— Сейчас! — сказал он громко, и сидящий всё это время неподвижно, как камень, человек, пошевелился и с кряхтением встал на ноги.

Хотя, какой он человек? Сын бога, отчаянно пытавшийся сравняться с отцом, высшая сущность, который сильно хотел показать свою власть. Обиженный ребёнок, которому не хватало материнской любви, и который ненавидел свою родную мать сильнее всего на свете.

Да и выглядел он сейчас непохожим на того румяного балагура Локи, душу компании и мастера застольной беседы, которым он всегда казался в обществе… Ну, в том обществе, которое не знало его достаточно хорошо.

Сейчас половина его лица прикрывала костяная пластина. Левая рука лишилась плоти, а белые кости были плотно покрыты зловещими багровыми рунами.

Родной доспех, выкованный лучшим кузнецом Одина — Велундом выглядел… жалко. От доспеха не осталось почти ничего. Куски Хладного Серебра словно в ужасе скукожились под напором нового костяного доспеха, почти полностью покрывавшего его тело.

— Я готов, — проскрипел Локи, потупив глаза.

— «Я готов», кто? — небрежно поинтересовался Костяной Скульптор, не отрываясь от протирки черепа.

— Твой раб готов, господин, — выдавил из себя Локи, чем вызвал удовлетворённую усмешку у Скульптора.

— Прямо сейчас, этот тупица Мудрейший занят. Он пытается управлять своей проекцией, дабы противостоять Охотнику. Пойди и убей его! Этого будет достаточно. Иди и докажи свою пользу, бесполезный раб! Равновесие должно быть восстановлено! — Костяной Скульптор вскинул вверх свои глаза и зловеще засмеялся.

Нет, у него действительно сегодня был хороший день.

Глава 23

Думал ли я о чём-то, когда бросился сквозь тень к проекции Мудрейшего, не дождавшись подмоги? Конечно же, я думал.

До последнего момента в моей голове боролись планы противостояния проекции Бога. Да, я притащил на битву сильнейших Одарённых этого мира. Ну, за исключением моих жён. Всё было правильно и разумно — собрать все силы, дабы в полной мере противостоять угрозе. Однако это была, хоть и проекция, но проекция полноценного Бога, против которого обычным смертным не выстоять.

Опять же, я достаточно хорошо прокачал своих друзей и товарищей. Но они всё ещё были обычными людьми, прожившими совсем немного. Имел ли я моральное право рисковать их жизнями?

Но, как много раз я говорил, если бы это были мои братья по Ордену, даже недавно инициированные, после учеников, ни одной капли сомнения у меня бы не осталось. Нас, Охотников, готовили к таким битвам, как физически, так и морально.

Меня всегда напрягала одна из дебильных фраз этого мира, когда кто-то говорил, что он готов умереть ради кого-то другого, либо же ради какой-то идеи или мечты. Хуже этого и представить было нельзя. В этом-то и отличалась подготовка Охотников, в первую очередь. Нас учили не умирать, никогда, ни за что, а тем более — ни за кого, и ни за что.

Иногда так случалось, что Охотники гибли. Со стороны это могло выглядеть, как будто они гибли во имя какой-то великой цели, спасения мира. Сколько памятников погибшим Охотникам было раскидано по всей Многомерной Вселенной! Целые миры и целые гроздья миров считали, что какой-то из Охотников погиб ради того, чтобы они жили. Но настоящую причину мы им, конечно, не раскрывали. Пускай бы думали о нас, как о героях. По-хорошему, используя модное словечко этого мира, для маркетинга это было неплохо.

На самом деле, Охотник умирал не ради чего-то. Он умирал именно тогда и именно так, как он считал нужным. А если из-за этого было спасено множество жизней, что ж, это приятный бонус. Но, в основном же, защищать человечество (я имею в виду действительно защищать) можно было лишь одним способом: оставаясь в живых и уничтожая этих самых врагов человечества.

Так вот, вся эта длинная прелюдия была к одному: я умирать не собирался. Я собирался убить, точнее, изгнать проекцию Бога из этого мира к чертям собачьим. И при этом произвести ещё пару манипуляций, чтобы мои братья могли добить его в том логове, куда он бы после нашей битвы забился.

Поэтому я сделал то, что сделал, — рванул вперёд, внутрь подводной скалы. Я шёл вниз, периодически выныривая, дабы слегка облегчить жизнь человеческому войску на поверхности, щедро раскидывая слаймов по коммуникациям техники и живой силе врага, внося хаос и смятение. А сам же чётко шёл вниз, туда, где на глубине двух десятков километров, под дном Мирового океана, я чувствовал биение энергетического сердца Бога.

И рано или поздно, но я добрался до цели. Огромная подземная пещера, посередине которой мерцал тусклый свет божественного сияния. Уже на подходе я просканировал эту маго-техническую конструкцию, которую Мудрейший, уверен, создавал столетиями, медленно, но неуклонно пробивая себе путь в Запретный мир. И у него, чёрт возьми, почти получилось!

Ещё каких-то пару сотен лет, а может, даже и меньше, и он бы смог бы переместиться сюда во плоти. Причём, не с парадного входа, где Хранитель поймал за задницу Мидаса, а вот таким хитрым способом. И только Кодекс знает, к чему бы это привело. Возможно, и даже, скорее всего, к смерти Хранителя и захвату Запретного мира.

— Как же ты мне надоел! — человеческая фигура, светящаяся жёлто-красным пламенем, сидела на полу, обхватив голову руками.

Со стороны это выглядело, как чрезвычайно расстроенный жизнью человек, который находится в горе и печали, сидящий на каменном полу. И причитающий о своей тяжёлой судьбинушке. Это если не знать, кто на самом деле находился передо мной.

— Я? Тебе? — усмехнулся я, одновременно пытаясь прощупать силу противника.

Всё-таки передо мной сейчас находилась проекция настоящего Бога. Я хотел понять, сколько процентов от его сил находилось передо мной.

— Я не просил тебя приходить в этот мир. Всего-навсего тебе нужно было оставаться там, где ты был. И никакого бы конфликта у нас с тобой не приключилось.

— Ты, несчастный червь, будешь говорить мне, Богу, что мне надо делать?

Человек наконец оторвал голову от рук и приподнял её, чтобы взглянуть мне в глаза. Оранжевые глаза светились злобой и ненавистью.

— Именно, — подтвердил я. — Хотя с червём я не согласен. Так-то я однозначно красавчик. И вообще… Но да. Я повторю: ты сделал огромную ошибку, урод, когда связался не с тем человеком.

— Да я посмотрю, ты возомнил себя бессмертным, — человек ловко вскочил на ноги и сделал пару шагов в мою сторону. Почувствовав ауру, исходящую