раз подчеркнуть, что выбор окончательный и обжалованию не подлежит.

В просторной, изысканно обставленной в золотисто-бежевых тонах гостиной нас если и ждали, то без нетерпения. Две дамы — одна уже знакомая мне вобла, другая неизвестная юная особа — мило беседовали, держа в отставленных одинаковым заученным жестом руках чашечки с чаем.

— Мэдиссон, ты очень вовремя! Наша дорогая Ребекка проголодалась, — прощебетала местрис Уинтроп, а у меня нехорошо засосало под ложечкой.

Что еще за Ребекка?

Упомянутая барышня поднялась и сделала грациозный книксен, приветствуя хозяина дома. Потупленные глазки, едва тлеющий румянец на бледных щеках… и алеющее свежее треугольное пятно на целомудренно приоткрытой груди.

Магичка.

Кажется, сильная, раз ее запечатали!

Вобла, видимо, зря времени не теряла. Я ей не понравилась, и она решила подсунуть сыночку альтернативу. Правильную, воспитанную и со штампом качества. Иначе с чего бы приглашать гостью именно тогда, когда мы планируем явиться с первым визитом?