к собеседнице: — Алёна тоже попала под амурные чары нашего общего знакомого Ростова. Но она умная девочка, уверен, сама решит, как ей дальше распоряжаться жизнью. Я могу её лишь поддерживать и иногда давать советы, чтобы потом никто из нас не жалел об упущенных возможностях.

— Умная, конечно, — кивнула женщина, но без всякого сарказма. — И вы... ты правильно делаешь, что не вмешиваешься в её жизнь. Однако... она ведь твоя дочь, — гостья сделала акцент. — Дочь полковника Ржевского, которого боятся до дрожи даже самые отбитые бандиты.

— Ну да, — хмыкнул мужчина, вспоминая свой промах с Гавриленко. Но тут же собрался и продолжил разговор: — Но ты не хочешь, чтобы Лиза поддерживала связь с Владом, так?

— Да, и ты понимаешь, почему, — она обвела взглядом зал. — Раньше мне было плохо от болезни и даже от тех лекарств, которые доставляли из больницы. Но потом Лиза связалась с Лобастовым, и их токсичные отношения мне очень не нравились. Я пыталась с ней поговорить, но всё вышло не так удачно, как хотелось бы.

— Я слышал, каким образом она ушла от парня. Но знаю, что между ними ничего такого и не было.

— Не было? — напряглась женщина.

— Ну да, — кивнул Ржевский и хитро прищурился. — Так ты не знала? Лобастов-младший не особенно любит отношения с девушками. Он предпочитает... скажем так, другие тела.

— Оу, — Марина мигом покраснела и смущённо отвела взгляд. — Неожиданно. И в чём-то даже приятно. Значит, Лиза с ним не...

— Нет, — полковник перебил её, лишь бы мать не произнесла это слово о своей дочери. Сам понимал, что может прозвучать неприятно.

— И всё же, — она продолжила, снова посмотрев на него. — Теперь она с Владом. Пусть и на более тонких отношениях, чем любовные. И да, он здорово нам помог, — вытянула руки и с улыбкой посмотрела на них. — Я больше не похожа на бледную поганку. Боли отступили. Но при этом моё сердце разрывается на части, стоит мне только подумать, чем может для нас обернуться новая стычка с врагами Влада. Лиза, Ксюша... — её голос дрогнул, а на глазах проступили слёзы. — Даже думать об этом невыносимо.

— Я прекрасно тебя понимаю, — вновь кивнул Ржевский с серьёзным видом. — Я всю жизнь провёл в полиции, из-за чего ставил под удар собственную семью, — нервно сглотнул. — И один раз мои страхи стали реальностью. Я не справился с ролью защитника, за что не могу простить себя по сей день.

— Ох, — женщина приложила руку к груди. — Прости, я не хотела напоминать...

— Всё нормально, — он прервал её, подняв ладонь. — Так ты хочешь, чтобы я поговорил с Лизой? Рассказал, чем она рискует?

— Нет, она и сама прекрасно об этом знает. Но тяга к Владу... девочка любит его, пусть даже на таком расстоянии.

— Ясно, значит, я должен пообщаться с Ростовым?

— Я была бы тебе очень признательна, — взглянула на Семёныча, — и вам, Василий Семёнович, тоже.

— Мне?.. — Вагнер запнулся, когда на одном из экранов мелькнула тень. Всмотревшись в него, он напрягся, а потом громко произнёс: — Толик, у нас проблема!

Глава 25

— Молодец, Ростов,— пророкотал злобный голос. — Быстро учишься. Но этого мало.

— Для тебя хватит!— прорычал я в ответ. — И прекрати играть в прятки, покажись!

— Уверен, что хочешь этого?— теперь он смеялся надо мной.

— Будто у меня есть выбор,— пробормотал я.

За это время чёрная дымка окружила меня, расползшись по всей пещере. Она, словно слизь, ползла по стенам и свисала с потолка. Но дыру, через которое пробивался солнечный свет, закрыть так и не смогла. И это был мой шанс на спасения, так как отступить куда-то я уже не мог и прекрасно понимал, какой «сюрприз» готовит мне мой противник.

На мгновение вокруг повисла звенящая тишина, но уже через секунду её разорвал громоподобный рёв:

— Ра-а-а!

Теневые клубы вокруг меня сомкнулись, а из недр озера вырвалась распахнутая пасть, настолько огромная, что даже пылающих алой яростью глаз не было видно.

Но я успел среагировать и прыгнул вверх. Руки удлинились и схватились за выступы в дыре. Резкий рывок, и я, словно на пружине вылетел наружу, а враг последовал за мной примерно таким же способом.

Мы оказались в воздухе друг напротив друга. Два антрацитовых чудовища, бьющихся в порыве гнева. Длинные когти разрезали само пространство, оставляя за собой дымчатые полосы. Несколько раз мне ударить противника, но и он не остался в должниках, щедро осыпая меня острыми пиками. Боль усилилась. Ему удалось пробить мой покров в нескольких местах. От злости и обиды я заскрежетал зубами.

И вдруг я почувствовал невесомость. Но продлилось это всего лишь на какую-то долю секунды, после чего я стремительно полетел вниз. Мой враг оказался в той же ситуации.

«Это было несколько глупо. Я могу