а при виде любого препятствия на дороге хотелось схватиться за нож. Наверное, такое состояние лучше всего подходило для встречи с серийным маньяком, но она пока не случилась – и не факт, что случится в скором времени.

В общем, когда я увидел указатель на Шахты, я вздохнул с облегчением. Правда, я до последнего момента колебался – временами мне хотелось просто продолжить нашу поездку, найти подальше какую-нибудь деревеньку, остановиться у колодца и подремать до рассвета. Но прямо перед самым перекрестком я всё же решился, хотя вряд ли смог бы внятно объяснить, почему.

Шахты – город по советским меркам очень большой, в нем в то время жило больше двухсот тысяч жителей, которые в основном были как-то связаны с добычей полезных ископаемых. Почему именно тут зародился феномен под названием Чикатило, никто не знал – ни во время следствия, ни после расстрела убийцы причины его появления не были обнародованы. Психологи выдвигали различные теории, как из скромного пионера получился кровавый маньяк, но все эти теории не стоили бумаги, на которой были написаны. Они не содержали главного – каким образом можно предупреждать подобные явления.

Конечно, в анамнезе у Чикатилы было военное детство с кучей разных жестокостей, то ли выдуманная, то ли настоящая история съеденного во время голода старшего брата и что-то типа буллинга в школе. Но через нечто подобное прошли многие сотни тысяч советских детей, и никто из них во взрослом возрасте не начал отлавливать беззащитных жертв по лесопосадкам и удовлетворять через их смерть свои сексуальные фантазии. То есть тут было ещё что-то, о чем все книги и документалки про маньяка умалчивали.

Но в будущем меня эта тема интересовала постольку-поскольку, и я самостоятельно не проводил никаких исследований, не читал многотомное уголовное дело и не беседовал с теми, кто близко знал Чикатилу. Тем более я не собирался заниматься чем-то подобным сейчас – у меня было очень мало времени, и я собирался всего лишь сделать так, чтобы возмездие настигло убийцу на несколько лет раньше. Глобальная история от этого измениться не должна ни на йоту – во всяком случае, я очень надеялся, что наш мир не вращается вокруг Чикатилы, иначе его и не стоило делать лучше.

Что вообще я знал об этом шахтинском маньяке? Полсотни жертв за двенадцать лет плюс ещё сколько-то трупов, которых следователи не сумели с ним связать. Вроде бы им впервые заинтересовались чуть ли не после первого убийства, улики и свидетели указывали на него, но потом кто-то словно отвел милиционерам глаза, и под расстрельную статью пошел другой человек – хоть и тоже преступник. А Чикатило, скорее всего, уверился в своей безнаказанности. Он резал людей и вокруг Шахт, и рядом с расположенным неподалеку Новочеркасском, и в областном Ростове, и даже гастролировал по некоторым регионам Союза, благо профессия снабженца позволяла ему совершать дальние путешествия.

Я помнил адрес, где этот товарищ обитал вместе со своей семьей, притворяясь примерным гражданином нашей родины. Помнил адрес небольшой лачуги, которую он купил и которую использовал для нескольких убийств – она находилась на самом берегу протекавшей через Шахты речки-вонючки. Кажется, уже в этом году Чикатила должен поступить на работу на какое-то ростовское предприятие. В конце года он снова попадет в поле зрения милиции, и его снова отпустят, потому что сейчас все местные следователи увлечены так называемыми «дураками» – умственно отсталыми ребятами, которые готовы взять на себя что угодно, даже убийство, если им покажут пальчик. А в следующем году он вместе с семьей окончательно переедет в Ростов, где его и повяжут через шесть, кажется, лет. Но всё равно его будут считать именно шахтинским упырем – хотя родом он откуда-то из-под Харькова, а в этом городке прожил лишь часть своей многогрешной жизни.

Проблема была в том, что все мои наполеоновские планы были пригодны только на то, чтобы оказаться в одном месте – в той самой, мягко говоря, пизде, которой Алла сегодня так заманчиво сверкала на пляже в городке Верхний Мамон. В моём будущем я бы давно заказал номер в гостинице по интернету и даже оплатил бы его; по приезду нас с Аллой ждал бы сытый ужин и пристойная кровать со свежим бельем. Я бы уложил девушку спать, а сам бы прогулялся по городу – навестил бы квартиру, в которой жил маньяк, а если его там не окажется – сходил бы и в ту мазанку на краю речки Грушевки…

Дальше мои действия скрывал туман войны, а согласно наиболее приближенной к реальности версии я должен был вызвать Чикатилу на разговор, изобразив из себя ревнивого мужа или ещё какого родственника одной из его многочисленных пассий. В читанных мною книгах этот товарищ представал тем ещё ловеласом и имел любовниц во многих городах и кого-то из них, кстати, убил. Я не знал, сработает такой примитивный план или нет; мне придавали уверенность лежавшие в сумке нож и гвоздодёр. Я не задумывался о том, что буду делать, если мне придется убивать Чикатилу. Неосознанно я собирался вернуться в гостиницу и заснуть, но не был уверен, что смогу это сделать. К тому же тогда в полный рост вставала проблема с тем, куда девать его труп.

Несмотря на все просмотренные мною за многие годы боевики, я не был профессиональным киллером. С другой стороны, у этих киллеров всегда имелись деньги на их игрушки и было время, чтобы выяснить, в котором часу их «объект» ходит в туалет. Деньги у меня появились только сегодня утром, а со временем был полный швах. Кроме всего прочего, я не помнил, в какие даты в 1984 году Чикатило убивал. Кажется, свою весеннюю норму он уже выбрал, но если я затяну с его ликвидацией до конца лета – например, смогу вырваться от родителей пораньше и найду билеты на юг, – то этот маньяк может убить ещё кого-то. А я собирался всеми силами этому помешать.

В принципе, что-то подобное интернет-бронированию будущего можно было провернуть и в этом времени. У меня имелся «вездеход» от Михаила Сергеевича – неопределенное «содействие» можно было истолковать и как выделение комнаты в гостинице. Но для этого мне нужно было попасть в местный исполком, но я не был уверен, что в этот час там ещё кто-то есть. Хотя, возможно, некие ночные дежурные могли и присутствовать. Я проехал мимо здания городской администрации на улице Советской, но в нем на вид было темно и пусто. И