Она о нем беспокоилась? Это было… немного забавно. И доставило ему радость, в особенности потому, что одета Гвин была как королева – в новое платье, в котором собиралась в оперу и о котором говорила ему раньше. Классическое белое платье с глубоким вырезом как раз для вечернего выхода в свет. Вырез слегка прикрывали голубые кружева, и только благодаря им оно не выглядело непристойным.

Проклятье. Оно прекрасно подчеркивало ее грудь и показывало больше, чем следовало бы. Хотя нельзя сказать, что Джошуа не получал удовольствия от вида ее груди.

– Прости меня. Я не хотел, чтобы ты волновалась. Я думал, что леди Хорнсби не собирается в оперу и с тобой поедут Грей и Беатрис.

В эти минуты Гвин напоминала ему его сестру – она точно так же суетилась вокруг него и пыталась взять пальто.

– Как ты раньше и говорил мне и маме, Беатрис не любит оперу, а Грей без нее и не собирался. Но леди Хорнсби очень хотела поехать. Так что насчет нее мама явно ошиблась. Леди Хорнсби была очень недовольна, когда ты не появился.

Джошуа отвел руки Гвин в сторону и сам снял пальто, затем повесил себе на руку.

– А ты? Ты хотела поехать? – спросил он.

– Это едва ли сейчас имеет значение.

– Это имеет значение для меня. Если честно, мне нет дела до того, что думает леди Хорнсби и как она к чему относится. Но мне будет искренне жаль, если ты из-за меня не попала в то место, где могла бы получить удовольствие.

Казалось, что она удивилась. Черт побери, ну почему так всегда получается? Почему ее всегда шокируют его комплименты? Неужели он совсем не умеет показывать женщине, какие чувства к ней испытывает?

Очевидно, не умеет.

Теперь ему хотелось оказаться с ней вдвоем, он снял шляпу и передал ее лакею, не подумав, что Гвин сейчас увидит.

Гвин легко вскрикнула.

– С тобой все-таки случилось что-то ужасное!

Она протянула руку и коснулась пореза у него на лбу, который уже затянулся.

– Болит?

– Нет. По правде говоря, я про него забыл.

Хотя сердце у него в груди забилось учащенно при одной мысли о ее заботе о нем.

Гвин украдкой взглянула на лакея и прошептала:

– Это сделал Лайонел?

– В некотором роде.

У нее округлились глаза.

– Нужно ее смазать целебной мазью, чтобы быстрее заживала. Отдай пальто Джону, и пойдем вместе со мной на кухню.

– Я предпочту сам держать свое пальто.

– Не дури, – сказала Гвин и схватила его. – Боже, какое оно тяжелое!

Джошуа забрал у нее пальто назад и повел по коридору, подальше от любопытных глаз лакея.

– Боже, что у тебя в карманах? – спросила Гвин.

– К примеру, пистолет. – Она удивилась, и Джошуа добавил: – Как я и сказал, это долгая история. Но вначале давай поищем твою мазь.

Однако он не хотел идти в кухню. Он хотел с ней уединиться и был уверен, что в кухне это не получится. К счастью, по пути к кухне они прошли мимо небольшой комнаты в задней части дома, то ли гостиной, то ли комнаты отдыха, которая прекрасно подходила для целей Джошуа. Он оглянулся, чтобы проверить, не видит ли их лакей, а затем тихо сказал:

– Давай сюда, – и подтолкнул Гвин к входу.

Как только они вошли, Джошуа закрыл и запер дверь.

– Так нельзя! – воскликнула Гвин. – Если ты не хочешь испортить мою репутацию.

– Во-первых, никто не знает, что мы здесь. – Джошуа положил пальто на ближайший стул. – Во-вторых, поскольку я до сих пор надеюсь, что ты выйдешь за меня замуж, я сомневаюсь, что кто-то станет долго возмущаться. За исключением, возможно, твоего брата-близнеца.

– Торна? А он какое отношение к этому имеет?

– С моей точки зрения? Никакого.

Он застал ее врасплох, прижав спиной к двери. Затем Джошуа уперся в дверь предплечьем, чтобы не упасть, и поцеловал ее. Сильно. Долго. Неужели прошло всего несколько часов с тех пор, как он ее видел?

Казалось, что он не видел ее целую вечность.

Вероятно, Гвин чувствовала то же самое, потому что обвила его шею руками и с большим энтузиазмом отвечала на поцелуй. Она позволила Джошуа разбойничать у нее во рту несколько восхитительных мгновений.

Затем Гвин пришла в чувство и оттолкнула его. Джошуа немного отодвинулся – только, чтобы смотреть ей в глаза.

– Что?

– Предполагается, что я пошла тебе за мазью.

– Мне она не нужна, – ответил Джошуа, целуя ее лоб, виски, щеку. – Мне нужна ты.

Гвин взяла его голову обеими руками и заставила Джошуа немного отодвинуться назад. Он поразился, увидев, как у нее на глаза наворачиваются слезы.

– Ты мне тоже нужен. Мне нужно, чтобы ты не носился по Лондону за этим ублюдком Лайонелом. Мне не нужно, чтобы тебя убили из-за какой-то мужской гордости.

– Все не так, как ты думаешь. Поверь мне: сегодня мне не угрожала никакая реальная опасность. Я держал ситуацию под контролем.

«По большей части».

Конечно, Гвин, как и обычно, обратила внимание совсем не на то.

– Тебе сегодня «не угрожала никакая реальная опасность»? Я не знала, что тебе сегодня вечером вообще будет угрожать какая-то опасность! Но эта рана же у тебя каким-то образом появилась на голове.

– Да, появилась. Ты права.

Джошуа взял трость в одну руку, руку Гвин в другую и повел ее от двери к диванчику.

Вероятно, ему следует ей что-то сказать. Фицджеральд это не запрещал, хотя, как предполагал Джошуа, заместитель министра также не хотел, чтобы он ей все раскрывал. Но если они все-таки поженятся, она имеет право знать, чем ее муж решил заниматься в будущем. В их совместном будущем.

Гвин с опаской опустилась на диванчик.

– Это имеет отношение к пистолету, спрятанному у тебя в пальто?

– Имеет. – Джошуа потер подбородок, пытаясь решить, что же ей все-таки сказать.

– Понимаешь, мне предложили должность в Военном министерстве, которая не предполагает участия в военных действиях. То есть мне не придется снова участвовать в сражениях.

– Это прекрасно! – воскликнула Гвин. – Я имела в виду… Или нет?

– Прекрасно.

– Но что тогда… Как…

Здесь начиналась сложная часть.

– Наверное, мне следовало бы что-то сказать тебе раньше. На самом деле я приехал в Лондон не только для того, чтобы становиться твоим телохранителем.

Джошуа рассказал Гвин о своих планах и о том, как прошел разговор с военным министром, после которого они рухнули.