– Повтори это, – приказала барменша. Лицо ее было искажено болью и страданием, не бешенством. Когда она вновь заговорилаа, голос дрожал. – Посмотри на меня и повтори это. Не бойся, я не зарежу тебя.

Иза проснулась.

– Воровка, – шепнула она уже наяву. Потом повторила то же самое с вопросительной интонацией. Она некоторое время рассматривала белый потолок, перевела взгляд на ручку тумбочки. Это была ручка из ее сна. У нее дома такой не было. Она повернулась на бок и попыталась свернуться калачиком. Никаких сомнений, стреляла Люция. Но была ли это ее рука? Видела ли она лицо Люции, искаженное от боли, в «Игле» или раньше, во время скандала? Иза закрыла глаза и попыталась заснуть. Вместо этого она почувствовала приближающийся приступ мигрени.

Дождь перестал, когда Саша добралась до внутреннего двора костела Звезда Моря. Она спустилась в подвал по узкой лестнице. В небольшом зале толпилось много людей. В углу помещения молодая блондинка с челкой а-ля Мэг Райан показывала, чем отличается двуручный теннисный бэкхенд от сквоша. Мужчина в цветной футболке и олимпийке с капюшоном повторял ее движения. При этом оба смеялись. Видно было, что они испытывали взаимную симпатию, из них получилась бы красивая пара. Остальные расположились за длинным столом. Тощий загорелый мужчина с усами и седым хвостиком поп-идола девяностых занял место во главе стола и начал шумно выказывать нетерпение. Желтыми пальцами курильщика он листал лежащий перед собой романище с печатями библиотеки. Поскольку никто не обращал на него внимания, он причмокивал и ковырял в зубах. Наконец он вынул зажигалку и зажег свечу, стоящую посередине стола, а в старую шляпу бросил монету достоинством двадцать грошей, выуженную из кармана слишком широких брюк. Ему удалось привлечь к себе внимание всех присутствующих, и они поспешили занять места за столом.

Саша села в углу, на самом краю скамьи и, выудив из кошелька несколько монет, бросила их в шляпу. Косоватый юнец присел возле нее на корточки, хотя места на лавке было вполне достаточно.

– В первый раз? – спросил он.

Она покачала головой и быстро повернулась в сторону бородатого мужчины, который опоздал и замер у стены, чтобы не мешать остальным. Он был тут старше всех. Выглядел опоздавший вполне добропорядочно, хотя пахло от него не очень хорошо. Видимо, он пришел прямо с работы, на ногах у него были резиновые сапоги, перепачканные известкой. Многие из присутствующих явно знали его, с симпатией ему улыбались и подмигивали в знак приветствия. Настенные пластиковые часы, рекламирующие маргарин без холестерина, показывали пять минут седьмого. Рядом висел простой деревянный крест. Сидящая с другой стороны стола субтильная брюнетка с золотым кулоном в форме верблюда обвела собравшихся настороженным взглядом и легонько тронула медный колокольчик. Разговоры утихли. Люди встали и взялись за руки.

– Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить. И дай мне мудрость отличить одно от другого, – произнесли хором.

Кто-то подал Саше список двенадцати шагов АА. Она знала их наизусть, но все же положила листок рядом.

– Меня зовут Анна, я алкоголичка, – представилась ведущая. – Единственным условием принадлежности к группе анонимных алкоголиков является желание перестать пить. Движение финансируется за счет добровольных взносов членов группы. Единственная вещь, которую необходимо принести с собой, – это добрая воля. Помните, что мы имеем дело с алкоголем: обманчивым, коварным и предательским.

Она держалась официально, вызывала уважение. Саша завидовала ее спокойствию. Она хотела бы когда-нибудь добиться такого уровня трезвости. У Анны были прекрасные глаза, завораживающий взгляд. На ее лице не было и следа лопающихся капилляров или отечности, присущих пьющим женщинам.

В зале господствовала абсолютная тишина. Даже мужик с хвостиком не решался причмокнуть.

– На собраниях мы не даем советов, не высказываем своего мнения и не критикуем предыдущих ораторов, – продолжала Анна и сообщила, что сегодняшняя встреча будет посвящена четвертому шагу отрезвления. – Мы сделали серьезный и смелый моральный подсчет, – прочла она из лежащей перед ней брошюры. Теперь список стал передаваться из рук в руки. Каждый должен был представиться и прочесть содержание одного из шагов. Их было двенадцать. По одному на каждый месяц в году. Саша почувствовала, что сердце забилось быстрее. Пересчитала присутствующих. Юнец, сидящий рядом с ней, был последним. Получалось, что до нее, возможно, очередь не дойдет. У нее было что сказать, но сегодня она предпочла бы молчать и слушать.

– Меня зовут Адам, я алкоголик. Шаг двенадцатый. Пройдя эти шаги и возродившись духовно, мы старались нести весть другим алкоголикам и применять усвоенные правила во всех своих начинаниях, – прочел он запинаясь, после чего встал и протиснулся в коридор. Там он принялся шумно рыться в карманах куртки. Саша с любопытством наблюдала за ним.

Анна поблагодарила всех и перешла к организационным вопросам. Речь шла о собранных средствах, поездке в Ченстохову и анонимке, полученной священником, который любезно предоставлял им помещение для собраний. «Дорогие участники клуба анонимных алкоголиков, – писал доброжелатель. – Было бы очень любезно с Вашей стороны, если бы Вы соизволили мыть после себя грязные стаканы. В период с 13 по 18 марта в шкафчике под раковиной хранилась бутылка «Мартини Бьянко» емкостью 0,7 л. Просьба вернуть в комнату сантехников».

На лицах всех собравшихся появились улыбки.

– Это, видимо, не по адресу, – прокомментировала Анна. – Положим это в шкафчик Клуба пожилых людей. Пенсионеры выпили мартини, пусть купят и вернут.

Потом все как по команде повернулись в сторону мужчины в толстовке. Мэг Райан схватила его за плечо. Он улыбнулся ей, покраснел и опустил глаза.

– Сегодня у нашего друга первая годовщина. Поздравляем, Марек. – Анна указала на мужчину.

Из коридора вернулся Адам. В руке у него был кекс с воткнутой в него свечкой в форме единицы. Все встали и пропели Мареку «Сто лет!»[29]. Виновник торжества задул свечку, но, прежде чем сунуть ее в карман, какое-то время как будто взвешивал в руке. Он был растроган, глаза его покраснели и увлажнились. Первый день рождения в новой жизни. Саша понимала значение этого события. Триста шестьдесят пять дней абстиненции. Она скоро будет праздновать свой седьмой день рождения, а ведь только что, как дура, чуть не уничтожила все эти годы. Хватило бы одного глотка, чтобы все рухнуло.

– Помню, как сразу после детокса я не пила целых три недели, и была уверена, что это достижение! – Анна начала тему. Остальные согласно кивали. Наверняка каждый из них имел подобный опыт. – Тем временем это было только начало пути. Я не думала, что у меня получится не пить целый год. Мне казалось, что это нереально. Несколько раз я чуть не «поплыла». Все присутствующие здесь знают, насколько важна для алкоголика первая годовщина.