И снова все глаза устремились в сторону Марека. Все ждали его комментария, но он молчал. Похоже было, что он стесняется, однако одновременно лицо его сияло. Саше все это было знакомо. Человек победил самого себя, выдержал. Остальные начали по очереди рассказывать, что принесла им их первая годовщина, как изменилась их жизнь после того, как они перестали пить.

– Я не представлял себе, что смогу жить без алкоголя. Как это? Никогда, даже небольшого стакана пива и ни одной рюмочки? Я боялся стать отверженным.

– Я возобновил отношения с детьми. Уехал в Германию, впервые удержался на работе. Сегодня я говорю по-немецки, помогаю полякам на чужбине. Люди не верят, что я когда-то пил.

– А я помню, как однажды купил банку пива и разговаривал с ней в течение четырех часов: ругался, исповедовался, даже плакал, но так и не открыл.

– Я сходила к матери на кладбище. Впервые. Раньше никак не могла, потому что никогда не была трезвой. У нас это норма. Отец пил, брат и невестка тоже. Они не перестали, даже когда их временно лишили родительских прав и забрали детей. Я живу с ними, но справляюсь. Уже четвертый год. Поздравляю тебя, Марек. Это настоящий подвиг, – добавила Мэг Райан.

Виновник торжества встал.

– Меня зовут Марек, и я алкоголик. Когда впервые пришел сюда, я совсем не верил в то, что это сработает, – признался он. Сначала говорил тихо, опустив голову. Потом все громче. Наконец легко и отчетливо, как будто всю жизнь был оратором. – Эти молитвы, шаги, свечки. Это постоянное признание вслух того, что я алкоголик. Это было похоже на секту. Я слушал рассказы других людей и сомневался. Я был уверен, что все это глупости, которые на меня уж точно не подействуют. Неужели я никогда не выпью ни глотка? До конца жизни? Сначала я приходил ради матери, потому что обещал ей. Несколько раз меня ломало. Магазин – напротив, мать не заметит, только одна бутылка пива. Но я не мог обманывать ее, я всегда возвращался трезвый, так и не купил ни разу. Если бы я выпил, то вернулся бы к прежней жизни. Здесь живет какая-то сила, в вас, в людях, которые приходили сюда в поисках поддержки. Потому что тогда еще я не был настолько горд, чтобы признаться себе в том, что слаб, что проиграл. Но после собрания как-то неловко было пить. Не знаю почему, но со временем у меня получалось все равнодушнее проходить мимо винно-водочных магазинов и не останавливаться.

Потом один из присутствующих здесь коллег, – он указал на самого старшего мужчину с бородой, который в ответ лукаво улыбнулся, – дал мне практический совет. Это не касалось духовных практик, вопросов веры или даже самого Бога. В нескольких хлестких выражениях он рассказал, что с тех пор, как он перестал пить, жизнь сложилась как положено. Не сразу – Веслав не пьет уже двадцать один год, – но постепенно все начало исправляться. Я подумал, что мне тоже хотелось бы вот так. И, несмотря на то что прошел всего лишь год, но для меня это – целый год, вечность. Каждые двадцать четыре часа – это чудо. Я начал приводить в порядок свои дела. Выплатил часть долгов, у меня есть работа. Соседи, которые раньше и знать меня не хотели, здороваются. С судебными приставами удалось договориться. Пытаюсь исправить отношения с бывшей женой, я знаю, что обидел ее.

А сейчас я сдаю на права, на мотоцикл. Учу правила, хожу на уроки вождения. Это все очень забавно. Знаю, что это глупо, но, кажется, я стал интересоваться вещами, которые раньше просто не замечал. Когда-то я не смог бы ездить, потому что постоянно был под градусом. Я вдруг с удивлением заметил, что у меня есть какие-то мечты, и решился их реализовать. Я прекратил общение с людьми, которые тянули меня в кабак. Думал, что останусь один, все от меня отвернутся, но получилось, что я обрел новых знакомых. Некоторые из них перестали пить, другие – выпивают, но не так, как я когда-то, и никогда – при мне. Все это вполне выполнимо. Меня уже не ужасает то, что я никогда не выпью. В жизни есть множество дел, которыми можно заняться, не думая о водке.

Он замолчал. Раздались аплодисменты. Все были растроганы. Тут руку поднял мужчина с хвостиком.

Анна кивнула ему в знак того, что он может начинать.

– Поздравляю тебя, Марек, – начал он. – Так приятно послушать, что все получилось. А у меня вот есть проблема, и я не знаю, выдержу ли еще хотя бы минуту. Вчера я узнал, что в течение двух месяцев пахал совершенно бесплатно, потому что тот, кто заказал у меня ремонт старой лестницы, выставил меня, не заплатив ни копейки. Что мне теперь делать? Пойти повыбивать ему стекла или, может, похитить его ребенка? Я в бешенстве, меня переполняет ненависть. Как я должен измениться, чтобы продержаться, если этот мир настолько ужасен, а люди еще хуже?

Он говорил еще долго и монотонно, используя достаточно острые выражения. Саша заметила, как ведущая собрания и самый старший из группы обменялись взглядами. Они все здесь хорошо знали друг друга, но не обязательно испытывали симпатию ко всем.

Собственно, за время собрания не произнесли ни слова только два человека: Залусская и еще одна женщина. Саша с самого начала потихоньку поглядывала на нее. Блондинка со спиральными локонами, велюровый жакет, узкие брюки, сумочка от Донны Каран. Она пахла «Аддиктом» от Диора. У нее были безупречные маникюр и макияж. Если бы кто-нибудь увидел ее на улице, никогда и не подумал даже, что она алкоголичка. Так же как и при виде Саши. Большинство алкоголиков не достигают той стадии болезни, которую можно наблюдать на вокзалах и в приютах для бездомных. Большинству очень долго удается скрывать зависимость. Они остаются на так называемой второй стадии, когда организм еще не доведен до критического состояния. Им удается выпивать, но удерживаться на работе. Только потеря работы означает старт по наклонной плоскости в направлении настоящего дна.

Каждый из присутствующих здесь прошел через это, опустился на дно и оттолкнулся от него. А сколько было тех, кто срывался и пил! Их «годовщины» часто прерываются запоями. Потому что никто, кроме самого алкоголика, не сможет заставить его лечиться. Никто вместо него не победит болезнь, так же как никто не заставлял его пить до беспамятства. Ни одна из жизненных проблем не оправдывает алкоголизма. Есть множество людей, которые пережили тяжелейшие травмы, но пить не начали. Алкоголизм – одна из форм бегства. Алкоголик пьет, потому что не может решить своих проблем и пытается найти решение вовне. Он ищет, жаждет чего-то. Поэтому, когда он перестает пить, он должен быть внимателен к своим страхам, чтобы справляться с ними. Саше был знаком этот механизм, и она знала, что, несмотря на то что она уже много лет в абстиненции, полностью она не протрезвела до сих пор. У нее по-прежнему была куча нерешенных проблем.

Собрание подходило к концу. Анна поблагодарила всех. Саша чувствовала себя как после исповеди: легко и спокойно, несмотря на то что не произнесла ни слова. Злость ушла бесповоротно. Она снова верила, что справится со своими обязанностями. Ей сунули в руку ободряющую листовку, а Адам доброжелательно подмигнул.

– Меня зовут Саша… – Она запнулась. Следующие слова застряли в горле, но она в конце концов процедила их очень тихо: – Я алкоголичка.