Он засмеялся.

– Тебя так тошнит от нас?

– Кто бы говорил, – хмыкнула я. – Ты уже от нас сбежал.

В его глазах искрилась усмешка.

– В точку. Но удивительно слышать это от тебя. Ты – самая верная из всех нас.

Конечно же, Макс должен был так считать. Он не знал правды о том, почему я такой верный товарищ. Я имею в виду, где еще я могла бы быть? С другими своими друзьями?

– Но что насчет всего остального?

Всего остального. Мы никогда не произносили слова «работа», всегда тщательно избегали его.

– Буду получать высшее юридическое, – ответила я.

– Это логично. Ты всегда любила учиться. И в тебе есть склонность к этому.

Склонность. Кажется, прежде никто этого не замечал.

Макс посмотрел поверх ограждения на озеро. Деревья еще не потеряли зеленый цвет – но вскоре это случится.

– Как она? – спросил он. Лицо его смягчилось, как обычно, когда он говорил о Руби.

Я посмотрела на зал сквозь оконное стекло. В одной руке Руби держала бокал с шампанским, платье буквально болталось у нее на плечах. Слишком худая. Макс тоже наблюдал за ней, но с беспокойством иного рода. Мне представлялось, что любая девушка хотела бы, чтобы на нее смотрели так, как Макс смотрел на Руби.

– Все хорошо, – ответила я. – Ну, ты понимаешь.

Прошлой весной что-то случилось между ними двоими – за один вечер. Руби вернулась в дом с угрюмым выражением лица. Я спросила ее, что не так, но она, похоже, не хотела разговаривать. Я заглянула в ее дневник, но там было только «я не могу дружить с Максом», и всё. Только дата – 2 мая – и одна строчка, явно написанная в спешке.

– Тебе нужно попробовать наладить с ней отношения, – сказала я. – Мне кажется, она скучает по тебе.

Макс вскинулся на эти слова. Я прикусила щеку изнутри. Мне не следовало ничего говорить.

– Правда? – спросил он.

«Черт!»

– По-моему, – начала я, стараясь думать быстрее, – вы с ней всегда были хорошими друзьями. Что вообще между вами произошло?

– Ничего особенного, просто отдалились друг от друга, – ответил он.

– Как ты думаешь, она счастлива? – спросила я его.

Макс снова посмотрел на Руби, потом опустил взгляд на свое пиво.

– Нет, мне так не кажется.

– Разве не следует что-то с этим сделать?

– Например?

– Не знаю. Как-то вмешаться…

Макс засмеялся, хотя я говорила серьезно.

– Она умна и считает, что может сама принимать правильные решения. Я пытался, но с ней это не работает. Она упрямая.

Я опустила руки. Он был не прав. До сих пор Руби принимала неправильные решения. Она все еще продолжала встречаться с Джоном.

Я снова повернулась к стеклянной стене и обвела взглядом атриум, пока не нашла Хейла. Он стоял, прислонившись к импровизированной барной стойке, и разговаривал с кем-то из преподавателей. Макс проследил за моим взглядом.

– Ого, – произнес он легким, почти насмешливым тоном. – Посмотрите-ка, кто там.

Я оглянулась на него, не совсем понимая, что он имеет в виду. Я была крайне осторожна относительно нас с Хейлом. Никто не знал, даже Руби.

– Да ладно, – продолжил Макс, – я не идиот.

Я сопротивлялась стремлению солгать, и в глубине души мне хотелось рассказать ему. Я хотела поведать ему свою тайну, потому что в первый раз осознала, насколько эта тайна меня волнует.

– Ты не ошибся, – нерешительно произнесла я.

– Знаю. Он, похоже, хороший парень. Может быть, тебе следует продолжить в том же духе? Всего-то – сколько? – три года сохнуть по кому-то…

– Я по нему не сохну.

Макс улыбнулся и покачал головой.

– Конечно, нет.

Я начала жалеть, что вообще поделилась этим с ним. Надо было соврать. Прежде чем я успела придумать какую-нибудь отговорку, Макс мягко положил руку мне на плечо.

– Не волнуйся, я никому не скажу.

Я смерила его оценивающим взглядом. Он говорил правду.

– Ладно, – сказала я, делая шаг к двери. – Пойду налью себе еще шампанского.

Макс вздохнул.

– Типичная Малин, всегда пытается сбежать…

Я улыбнулась ему и чокнулась своим бокалом о стакан, который он держал в руке.

* * *

У барной стойки я попросила налить мне минеральной воды с лимоном. Почувствовала, как кто-то прикоснулся к моему локтю, и, еще даже не обернувшись, поняла, кто это. Хейл улыбался мне, навалившись на стойку; его каштановые волосы торчали в полном беспорядке.

– Привет, старшекурсница, – сказал он. Мои губы сами собой изогнулись в улыбке, и я откашлялась.

– Привет.

– Угадай, кто будет твоим научным руководителем по литературе?

Перед летними каникулами мы с Хейлом обсуждали мой диплом по литературе. Я, как студентка сразу двух основных направлений, писала два диплома – один по юридической подготовке и другой по английской литературе. У Хейла шел четвертый год магистратуры, и это означало, что ему приходится вести больше курсов и даже быть научруком у нескольких студентов.

– Круто, – сказала я. – Значит, по сути, я могу делать все, что захочу.

– Ну, попробуй, – отозвался он.

Я не сказала ему о том, что разрываюсь между продолжением академической карьеры и поступлением на юридический. Я не хотела зарождать в нем надежду на то, что он сумел перетащить меня на другую сторону. У меня еще оставался целый год на то, чтобы сделать выбор. Я все равно подам заявления на юридические факультеты нескольких университетов, чтобы, по крайней мере, не отрезать себе этот путь.

– Как прошло лето? – спросил Хейл, пытаясь скрыть улыбку. Мы переписывались каждый день с тех пор, как весной покинули кампус. Мне хотелось обхватить его рукой за спину и прижаться лицом к его плечу, вдыхая его запах.

– Может быть, пропустим пустую болтовню? – усмехнулась я.

Хейл подался вперед, рука его оказалась в считаных сантиметрах от моей.

– Ты выглядишь очень мило, – прошептал он так, чтобы никто из преподавателей, стоящих вокруг, не услышал.

Я выпрямилась.

– Ведите себя прилично, профессор Адамс.

– Пока еще не профессор, девочка. Все еще только ассистент.

– Но уже достаточно близко, – возразила я.

В руке у меня зажужжал телефон. Руби.

Я уже дома. Ты где?

– Мне нужно идти, – сказала я, посмотрев в глаза Хейлу.