Иелграин постарался бы вывести одержимого с его территории. Лишить подпитки, ресурсов. Глава кантона – сильный противник. Но даже его можно ослабить. А если направить всю свою Тьму на него… Илгра говорил: «Не злись, когда колдуешь». Но сейчас я была очень зла! По коже забегали черные колкие искры.

Виандер Первый расхохотался.

– Я должен увидеть, как ты ее получила! – он потянулся ко мне, но тут же отпрянул. – Ах да, на тебе же защита. Вечный Лес наверняка ее ослабил, но пробиваться сквозь дебри совершенно не хочется. Посмотрю у родного сына.

Тессарион ждал нас в покоях главы кантона взъерошенный, с синяком под глазом. На лице одного из колдунов красовались кровоподтеки. Похоже, разозленный некромант не мог похвастаться выдержкой и даже в блокираторах отстаивал свои права. Однако ментального вторжения от отца он не ожидал. Когда Виандер Первый положил руку на его голову дрогнул и обмяк.

– Она говорит с аекками! И даже подарила их тебе. Я был прав! Тьма напитала ее Искру и сделала сильнее, – вскричал глава кантона в полном восторге. – О, Соана, теперь у меня столько перспектив. Я могу черпать Силы из тебя и давать их другим ведьмам. Я могу даже создавать одаренных темных дев! Твой пример со слабой Искрой прекрасен.

– Подумай, куда будешь бежать, – посоветовала я.

Иелграин напоследок обязательно сделал бы нечто эдакое. Я выдохнула и отпустила весь гнев, всю свою Тьму.

20. Мои объятия тебя ждали

– Она пришла в себя! – раздался звучный голос.

– Начинайте ритуал.

Низкий, с хрипотцой ответ прокатился по залу, эхом отразившись от стен. Когда-то я слушала его с радостью, считала самым прекрасным на свете. И до сих пор не могу поверить, что равнодушные приказы отдает именно он, хотя слышу собственными ушами. И лежу на холодном алтаре. От магических оков покалывает запястья и щиколотки.

Невидимые моему зрению люди завели монотонную песню. Горловое мужское «м-м-м-м» басом потекло по залу, отзываясь под сердцем. Вымораживая мысли и волю. Чем дольше льется рокочущий звук, тем больше кожа пылает. Это разгорается защитное заклинание, которое однажды подарил мне колдун. Я начинаю светиться. В воздухе надо мной парят золотые искорки, поднимающиеся от груди и шеи. Свечение должно отразить любое негативное воздействие. Вот только тот, кто дарил, подходит все ближе, равнодушно созерцая мерцающие точки. Как создал защиту, так ее и снимет… Но все равно надо попробовать!

Повернув голову, я увидела часть огромного мрачного зала с пустой гулкой серединой и высокими колоннами по краю. За ними, утопая в темноте, серели узкие стрельчатые окна. Тысячи свечей парят в воздухе. Света они дают ровно столько, чтобы в огромном пространстве зала можно было ориентироваться, видя лишь на несколько шагов вперед. Между колонн едва различимые в полумраке стоят люди, образуя круг. Они-то и тянут бесконечное низкое «м-м-м-м». Когда в поле зрения возникает высокий черноволосый мужчина, торопливо облизываю губы.

– Иелграин, – шепчу лихорадочно. – Иелграин, это не можешь быть ты! Только не ты!

Любимые глаза сияют колдовской синью. Илгра и так синеглаз. А во время прихода магии на ритуал особенно прекрасен. И ужасен. Он сосредоточенно осматривает меня, распятую на алтаре, примеряясь, как к куску мяса. Одет в беспросветно-черный балахон, украшенный пугающими рунами, которые потусторонне вспыхивают и гаснут. Жутковатое одеяние Илгре идет: колдун в своей стихии… И свидетельствует о том, что с ним случилось нечто ужасное, пока я пребывала в отключке.

– Ты же внимательно читала объявление, – вдруг цинично усмехается маг. В бархатном голосе звучат насмешливые нотки. – Работа ассистентки подразумевает беспрекословное подчинение. Считай, что хорошо выполнила свои обязанности.

Где-то вдали слышится шум. Это некромант рвется ко мне на помощь. Только Тессарион может создать столько хаоса из ничего.

– Отец! – во все горло орет он. – Если ты позволишь этому случиться, я отрекусь от тебя! Упокою всех, кто в этом зале! Всех, кем ты дорожишь!

Приятно. Хоть какое-то моральное удовлетворение.

– Он что, пробился сюда и на ее стороне? – слышу тихий вопрос. За моим жертвоприношением наблюдает сам глава кантона. Что ему отвечают, не разобрать.

– Не сын, а наказание, – недовольно бурчит глава. – Продолжайте. Я сейчас угомоню его и вернусь.

«М-м-м-м», – тянется от колонны к колонне.

– Иелграин, не надо! – глаза против воли наполняются слезами. Голос жалко дрожит, но мне все равно. Сердце заходится так, что, кажется, вот-вот разорвется. – Не… Не надо! Неужели ты ничего не помнишь? Это же я! Неужели ты… Меня…

Тяжелое молчание в ответ убеждает в правдивости догадки. Он одурманен. Илгра совершенно не в себе! Его заколдовали или накачали каким-то зельем. Колдун качнулся, шумно втягивая носом мой запах, и прикрыл ладонью глаза. Краткий миг он борется с собой – тело сотрясает дрожь. Но когда убирает ладонь от лица, видно, как по синеве глаз растекается чернота, затапливая их полностью.

– Мой моральный компас давно указывает на зло, глупышка, – шепчет он.

«А ведь он может убить меня и только потом это осознать, – пробежала жуткая мысль. – Или все еще хуже. Он и сейчас осознает, но не может сопротивляться. Это же пытка! Его уничтожают! Иелграин и так винил себя в смерти Атэши, а тут еще добавится моя».

Мысль заставила забрыкаться с утроенной силой. Магические оковы на руках съехали, а руки окутал холод.

– Я тебя люблю! – крикнула громко, решившись на последний шаг. Пусть все слышат. Плевать. – Знай, мое сердце открыто для тебя!

– Будет проще попасть, – цинично отвечает маг.

Я в ужасе прикрываю глаза. Мне слышится мучительный стон. Но когда распахиваю глаза, Иелграин такой же, каким был минуту назад. Равнодушный и бесчувственный. Только черные глаза горят ярче.

…Четверть часа назад мы проиграли. Я, вставший рядом со мной Тессарион и Дукос. Своим появлением в покоях главы кантона светлый дух произвел фурор. Возник внезапно, прямо у врага перед носом. Раздулся до огромных размеров и стал плотным. Не думала, что добрейший Дукос может выглядеть так устрашающе. Ни разу не задавалась вопросом, что в плане колдовства мог уметь дух. Но, видимо, что-то умел, так как колдуны шарахнулись.

Тьма в моих венах взорвалась, словно жидкий огонь. Бесконтрольно вырвалась темными струями, устремившись к отпрыгнувшему Виандеру и его приспешникам. Интуитивно я пыталась управлять ею, подхватывать потоки, но они непослушно выворачивались из рук. Бессилие и злость на ситуацию, в которую мы попали, только портили дело. Они мешали сосредоточиться. Прав был Иелграин, когда говорил: «Не злись, когда колдуешь». Магичить надо с холодной головой. Урок усвоился мгновенно. Жаль, навыков не хватило. Одна радость: